Ник Фабер - Цена долга [litres]

Хьюго покрепче ухватился за костыль и, подойдя к кровати, на которой сидел сын, сел рядом с ним, опустившись на тонкий матрац.

– Сынок… Я… Теперь уже даже я ничего не смогу сделать для тебя. Даже если бы хотел. То, что ты совершил… Я… – Его руки сжались на пластиковой рукоятке. – То, что ты сделал… Знал бы ты, как я хочу ненавидеть тебя за совершённое.

Плечи Хьюго затряслись.

– Твой выбор привёл к смерти стольких хороших людей… Я не стану просить у тебя прощения за то, что будет с тобой дальше, Франциско. Я…

Он вздохнул:

– Я лишь хочу попросить у тебя прощения за то, чего не сделал раньше. Может быть, если бы я больше уделял тебе внимания…

Хьюго не смог закончить фразу. Он испытывал одновременно гнев и сожаление. Его терзали отвращение и любовь к собственному сыну. Даже после всего случившегося сын оставался сыном.

Его мальчиком.

Губернатор посидел так несколько минут, но так и не дождался ответа. Вздохнув, он, скривившись от боли в ноге, поднялся с постели, на которой сидел. Хьюго Вилм сделал всего два шага, направляясь к выходу из камеры.

– Я не смог.

Тихий голос сына прозвучал за его спиной словно могильный шёпот. Хьюго обернулся:

– Что?

– Я не смог…

Плечи его сына дрожали.

– Я пытался. Я так хотел выстрелить… но не смог… Я думал, что жажду этого больше всего на свете. Настоящей свободы… – Франциско словно выдавливал из себя слово за словом. – Но я не смог нажать на курок.

Сын поднял глаза к отцу, и Хьюго увидел блестевшие в тусклом освещении слёзы.

– Видит бог, в тот момент я желал этого больше всего на свете… Но я не смог.

Молодого человека сотрясали рыдания, и он согнулся, трясясь в беззвучном плаче.

Хьюго ещё несколько мгновений смотрел на сына, а затем вышел из камеры.

30 минут спустя

Том встал из кресла, когда двери в кабинет открылись и вошёл прихрамывающий человек. Он опирался на пластиковый костыль.

– Губернатор.

Том протянул Хьюго левую руку, так как правой губернатор сжимал рукоять костыля. Пальцы протеза осторожно пожали ладонь Вилма.

– Капитан Райн, – кивнул губернатор и заметил, как на мгновение лицо стоящего перед ним черноволосого человека скривилось.

– Временно исполняющий обязанности, – поправил его Том. – Наш капитан погиб во время инцидента с «Винтаном», а старший помощник Вальрен находится сейчас под опекой врачей на борту крейсера. Она тяжело пострадала.

– Сегодня тяжёлый день для всех нас, Райн, – произнёс губернатор, с видимым облегчением усаживаясь в кресло.

– С моими коллегами, Вейл и Серебряковым, вы уже знакомы.

– О да. Я уже сказал им и хочу ещё раз сказать это вам, Том. То, что вы сделали… – Он покачал головой. – Я бы никогда не подумал, что мой сын может быть замешан во всём этом.

– Чужая душа – потёмки, – подметил Серебряков, откинувшись в кресле.

Губернатор кивнул:

– Да. Райн, я лично благодарю вас. Вы и ваши люди своими действиями и решениями вновь спасли мою жизнь и жизнь моих… – Губернатор на едва заметный миг запнулся. – И жизнь моего сына.

Он помолчал несколько секунд.

– Я так понимаю, что вы хотели обсудить со мной ту информацию, которая всплыла во время допроса Франциско, не так ли?

– Всё верно, губернатор, – кивнул Том.

– Насколько мне уже смог объяснить ваш коллега, – губернатор кивком указал в сторону Сергея, – вас это ужасно взволновало. Но я не понимаю почему. Даже если таков был их план, теперь он провалился.

– Это не совсем так, губернатор.

Райн рассказал ему всё, что знал. О предположительном происхождении кораблей, которые уничтожили верденский эсминец. О том, что скорее всего именно эти корабли повинны в многочисленных потерях торговых компаний, как верденских, так и СНП в этом регионе. О захваченном корабле пиратов и информации, которую скрывал его капитан. О том, как прибытие верденских кораблей военно-космического флота может отразиться на происходящем. И о возможной угрозе, которая крылась за всем этим.

– Но ведь это невозможно! Их план, кем бы они ни были, провалился. Торвальд мёртв. Франциско схвачен. Никто не сможет предоставить им то, что они хотят.

– Это не совсем так, губернатор. Вы уже слышали о том, что произошло с Рейнским торговым представительством?

– Да. Я видел это в одном из отчётов. Мне искренне жаль, что Луи постигла такая судьба. Он был удивительно приятным в общении человеком… – Неожиданно он понял, к какому выводу его подвёл Том. – Стойте! Вы же не хотите сказать, что…

– Именно. Торговое представительство Протектората – это экономические послы Рейна. Конечно же, их ценность и влияние, которое они оказывают, не так высоки, как у настоящих дипломатов, но тем не менее они обладают дипломатической неприкосновенностью. Гибель их представителя в результате действий граждан другого государства – это прецедент.

– Но это же безумие. Торвальд был сумасшедшим. Он не имел никакого отношения ни к Союзу, ни ко мне как к губернатору.

– И опять-таки это не совсем верно, господин губернатор. Поскольку в заговоре участвовал ваш сын, вы косвенно замешаны. Рейн может счесть это достаточным предлогом, чтобы вмешаться.

– Томас, простите меня, но я не верю, что кто-то захочет развязывать войну из-за жизни одного человека.

– Имя Франц Фердинанд вам о чём-нибудь говорит?

Сказанное сбило губернатора с толку.

– Простите? Кто?

Вздохнув, Том махнул рукой:

– Неважно. В любом случае это предлог. А кому, как не вам, знать, что в политике не разбрасываются предлогами. Послушайте вот что, губернатор. Сейчас я вкратце опишу вам, как могут в теории развиваться события в самом худшем варианте. В период времени от восемнадцати до двадцати четырёх часов на границе этой системы появятся корабли. Их вряд ли будет много. Я бы сказал, от двух до шести единиц.

– Почему именно столько? Почему не больше?

– Если мои выводы и выводы капитана Маккензи верны, то скорее всего в пространстве Союза действуют два или, возможно, три дивизиона. Это от четырёх до шести кораблей. Они не будут нести на себе никаких опознавательных знаков. В конце концов те, кто продумывал эту операцию, должны были позаботиться о том, чтобы в случае гибели одного из рейдеров от его принадлежности можно было отбрехаться. Эти корабли направятся напрямую к вашей планете. Они будут сохранять режим полного радиомолчания и не ответят ни на один ваш запрос. Таким образом они смогут сохранить своё инкогнито. Пока они не заявят о себе, это будут лишь неопознанные сигналы на экранах ваших радаров.

– У нас есть системы противокосмической обороны. Если они сделают так, как вы говорите, и не станут отвечать на вызовы, то у меня будут все основания открыть по ним огонь…