Павел Шек - Резчик. Том 6

— Трёхглазые демоны мне ещё не снились, — тихо проворчал я, приходя в себя.

Спящая рядом Клаудия тоже проснулась, посмотрела на меня сонно.

— Спи, — сказал я, усаживаясь и накрывая её одеялом. Подняв правую руку, пару секунд смотрел на неё, пытаясь понять, что не так. — Демоны… Кифа…

— Что она? — спросила Клаудия. Она посмотрела в постепенно светлеющее окно. — Утро, надо вставать.

— Пропала, — сказал я, потянувшись за одеждой.

Пока одевался, Клаудия посмотрела вокруг, заглянула под подушки, но серебряную змею не нашла. А когда я уже собрался выходить из комнаты, то в щель под дверью что-то проскользнуло.

— Кифа! — сказал я. — Ты почему гуляешь одна?

Змейка посмотрела на меня красными глазками-бусинками. При этом из её пасти торчало что-то похожее на золотое колечко.

— Кифайр! — я добавил строгости в голос. Опустился рядом, протягивая руку. Она восприняла это своеобразным образом, поспешив забраться на ладонь и обвиться вокруг запястья.

Послышался какой-то хруст, и секундой позже змейка выплюнула золотое кольцо, лишившееся камня. Судя по креплению, драгоценный камень был крупный, минимум с ноготь мизинца.

— Маленькая вредительница, — вздохнул я, поворачивая руку и пытаясь заглянуть ей в глаза. — Нельзя так делать, понимаешь? Если что-то нужно — просто попроси. Ты же не беспризорный ребёнок. Иначе я сильно огорчусь.

Не знаю, восприняла ли она мои слова всерьёз. Пару раз сверкнул маленький серебряный язычок. Пришлось убрать испорченное кольцо в кошель, заметая следы преступления. Потом отдам Бальсе на переплавку. У неё в отряде есть потомственный ювелир, которого старейшины отправили в столицу, посчитав, что умение обращаться с оружием сейчас более востребовано, чем плетение цепочек и ковка браслетов.

Барона я вчера вечером предупредил, что в путь мы отправимся рано утром, чтобы как можно быстрее вернуться к центру провинции и догнать военного наместника Фартариа. И завтракать мы планировали уже в дороге. Поэтому, когда мы спустились во двор, прислуга уже заканчивала грузить в нашу повозку корзины с едой и даже умудрилась поместить в багажный ящик кувшин вина, обмотав его тканью, чтобы не разбился. Отряд асверов, как всегда, не теряет бдительности, пристально наблюдая за стражей, прячущейся у выхода с площади.

— Что это у вас такой воинственный вид? — спросил я, подходя к Бальсе. Отметил, что на месте возницы повозки, где сейчас спала Кифа, сидела Рикарда вместе с Пин.

— Великая мать утром волновалась, — сказала она.

— Не заметил, — я огляделся, словно причина волнений должна быть в поле зрения.

Клаудия, подошедшая к повозке, что-то обсуждала с Ивейн, показывая на одну из корзинок с едой. В итоге, она вручила корзинку девушке, словно говорила, чтобы забрали это с глаз долой. Ивейн же удивлённо посмотрела сначала на неё, затем на корзинку, пожала плечами и поднялась на место возницы, делая особый знак Виере, чтобы составила компанию. Похоже, их ждёт вкусный завтрак в виде вчерашней баранины. В намерениях девушки мелькнуло желание оставить немного тёте.

В это время из поместья вышел барон в компании крепкого стражника, несущего в руках средних размеров сундук для перевозки монет. Из опыта знаю, что в таком помещается около пяти тысяч золотых, то есть почти пятнадцать килограмм. Барон выглядел немного уставшим, словно не спал ночью. В его возрасте это было особенно заметно.

— Герцог Хаук, — начал он, — мы с супругой хотели поблагодарить за то, что Вы для нас сделали. Передайте, пожалуйста, военному наместнику, что род Салай верен Империи и клятвам, что мы приносили. В этом году мы уже дважды выплачивали налог герцогу и надеемся, что всё то золото дойдёт до столицы. Здесь же часть наших с Айей сбережений. Наш вклад в покрытие убытков Империи из-за глупых действий мятежника Крус. Понимаю, что это всего лишь капля в полноводной реке, не способная оправдать даже Вашего присутствия в этом городе.

Насчёт части он немного лукавил. Скорее всего, это все или почти все сбережения барона. Не густо, учитывая, что город вовсе не выглядел бедным. Видел я города в гораздо более плачевном состоянии. Если потрясти какого-нибудь мелкого столичного чиновника, то с него можно взять гораздо больше.

— Хорошо, барон, — неохотно сказал я. — Ваше золото дойдёт до столицы, это я могу пообещать. А ещё поговорю с военным наместником. Думаю, он оценит этот шаг и преданность рода Салай.

— Спасибо ещё раз, — он коротко поклонился.

На этой ноте мы и попрощались. Южный город я покидал с чувством облегчения. Чем дальше я от пустыни, тем лучше. Колючий песок, огромные черви, вечная жара и жажда. Ещё с прошлой прогулки под палящим солнцем у меня это вызывает не самые приятные эмоции. Отсюда вопрос: как семья раван дошла до такой жизни, что решила спрятаться от всего мира в сердце пустыни? Я понимаю, когда вокруг лес, дикари бегают и живность всякая, то это какое-никакое, но развлечение. А в песках к тебе птицы не каждый год прилетают к оазису.

Надо вспомнить о Кифайр, которая дорвалась до рыбы и умудрилась-таки съесть её всю. Они вчера устроились за городской стеной, развели костёр, поставили палатку. Пока Ивейн и Уни потрошили и чистили рыбу, Кифа очень беспокоилась, что своей готовкой они её испортят, поэтому несколько штук съела в сыром виде, так ловко тягая её из общей кучи, что девушки это не сразу заметили. Запечённая в глине рыба ей понравилась, но сырая ей была вкуснее. А наевшись, Кифа забралась в повозку и уснула. Только к обеду, когда мы остановились на привал, сонно выглянула наружу. Надо сказать, заспанное лицо у неё было довольно смешным. Не увидев вокруг ничего интересного, она снова завалилась спать, что асверы всецело одобрили.

Окончательно проснулась Кифа только к середине второго дня, когда мы вновь остановились на привал в живописном месте. Бескрайние поля, заросшие жёлтой жёсткой травой, солнышко светит, прохладный ветерок. Вдалеке едва виднеются домики с жёлтой крышей из соломы или камыша. Дорога в этом месте делала крюк и близко подходила к небольшому водоёму, заросшему сухим камышом. Мы ещё по пути на юг здесь останавливались, чтобы напоить лошадей и пополнить запасы воды. Так вот, Кифа почувствовала запах камыша, прохладу воды и сонно выползла из повозки. Пройдясь по небольшой дуге, она с шумом вломилась в заросли, стаскивая платье на ходу. Отряд за ней наблюдал с большим удивлением, а когда она скрылась из виду, все словно опомнились и заторопились по своим делам.

— А она красивая, — сказала Клаудия, протягивая мне миску с обедом. Огонь разводить не спешили, поэтому это было отварное мясо, успевшее остыть с утра, и хлеб с очень горьким диким луком. Не знаю, где его асверы откопали, но ели с большим удовольствием. Клаудия же решила скормить мне свою порцию, морщась только от одного запаха.