Павел Шек - Резчик. Том 6

Рикарда ткнула пальцем в самого молодого парня, выглядящего лет на пятнадцать. Один из крепких мужчин-охотников Бальсы шагнул к нему, грубо взял за руку и вытащил вперёд. Глава гильдии осмотрела парня с ног до головы.

— Ты по своей воле отрёкся от Великой матери, своего рода и имени? — спросила Рикарда, говоря на языке людей. — Или старшие в роду не оставили тебе выбора?

Парень опустил взгляд, с опаской косясь на вооружённых копьями охотников.

— Отвечай, — тон Рикарды стал жёстче.

— Я сам, — тихо сказал парень.

— Убивал людей?

— Н… нет, — он поднял удивлённый взгляд. Говорил при этом искренне.

Потеряв к нему интерес, Рикарда прошла к женщинам, глядя на детей, спрятавшихся за их спинами. Две девочки в возрасте семи-восьми лет и мальчишка, года на два старше. У девочек рожки только начинали проявляться, образовав небольшие чёрные бугорки. Удалить их сейчас было просто невозможно. У мальчика рожки были не больше двух сантиметров. Рикарда опустилась перед ними на колени, в то время как две женщины из отряда Бальсы ловко оттеснили отрёкшихся.

— Берси, — Рикарда обернулась, посмотрев на меня взглядом чёрных глаз, — может ли Великая мать появиться здесь? У тебя это получится лучше, чем у меня.

Я поднял руки, обращая ладони к небу. Богиня всё видела и всё понимала, скрываясь за моим плечом. Но явила себя окружающим она, только когда её позвали по имени. Асверы почувствовали её присутствие сразу, не в силах сохранить прежний облик и меняясь. Их лица слегка вытягивались, становились холоднее, проявлялись жёсткие черты лица и удлинялись клыки. Великая мать так явственно явила себя, что её могли почувствовать и в далёком поселении у Холодного мыса. И дети заплакали, когда эта сила вскользь коснулась их. У них ещё не сформировались до конца рожки, чтобы они в полной мере ощутили Великую мать, смогли понять, сколько места она занимает внутри каждого асвера. А вот взрослые жители деревни Угу не услышали. Поняли, что происходит что-то не то, но не почувствовали даже мимолётно.

— Мы её дети, — сказала Рикарда, протянув руки, привлекая к себе плачущих детей и крепко обнимая их. — Порой мы можем отказаться от имени, теряя себя, но никогда, слышите, никогда не откажемся от неё.

Она ещё что-то очень тихо говорила, но я не слышал. Затем во дворе между домами повисла гнетущая и давящая тишина.

— Это наш выбор, — спокойно сказал мужчина, который привёл нас в эту деревню. — Мы сами решаем, кем быть и кого из богов почитать.

— Выбор?! — меня словно холодной водой окатили, вырывая из транса. И я едва не взорвался от нахлынувших эмоций. — Не смей подобное говорить при мне!

Я обернулся, нашёл взглядом притихшую Гуин. Она чувствовала присутствие Уги, но так, словно стояла за городской стеной, когда внутри шёл грандиозный праздник. Она слышала песни, смех, могла уловить запах вкусной еды, но не была частью этого. Её не пригласили, не пропустили в ворота. Подойдя, я взял её за руку и вывел вперёд.

— Она хочет быть вместе с Великой матерью, но не может. Родители отняли у неё эту возможность. Что ей сделать, чтобы Уга приняла её? Что?! А вы все… волки, что вырвали себе зубы, чтобы стать овцами. И что теперь? Пройдёт несколько поколений, вы даже блеять научитесь, забыв вкус мяса и крови. Трусы, недостойные слышать голос Великой матери. Я даже не знаю…

— Берси, — Гуин положила руку мне на плечо, пытаясь успокоить.

— Предатели, сбежавшие от матери, когда она была слаба и не могла вас защитить, — процедил я. — Прошлись, как по ярмарке, и выбрали другую. А теперь хотите сделать собственных детей несчастными, забрав их у Великой матери?

У меня перед глазами даже пелена появилась. Я почувствовал присутствие Дианы, нагло вклинившейся в моё сознание. Затем туда заглянули Фир и Пин, которые ждали только одной мысли, простого пожелания, прежде чем вырезать деревню, без зазрения совести и малейшего сожаления. Пару раз глубоко вздохнув, я попытался успокоиться. Странно, что гнев вспыхнул не у Уги, которая в этом вопросе гораздо категоричнее меня. Она сейчас была спокойна и величественна. Находясь рядом, чувствуешь себя частью чего-то огромного и цельного. Словами это сложно описать.

— Хорошо, я спокоен, — я с шумом выдохнул и с силой потёр лоб. Посмотрел на жителей деревни, почему-то сейчас не видя в них асверов. — Скорблю о вас. Вы больше никогда не почувствуете себя частью рода асверов. Но я пришёл сюда помочь и хочу сдержать слово. Беды вашей деревни в воде, которую вы пьёте. В грязном молоке, которое надо кипятить. У вас кишечная чума. Мутные глаза, коричневый налёт на языке, твёрдый на ощупь живот и пятна на теле, пропадающие, когда на них надавливаешь. Жар, лихорадка, спутанное сознание, смерть!.. Я уже использовал магию, подавляющую чуму. Она уйдёт из деревни, но это не значит, что вы не заболеете вновь. Кипятите воду и молоко, заваривайте белоцвет и смените источник питьевой воды. В него попадает трупный яд и навоз. Бойтесь мух и крыс, они разносят эту болезнь… Рикарда, я пойду, посижу в повозке, устал.

— Спасибо, Берси, ты всё правильно сказал, — кивнула она. — Мне даже добавить нечего. Ну что, милые мои, хотите быть с Великой матерью? Вы ведь не хотите потерять её?

Дети одновременно и закивали, и замотали головой. Мальчишка взял себя в руки, шмыгая носом, а вот девчонки ещё плакали.

— Уни, пока я так близко к Великой матери, и она не выпила из меня всю силу, хочу сказать, чтобы ты не опускала руки. Прояви упорство, и когда-нибудь она придёт к тебе.

— Так и собираюсь делать, — улыбнулась девушка, взяв меня под локоть, а то я как-то неуверенно стоял. — Спасибо. И за этот красивый рог тоже. По-моему, я ещё не говорила тебе спасибо. Теперь мне кажется, что я слышу её лучше, чем раньше. Это пугает и радует.

Диана тут же оказалась рядом, ревниво забирая мой локоть у Гуин, и повела к повозке. Одно из двух, то ли я переборщил, то ли Уга силу не рассчитала. У меня даже голова закружилась, а тело стало ватным. Мы вышли за околицу, пройдя под знаком Лиам, и немного полегчало. Я словно из гнилого болота вырвался на свежий воздух. Диана отвела меня к повозке, передав с рук на руки Клаудии.

— Что случилось? — с тревогой в голосе спросила Клаудия, помогая мне сесть. — У тебя на лице красные пятна. Ты злился?

— Чайник вскипяти, пожалуйста. Хочу двуцвет заварить, он меня всегда успокаивает.

— Сейчас, — она поставила чайник на походную подставку, активировала накопитель. Вообще-то, мы его экономили на крайний случай, но я решил не ворчать.

Я лёг головой на мягкую подушку, пахнущую любимыми духами Клаудии, и провалился в сон.

Проснулся я с тяжёлой головой и чувством усталости, словно накануне в одиночку разгрузил галеру. Повозка немного покачивалась, сквозь плотно занавешенные окна просачивались лучики яркого солнца. Асверы никуда не спешили, чтобы не тревожить мой сон, но хотели как можно дальше уехать от пагубного места.