Сергей Терехов - Мутант. Надежда

Мы убедились, что кроме нас, в этот момент ни кто не облюбовал это местечко, решили осмотреть окрестности, далеко не покидая обозначенный квадрат. Проводить лишнее время, в темном подвале, где мягко говоря, попахивает плесенью и затхлостью ни кто не горел желанием. Во даже Баюн пару раз чихнул и начал воротить мордой.

Выброс начался во второй половине дня, а потом как назло натянуло тучи, и заморосил дождь. Мелкий, противный вытесняя из воздуха тепло, от чего сразу стало сыро и не комфортно.

Для себя я сделал пометку на карте, убежище на такой случай как выброс, нужно иметь под рукой. Да и с конкретными координатами, я смогу сюда попасть сразу через свой личный телепорт.

— Михалыч?

— Да? Чего тебе? — выглядывая на улицу и оценивая ситуацию с дождем,

— Если я правильно понимаю, то где-то рядом, должна быть нора с жучками там, или паучками?

— Ты зришь в корень, — ухмыльнулся Лесник, — тут в трех километрах к северо-западу есть такое место. Да многие знают, что таких мест, чуть больше десятка, но мало кто горит желанием туда соваться.

— Я тебя понял, но наша дорога по ходу лежит именно туда, — вытянувшееся лицо, и округлившиеся глаза, вот какая реакция была у Михалыча,

— Кхе, кхе, дружище, Я кажется, только что сказал, что туда не стоит ходить,

— Михалыч, — спокойным тоном и твердо, — поверь, нам именно туда и надо.

Все также противно моросил дождь, шурша по листве и веткам, на свежем воздухе ощущалась сырость. На земле оставались хорошо заметные следы от трех пар ног, к ногам прилипала комьями грязь, затрудняя наше продвижение.

Баюн выглядел жалко, короткая шерсть слиплась, образуя подобие маленьких сосулек, с кончиков которых падали капли влаги. Лапы в грязи, да и низ его тела был в жидкой черной массе, обильно стекавшей вниз.

Ласка, куталась в плащ, накрыв голову капюшоном, выглядела смешно, словно маленький снопик сена, дрожащий на ветру, плавно проплывающий над поверхностью земли.

Продвижение по лесу в такую погоду сопровождалось не только громким чваканьем под ногами, но и получением доброй порции влаги, либо в лицо, либо за шиворот. Стоило только задеть низко свисающую ветку, как скопившаяся на ней влага, веером разлеталась в стороны.

Настроение у всей нашей группы соответствовало погоде, шли молча, угрюмо свесив носы. До места назначения наш путь занял без малого два часа.

Еще на подходе, Лесник обернулся к нам и, цыкнув, приложил палец к губам, а жестом руки показал, что необходимо пригнуться. Движение замедлилось еще сильнее, но меры предосторожности того стоили.

С каждым шагом, до ушей доносился нарастающий шум. Звуки носили явно не природный характер, при приближении, становилось ясно, что работают механизмы и машины.

Чем ближе и громче раздавались звуки, тем сильнее замедлялся наш шаг, а Лесник более внимательно всматривался в пространство.

Пальцем, указав себе под ноги, он, задрав повыше ногу, перешагнул пока только ему видимое препятствие либо ловушку.

— Баюнчик стой, — отдал команду питомцу, который под округлившиеся глаза Михалыча, едва не ринулся вперед.

Подойдя ближе при скудном освещении, удалось разглядеть протянутую леску, на высоте не более пятнадцати сантиметров от земли.

— Растяжка, — промелькнула мысль в голове.

Придержав руку возле лески обозначив препятствие, я скомандовал питомцу:

— Баюн, перепрыгни не задев,

Зверь подошел ближе, принюхался, медленно повернул голову сначала в одну сторону потом в другую, посмотрел на меня фыркнул, тряхнув мордой и скакнул вперед, преодолев препятствие, через секунду он уже стоял возле Лесника. Следующей через растяжку переступила Ласка, последним прошел я.

Теперь все внимательно всматривались не только по сторонам, но и себе под ноги, прежде чем наступить ногой, единственно Баюн, стал интенсивно ловить воздух ноздрями, то задирая морду вверх, то принюхиваясь у почвы.

Шум нарастал, отчетливо было слышно, как работает двигатель и не один. Миновав еще две растяжки, добрались до источника шума.

Укрываясь за густой порослью и находясь под защитой деревьев. На полусогнутых, почти ползком, подошли к источнику шума, на расстояние видимости не вооруженным глазом. Перед глазами раскинулась строительная площадка. Безжалостно вырубались деревья, миниэксакваторы кустарного производства, вовсю занимались выкорчевкой, и отбивкой периметра. До чего же изобретательны люди, кто бы мог подумать, что на базе машины пикапа, в кузове будет устроена поворотная башня, с самодельной стрелой и до безобразия примитивным ковшом. Интересно, откуда здесь могла взяться гидравлика, так умело приспособленная на жалком подобии экскаватора. Хотя учитывая то, как появляются здесь люди, неудивительно, в том же самолете есть таковая. Машин и так полно сюда заносит, а умельцев на подобии Ворчуна хватает.

Около тридцати броневиков, того же кустарного производства расположилось по периметру стройки, по углам стояли машинки с турелями. Крупнокалиберные пулеметы грозно пялились стволами наружу. Народ спешно занимался строительством, вот только чего и для чего.

Дождик ни на минуту не прекращался, все также противно моросил, не усиливаясь, но и не прекращая поливать головы несчастных и порядком измученных людей.

Что удивительно, но не все были заняты общественной работой, хватало и таких кто с оружием на изготовку патрулировал периметр снаружи.

Сидеть пришлось долго, ноги подзатекли, а от постоянного напряжения еще и спина стояла колом. Но уже через пару часов, когда по сгущающимся сумеркам стало понятно, что день близится к концу, хотя солнца не было видно. Народ начал возводить странное строение используя что-то наподобие профнастила, причем работали так быстро и слажено, что когда стемнело постройка была завершена. Странное сочетание материала и его способа состыковки в цельную конструкцию при использовании только ручного труда, честно говоря, повергли меня в шок.

Лагерь был готов, народ устало разбредался, жгли костры, основная часть людей спряталась в сооружении. Оставаться в опасной близости от этого лагеря было глупо и опасно, потому тихо удалились на боле безопасное расстояние, и устроится на ночлег, в совершенно диких, спартанских условиях, без огня под открытым небом. Ласка тесно жалась в мои объятия, сна не было. В полузабытье на грани сна и бодрствования провел всю ночь, вздрагивая от каждого шороха и всматриваясь в темноту.

Под утро, когда уставший разум все же отключился ненадолго, вздрогнул от раздавшихся выстрелов. Автоматные очереди разрывали воздушное пространство, распространяясь очень далеко. Стрелял не один человек и не два, словно кавалькада музыкальных инструментов плохо настроенных с неопытными музыкантами, в воздухе, были слышны выстрелы десятков видов оружия. В один небольшой промежуток времени, даже послышалась трель крупнокалиберного пулемета.