Сергей Терехов - Мутант. Надежда

— Я все понимаю, только не могу понять, я тут причем?

— Притом друг мой, — о, как заговорил, друг, вот только, не друг ты мне Степан Алексеевич, далеко не друг, — с тобой слишком много неясностей, вот характеристики твои вижу и уровень развития, а дальше умения и достижения скрыты, да так скрыты, что не взломать ни как. Вот твоя подруга, что сейчас у твоих ног сидит, — Ласка вздрогнула, сжав мою ладонь, — читается как открытая книга, целиком и полностью. А с тобой этот номер не проходит. Да не удивляйтесь так, это специальная комната, я вас вижу как на ладони, вы меня нет, то, что ее первая специализация помогла освободиться от наручников, ни чего страшного, так или иначе, стоит запустить газ и вас вырубит меньше чем через минуту. Если вам комфортно себя чувствовать свободными, то та тому и быть, только прошу без резких телодвижений. Нервный я что-то, могу нажать на кнопочку. Так о чем я там говорил. Ах, да точно, темная лошадка ты Гриша, может, расскажешь, как выжил после падения, а то нам тут до жути интересно услышать чертовски везучего парня, едва не откинувшего коньки после не удачного падения самолета, а потом пережившего выброс. Прости не рассчитал, думал, выброса будет не в этот день, чертова разница во времени, не правильно просчитал. Ты так чудесно пережил первичные тяготы, при этом, не превратившись в безмозглого монстра. И вот у меня вкралось в голову мысль, а не нашел ли ты, мой заветный приборчик. Ну, мало ли, вдруг? Если нашел, то убедительная просьба, верни мне, пожалуйста, и разойдемся на этом. Поверь, ты, мне не нужен, и баба твоя мне не нужна. Мне нужен прибор.

— И все? Прибор и ты нас отпускаешь на все четыре стороны? — недоверчиво уточнился,

— Ну, есть к тебе еще вопросы, Как и зачем ты проник в головной офис корпорации? Что взял? Чего узнал? Так что прости, но сразу отпустить не смогу. Могу только пообещать, что твоя дальнейшая судьба, будет зависеть от твоей честности и желания сотрудничать со мной.

— В противном случае?

— Давай не будем доводить до крайних случаев Григорий. Сам должен понимать, что ни чего хорошего не будет. Тут тебе не земля, — тон, с которым дальше говорил Степан, разительно изменился, из заискивающего и дружеского, на более строгий со стальными нотками, — особо церемонится ни кто не будет. Подключим к приборам и сами все узнаем, только после этого твои мозги превратятся в фарш. Не получиться вытянуть силой, можем пойти другим путем, тебя будет легче сломать, если надавить не на тебя, а на твою бабенку. Как ты думаешь, станешь ли ты сговорчивее, если мы повеселимся с ней, поэкспериментируем над ней, а потом просто обнулим и сольем. Ах да, то, что касается твоей женщины, подумай вот над чем. Она беременна, и срок пока ранний, плод не выживет. Интересная все-таки ситуация, ты даже не представляешь себе, с каким удовольствием, лаборантские крысы будут изучать девку, она первая за десять лет, кто смогла забеременеть здесь. Понимаешь Гриша, первый случай за десять лет. Есть повод для проведения опытов и досконального изучения. С тобой и вокруг тебя одни сюрпризы, интересный ты человек. Почему-то тебя система полюбила, вот понять бы ее систему эту бесстрастную, почему?

Ласка сильно сдавила мою руку и прижалась ко мне, дрожала словно осиновый лист на ветру. Слова Степана, проникли мне в голову, и эхом отдавались там, Ласка беременна, беременна от меня. А правда, мы ведь не предохранялись, да и она не настаивала. Кровь в висках пульсировала и отдавала кузнечными молотами, жвалки на скулах заиграли, во мне разгоралась злость. — Да как эта тварь смеет угрожать мне, мне и моей женщине, урою, закопаю любого, кто к ней прикоснется.

— На счет беременности, правда? Откуда ты можешь такое знать? — процедил сквозь зубы, закипая. Чувствую руку подруги у себя на плече, и она успокаивающе поглаживает меня,

— Знаю Гриша, знаю, со сто процентной уверенностью, я ведь уже сказал, что твоя подруга для меня как открытая книга, все видно, все просканировано и просвечено. Вот с тобой все не так, и видимо все это с самого начала. Я сейчас мог бы с тобой не вести беседу, и распинаться тут теряя драгоценное время на пустые разговоры о жизни и мировоззрениях. Просто я надеюсь на продуктивный разговор, силой я всегда успею, правда времени уйдет гораздо больше. Лучше нам с тобой по-хорошему договориться. Ты так не считаешь?

— О чем договориться? Я так и не понимаю что тебе от нас нужно.

— Гриша, Гриша, ты мне почему-то показался разумным и толковым человеком, не разочаровывай меня. Не держи за идиота, — последние слова были произнесены с нажимом и стальными нотками в голосе, — все ты прекрасно понял.

— Понял. Вы знаете, как меня зовут, вы знаете как зовут мою подругу, вы знаете наши характеристики, просканировали нас с головы до ног. Также понял, что по лесу нас гоняли, по вашему приказу, вот только не понял, а зачем? Поговорить о взглядах на жизнь? Запугать меня, тем что вы готовы порезать близкого мне человека для опытов? — Ласка дернулась сжав сильно руку, — для чего? Я вот не припоминаю когда и где успел вам дорогу перейти.

— Ты идиот? Или прикидываешься, Гриша? Где мой прибор? Как ты смог победить одну из королев? Где трофей? Хотя трофей не столь важен сейчас, мог и сожрать. И наконец, с какой целью проникал в здание корпорации? Если не взял ничего ценного. Давай Гриша, давай, говори. Мое терпение не вечно, и играть в тупую игру кошки мышки я не намерен. Как только наш разговор зайдет в тупик, я буду вынужден пойти другим путем, боле простым и радикальным, но сам понимаешь, будет плохо и тебе и этой милашке возле тебя. Поверь мне, для вас все это плохо кончиться, я, так или иначе все узнаю.

— Прибор? Прибор, — сделал задумчивый взгляд и использовал интонацию в голосе вопросительную, — ах, прибор, — улыбнулся, — да видел. Ты знаешь Степан, видел черный кейс у тебя в руках в аэропорту, там кажется, лежала такая круглая штучка. Ты сейчас о ней спрашиваешь?

— Да, именно об этой штучке и идет речь, — с нетерпением в голосе,

— Ты знаешь, видел, и видел ее там при досмотре и тут после падения самолета,

— Ну, так и где прибор?

— А где гарантии нашей свободы? Для меня и моей спутницы? Я вообще-то хочу вернуться домой, а не скакать тут по лесам и болотам наперевес с винтовкой, да и для ребенка полезнее будет там жить, а не здесь. Не так хлопотно и опасно.

— Какие гарантии? Ты о чем Гриша, не в том ты положении, чтобы говорить о гарантиях. Сделаешь по-хорошему останешься жить ты и твоя сучка, правда надолго ли, если по-плохому, то оставшиеся часы жизни проведешь в боли с мыслью скорее бы умереть, — из динамика раздался легкий смешок. — Хотя какие мысли? О чем это я? Мучиться будет твоя баба, и ты не сможешь ей помочь, потому как, в это время будешь в состоянии овоща выкладывать все что знаешь, всю подноготную, все свои темные уголки души выложишь на свет, даже не осознав этого. Что выбираешь Гриша? Жили счастливо и долго или мучительная смерть сначала маленького приплода, а затем девчонки, ну и тебя соответственно, зачем мне тут мстители партизаны. Не кипятись парень, а то вон как глазами зыркаешь, прямо готов меня тут на месте разорвать. Должен ведь расписать радужные перспективы отказа от сотрудничества. Кнутом я всегда успею, а вот такие интересные люди мне нужны в команде. Давай сделаем все по хорошему, и будет тебе жизнь без оглядки назад. Пойми, я ведь тоже человек подневольный и на до мной стоять те, с кем лучше не шутить. Сам ведь знаешь, нельзя быть для всех хорошим, всегда нужно всех держать в ежовых рукавицах, чтобы знали, твердую руку иначе не будет порядка. Страх, вот сила которая сгоняет всех и заставляет подчиняться, а ты я вижу не такой, гордый, сильный, независимый, главное не изображай из себя героя, не становись мучеником, подумай о близких тебе людях.