Александр Шапочкин - Богоборцы 2

— Ну, поехали, — зло ухмыльнувшись, я поднялся на ноги. — Где этот каменный хрен?

Подхватив верный молот, я лёгкой походкой направился на арену. Больше у меня с собой ничего не было. Щит я брать не стал, он всё равно мне не помог бы, доспех на мне и так был кожаный, не стесняющий движений, так что оставалось лишь зайти и выйти. Желательно самому, а не вылететь грудой кровавых ошмётков. Но в том, что этого не случится, я не сомневался.

— Эй, дубина, ползи сюды, я тебя буду обламывать, — начал я ещё с края арены, хотя понимал, что конструкт ничего мне не ответит. — Давай потанцуем. Экий ты шустрый.

Последнее я уже кричал на бегу, возвращаясь назад. Противник был тяжелее, но и шаг у него гораздо длиннее, так что убежать я не рассчитывал, да мне это и не требовалось. Я лишь выиграл позицию для Шмыги, да и себя не обделил, выбрав место, куда можно отпрыгнуть с арены, не переломав при этом ноги. А затем развернулся и встретил свистнувшую в воздухе дубину, как полагается, грудью.

— Щит! — перед моей протянутой рукой появилось туманное марево, в которое врезалось мраморное бревно и… нет, не остановилось, но очень сильно замедлилось.

Настолько, что я без труда увернулся от него и разорвал дистанцию, избегая обратного маха. Как и в прошлый раз, каменный воин бил по горизонтали, что было не слишком приятно обычным танкам, а для меня не имело значения. Хотя я бы тоже предпочёл вертикальный удар. Он сильнее, но тратит больше времени, может, поэтому создатель его и не выбрал. Но плевать, опыт показал, что мы можем играть, и я покрепче ухватил молот, уводя стража по кругу и создавая новый щит.

Дело пошло. Мраморный болван то ли не воспринимал новую преграду, то ли не понимал, что это такое, но упорно лупил в неё, теряя скорость и время. Скорее всего, его создатель просто не закладывал ему модель поведения при столкновении с подобной штукой, ведь, например, защита магов были или стационарной, заключающей тело в сферу или октаэдр, или мобильной, вокруг самой тушки мага. А вот такая, что оставалось в виде барьера, когда кастер спокойно перемещался, встречалась редко. Но это играло мне на руку.

Не скажу, что мне было легко. Силы таяли и быстрее, чем я предполагал. С другой стороны, смертельная опасность, как ничто другое, подстёгивала развитие, и уже через пять минут я мог ставить щит без ключевых слов, а ещё через десять и без жестов, просто усилием воли. Правда, узнал я это случайно, поскользнувшись на не убранном стражем черепе и растянувшись на песке.

Каменный хрен болван болваном, а случаем тут же воспользовался, мощно вдарив палицей, так что, если бы попал, убирать было бы нечего. Чисто клякса бы осталась. В лицо дохнуло смертельной опасностью, и тут передо мной возникло знакомое марево и гораздо гуще, чем прежде. Дубина застыла в нём, не дойдя буквально считанных сантиметров, а я уже катился в сторону, поминая всех создателей конструкта до семнадцатого колена и их отношения между собой и разными животными. Очень чувственная речь получилась, жаль, повторить не смогу.

Цел я остался, но два щита подряд без передыха, да ещё один такой силы, вымотали меня. Пот бежал ручьём, но мысли о том, чтобы всё бросить и уйти, у меня даже не возникало. Как говорил Данила Бодров, мы русские, на войне своих не бросаем, а Шмыга для меня был свой. Мелкий, вредный, но свой. Тот, который не кинет. И когда буквально через пару минут раздался его крик, означающий, что дело сделано, у меня чуть слёзы из глаз не потекли. Я собрался с последними силами и, поставив самый сильный барьер, который мог, кинулся назад, с арены. Мне уже хватило салочек со смертью, пора было и честь знать.

— Чего так долго, — дыша как загнанная лошадь, я рухнул на первый же подвернувшийся камень, наблюдая за тем, как страж возвращается на своё место.

— Да пока определил, к чему этот урод привязан, кучу времени потерял, — скривился Шмыга. — Там так хитро сделано было, привязка шла к обложке гримуара. То есть, если бы я его забрал целиком, этот хрен до сих пор бы за нами гонялся. Пришлось срезать. И знаешь, что я тебе скажу, тот, кто размещал заказ, не зря книгу на первое место поставил.

— Думаешь, подстава? — Я сплюнул на землю. — Чья?

— Заказ от деревенской управы, якобы для местного мага, — пожал плечами вор. — Но на деле думаю, что местные просто устроили ловушку.

— Стража не интересует имущество покойных, а вокруг арены можно свободно двигаться, его не опасаясь. — До меня дошло: — Вот твари.

— Так и есть, — кивнул Шаумир, — заметь, сколько трупов вокруг и ни на одном ни оружия, ни брони, разве что обрывки одежды иногда встречаются.

— Безотходное производство, блять, — я ещё раз сплюнул и с трудом поднялся на дрожащие ноги. — Ладно, плевать. Сообщим в гильдию, пусть сами с ними разбираются. Пошли посмотрим, как там наша воительница поживает. Судя по тому, что на нас никто не напал, с ассассином она разобралась.

Это действительно было так. Но вот чего мы не ожидали, так это почерневшей руки, перетянутой ремнём. Фетха привалилась к камню рядом с пробитой копьём тушкой кобольда и тяжело дышала, обливаясь потом. Было видно, что ей очень больно. Яд уже пошёл дальше, и мерзкие чёрные змейки ползли по венам, подбираясь к груди.

— Фехта, любимая!!! — полурослик кинулся к подруге, хлопнувшись на колени и в ужасе не зная, за что хвататься. — Что… где… как же так?

— О-он ждал меня-а, — еле слышно прошептала девушка. — У-уходите. Мне уже н-не помо…

— Нет!!! — вор принялся копаться в сумке, выкидывая оттуда вещи. — Нет! Я спасу тебя. Я…

— Э-это Осень жизни, — улыбнулась копейщица. — Эльфы не ошибаются. Уходи… дурачок… любимый…

— Нет! — Шаумир плакал и сам не замечал этого. — Я не верю! Можно удалить руку…

— Или воспользоваться вот этим, — я подкинул в ладони небольшой пузырёк с радужным содержимым. — Если, конечно, вас это интересует.

— Универсальный нейтрализатор?! — глаза вора полезли на лоб. — Откуда?!

— Да после схватки со сеххессовым прихвостнем моя малышка испугалась, что тот может отомстить, ну и выпросила у мамы, — я снова подкинул флакон. — Так что, если не нужен, так и скажи… — я ещё не закончил фразу, а Шмыга уже поил подругу слегка пузырящейся радужной жидкостью. — Вот так всегда, ни тебе спасибо, ни мне до свидания.

— Я отплачу, — серьёзно заявил вор, глядя, как светлеет кожа девушки, а её дыхание становится ровным и глубоким. — Клянусь Нергаком. Моя жизнь — твоя.

— Ну, раз так, тогда повелеваю взять вон ту умирающую лебедь, которая уже не умирает, и неделю её из койки не выпускать, — я хлопнулся на землю, расслабляясь и закрывая глаза. — И это… погнали в лагерь. Что-то устал я от сегодняшних приключений.

— Ага я тоже, — протянул мне кулак Шмыга. — И можешь называть меня как хочешь.