Дмитрий Лазарев - Хозяин Топи [litres]

Так случилось и на сей раз. Эдуард даже не знал, что мать Глеба и два его «дяди» тоже находятся в сумеречном мире, и когда они буквально столкнулись, выйдя во мгле друг на друга, в первый момент оторопел. Дополнительным элементом неожиданности стало присутствие четвертого в ее компании. И этот четвертый был фантомом-стражем в человеческом теле. Только каким-то странным. Эдуард не чувствовал в нем той темной агрессии, которая всегда исходила от посланцев Таганайского Обломка. А этот был… словно усмиренный, что ли. Был. Пока не увидел Глеба и парнишка не воскликнул: «Мама?!»

Глеб в совершенстве умел скрываться от самых разных средств поиска, но становиться невидимым – это даже для него было слишком, тем более когда сталкиваешься нос к носу. И в тот же миг с фантомом-стражем что-то произошло. Эдуард ощутил это как резкую смену энергетического и ментального состояния фантома. Словно в нем щелкнул какой-то переключатель. А может, и впрямь щелкнул. Сработал ментальный триггер, настроенный именно на Глеба, за которым его, судя по всему, и послали. Каким бы способом его ни усмирили, ни взяли под контроль «дядья», а скорее всего, один из них с внешностью Михаила Стрельцова, от которого просто веяло аурой другого Обломка, сработавший триггер сбросил контроль.

И увидев эту перемену, Эдуард понял: сейчас произойдет страшное, а потому инстинктивно загородил собой Глеба. Хотя кого и от чего может загородить и защитить бесплотное чистое сознание? Но так получилось, что, когда одержимый фантомом-стражем апэбээровец вошел в режим сверхскорости и атаковал мальчика, Эдуард оказался на его пути и вторгся в захваченное фантомом материальное тело, мгновенно вступив с ним в схватку за контроль. Глеб с изумлением и страхом смотрел на одержимого, замершего на полурывке к нему, зато «Михаил Стрельцов», быстро сообразил что к чему и атаковал фантома на ментальном уровне, вытягивая его из тела.

Эдуард не льстил себя надеждой, что сможет занять это тело, – он чувствовал присутствие хоть и подавленной, но еще дееспособной личности его владельца, который после изгнания фантома еще может продолжать жить. Сувайвор уже собирался покинуть тело, когда почувствовал бешеную ярость проигрывающего бой фантома, но не успел заблокировать его последний рывок к контролю. Рука одержимого оперативника АПБР выхватила нож и полоснула почти уже потерянную материальную оболочку по горлу по принципу: «Так не доставайся же ты никому!»

В первые мгновения, когда Эдуарда вышибло из умирающего тела, он завис в воздухе, почти ничего не сознавая и ни на что не реагируя. Он даже толком не заметил, как энергетический удар «Стрельцова» уничтожил сущность фантома-стража.

Повисшую напряженную тишину нарушили два возгласа, слившиеся в один: «Глеб!» и «Мама!».

– От це добре! – первые за долгое время слова Степана заставили «Стрельцова» повернуться к нему. Все равно мать и сын были заняты друг другом, и на какое-то время им не было дела ни до чего. – Здаеться, у нас заявився шанс.

– Конец света, – пробурчал «Михаил». – Он заговорил. Если что-то знаешь, Нострадамус, поделись с народом: самое время.

Настроение у него было гаже некуда: он все-таки проморгал рывок фантома-стража, хотя и ожидал от него подобного фортеля и готовился к нему. И только чудо помешало фантому схватить парнишку. А какое чудо, кстати? Что его задержало? «Стрельцов» напряг свое особое восприятие и… ох ты ж, ни фига себе!

– Так, мабуть, и пора, – ответил между тем Гецко. – Эй, призрак, ти тут? Теж послухай, тоби буде интересно.

– Ты кто? – подхватил «Михаил», обращаясь к висящей неподалеку от мальчика нематериальной сущности. – Отделенное сознание?

Ответил неожиданно Глеб:

– Дядя Эдуард будет говорить через меня. Я его слышу. Он си… се… сувайвор, вот! Он шел со своим отрядом в Топь в иск… в икс… в экспедицию. На них напала разумная аномалия. Он спасал своих друзей и вышел из тела, чтобы затащить аномалию, как он говорит, «в глубокий ментал». Это мир разума, да, дядя Эдуард? Ага. Вот. А тело его пропало.

– Ничего себе новости сельской жизни! – «Стрельцов» аж головой покачал. – Не думал, что меня в этой жизни еще что-то способно удивить.

– Так ви будете слухати, що я бачив? – напомнил о себе Гецко.

«Михаил» бросил на него мрачный взгляд.

– Давай уже, жги, Нострадамус. Предвижу «хорошие» новости.

– Значить, так, призрак, твои друзи разом з батьком цього хлопчика йдуть пидривати Обломок становими бомбами. Але им зараз погано: на них напали летючи твари и якийсь шибко могутный Измененный. Силы у тому типи немиряно, боюся, вони не сдюжат. Обломок тимчасово нихто не защищае. Зараз бы йому самий час вломить. Що робити будемо?

На глазах Глеба выступили слезы:

– Надо помочь моему папе! Не дать чудовищам его убить!

«Стрельцов» нахмурился:

– Ладно, я пошел. У меня сверхскорость и еще кое-какие козыри имеются. Авось справимся. А вы тут держитесь и постарайтесь никуда не лезть.

– Постойте, я… – начала было Рита, но «Михаил» уже размазался в воздухе и исчез, войдя в сверхскоростной режим.

– Дядя Эдуард, ты куда? – растерянно закричал Глеб, но ответа, по-видимому, не получил.

А мгновением позже их атаковали. Всех троих сжала стальной хваткой чужая могучая воля, практически парализовала, не позволяя шевельнуться. В глазах Риты плескались изумление и страх, смятенным выглядел и Степан, а в охваченном ужасом сознании Глеба колотилась лишь одна мысль из одного-единственного слова:

«Зовущий!»

Таганайская Зона. Окрестности горы Круглица

Конечно, глупо было мне надеяться на везение. Везение сталкера Художника осталось в далеком прошлом, а с тех пор как я попытался завязать, мне, наоборот, катастрофически не прет. Впрочем, тут я не только на везение рассчитывал, а еще и на то, что орда тварей, порожденных Зоной, ушла крушить Периметр, а это чертовски далеко от Источника. Но в плане моем совершенно не учитывался невероятно могучий светловолосый Измененный, способный помериться силами с самим приснопамятным безумным Лесногорским Сеятелем. И сейчас он, как снег на голову посреди лета, выпал из пространственной аномалии, да еще с целой ордой крылатых гомункулов. Причем сделал все это чрезвычайно не вовремя: мы не успели пройти и половины пути до Источника, хотя и было того пути всего ничего. И вот мы прижаты на открытой всем ветрам равнине между Откликным гребнем и горой Круглица, нас еле-еле защищает силовое поле Павла, и наша сувайворская четверная интеграция, ментальный барьер которой этот зверюга Измененный пока не может проломить, несмотря на всю свою мощь. Вот только и мы с ним ни черта поделать не можем, и ситуация только с виду кажется патовой, потому что крылатые гомункулы плюют непрерывно, а щит Павла скоро сдохнет, а следом за ним и мы все.