Виктор Гутеев - Тим

С трудом встав на ноги, Этна, скрипя битым стеклом, в первую очередь нашла немного воды, прополоскала глаза и забитые пылью нос и рот. Шаркая ногами, обошла первый уровень квартиры. Хозяев обнаружила в разрушенной гостиной. Все там: и взрослые, и дети. Перекрытие между этажами сложилось, насмерть задавив семью подруги.

Входная дверь, выдавленная деформированным проёмом, валяется в прихожей. Пошатываясь, вышла на лестничную площадку. Датчик лифта на взмах руки не среагировал, Этна, с трудом передвигая ногами, направилась к лестнице.

В голове ком, женщина плохо соображала, она не знала куда идёт и зачем, просто внутри какой-то звоночек постоянно тренькал, говоря, что здание горит и надо выбираться на улицу.

Холл парадной первого этажа встретил пылью, стеклом под ногами, запахом гари и запустением. Одна из ведущих в квартиру дверей сорвана с петель, за ней в луже собственной крови лежит Арр Девон, семидесятилетний дедушка, который при каждой встрече стремился сунуть часто бывавшей здесь Этне что-нибудь сладкое. То, что Арра убили буквально минуты назад, поняла сразу, по всё ещё сочащейся из ран крови.

Почему-то именно это открытие словно сняло морок, и замутнённое сознание приобрело ясность. Вздрогнув, Этна начала оглядываться и сразу встретилась взглядом с ребёнком, смотрящим на неё, стоя за спинкой диванчика. В первую очередь в глаза бросился именно рост, и только потом, увидев в руках ребёнка направленный на неё автомат, Этна начала подмечать детали.

Короткие светлые волосы, страшное, обожжённое до мясных язв лицо замазано противоожоговым гелем. Неподвижные глаза, смотрящие на неё с оттенком то ли равнодушия, то ли жалости, а главное, одетая на нём форма, которая явно не принадлежала ни силам внутреннего правопорядка, ни базирующимся на планете армейским подразделениям.

Убитый дедушка Арр и оружие в руках недомерка сложились в единое целое и отозвались в душе женщины, потерявшей за последние дни всех близких, таким взрывом бешенства, что, позабыв обо всём на свете, Этна, желая рвать и кусать, шагнула в сторону ненавистного Сайдонца.

***

Её взгляд, казалось, был способен испепелить. Такую ненависть и решительность в глазах встречал редко.

Шаркающую поступь услышал задолго до её появления. Своих звать не стал, читать звук шагов умел с малых лет. Увидел примерно то, что ожидал, а именно раненого человека. Высокая худощавая женщина, одета в пыльную накидку, заляпанную бурыми пятнами.

Вытянутое лицо, спутанные, плетьми свисающие волосы, кровавые подтёки от виска к плечу и ниже. Лицо походило на маску, и только глаза да пробившиеся сквозь пыль на щеках дорожки слёз хоть как-то его оживляли. Она тяжело, хрипло дышала, было видно, ей очень плохо, но тем не менее женщина, опираясь рукой о стену, упорно спускалась вниз.

На последнем пролёте свет из лестничного окна падал как раз на неё. Тим разглядел, что женщина немолода. Ничего не замечая, неуверенно и медленно она преодолела последний пролёт и, шаркая, поплелась в сторону выхода, но, повернув голову в сторону жилья, где орудовали сержант и Дэй, резко остановилась.

Это могло стать проблемой. Тим видел, как убивают каждого встречного, невзирая ни на пол, ни на возраст. Он уже должен был это сделать, но убивать женщину не собирался. Лишь бы она сама не попала на глаза его спутников.

Между тем женщина увидела Тима и проскользив по нему взглядом, оскалившись, шагнула в его сторону. Сдёрнув с разгрузки баллончик со стимулятором, Тим демонстративно поднял его на уровень лица и протянул руку в её сторону.

— Возьмите, вам надо, — сказал он, с опаской косясь на вход в квартиру.

Остановившись, женщина непонимающе смотрела на Тима.

— Уходи, — сказал он ей, — сейчас вернутся наши, и я не смогу тебе помочь, бери и иди.

Описав дугу, баллончик ударился об руку женщины и упал на пол. Какое-то время она продолжала стоять. Затем в глазах её что-то изменилось, и, подобрав баллончик, женщина торопливо засеменила к выходу и скрылась в проёме.

— С кем болтаем?

Тим вздрогнул, он не поверил глазам, не понимая, как Дэй смог бесшумно подобраться к двери, но он стоял в проёме и сверлил Тима взглядом.

— Песню пел, — нашёлся Тим.

Дэй молча пересёк холл и выглянул на улицу.

— Никого, — сказал он, вернувшись, принеся Тиму заметное облегчение. Встав напротив и перехватив оружие, Дэй показал, что радоваться рано, — так кого ты отпустил?

— Никого, — глядя в глаза, соврал Тим.

— Слушай, малец, — тихо произнёс Дэй, — вот этого, — указал он на следы на лестнице и полу, — здесь точно не было, размер явно не твой, так кого ты отпустил?

— Женщина, — видя, как глупо попался, признался Тим, — раненая, почти неживая.

— Ушла, однако шустро, почему отпустил?

— На мамку похожа, — врал он дальше.

Несколько секунд Дэй, прищурившись, смотрел на Тима.

— Хал с ней, сама сдохнет, — наконец подвёл он черту.

Тим насторожился. Ничего хорошего ни от кого здесь он не ждал, поэтому благосклонность Дэя только насторожила. Наверное, это отразились в глазах, потому что здоровяк, окончательно огорошив, вдруг дружески хлопнул его по плечу.

— Расслабься, — сказал он, — я, конечно, должен доложить командиру, но тебе, малец, я вредить не буду.

Видя непонимание в его глазах, Дэй продолжил.

— Ты застегнул привязную систему моего кресла, там, на десанте, помнишь?

Вспомнив тот очень давний случай, на деле произошедший несколько часов назад, Тим кивнул.

— У тебя хорошо поставлен удар, меня почти отключило, — продолжил говорить Дэй, — в глазах круги, а сам ни шевельнуться не могу, ни даже пикнуть. Если не ты, или вышел бы на ходу, или свернул шею при посадке. Мы с тобой из разных союзов, по сути враги, и слова мои прозвучат странно, но я твой должник. Ты меня понял?

— Понял, — огорошено ответил Тим, — но думал я не о тебе. Боялся, что свалишься на меня и раздавишь.

— Не важно, о чём думал, важно, что сделал. Отпустишь ещё кого, сам тебя грохну, — резко сменил он тему, — следы убери.

Дэй вернулся в квартиру, а Тим, не забывая смотреть и слушать, прохаживался, затаптывая следы. На третьем круге пол под ногами дрогнул. Где-то не очень далеко, но очень сильно что—то взорвалось. Почва ещё раз вздрогнула, останки дома застонали. Выше с грохотом обвалилось перекрытие, с потолка повалились декоративные панели. Секунды колебаний, и всё успокоилось. Голоса, шаги за спиной.

— Уходим, — бросил сержант, вываливаясь из квартиры.

Ни сумок, ни контейнеров, ничего из того, что видел при ограблении скупщика. Лишь пара плотно застёгнутых подсумков, которые до этого пустовали. Принял их бегство за боязнь обрушения, но ошибся. Поспешая среди завалов, сержант сообщил, что получил приказ переместить раненых к той самой площадке, где скоро сядет челнок с пополнением.