Харитон Мамбурин - Упрямый доходяга

— Сам понимаешь, киды здесь приезжие. За Эскобаром наблюдали…, - с явным удовольствием произнес шериф, вручая мне бумажную копию жизни моего предшественника, — Можешь забрать домой, только помни, что это ценность всего города, что ты клялся защищать. Как изучишь, поговорим.

— Круто, — с кислым видом среагировал я, думая, каким посмешищем буду с этим чемоданом на улицах. Додумать всю эпичность ситуации не успел, как в кабинет ворвались. Посетитель был одним из живых констеблей, в внешности которого преобладали эльфийские черты. Сейчас этот остроухий прибалт всем своим видом внушал повышенную тревожность.

— Шеф, беда! Песколаз в десяти километрах от Литверов! Крупный! Кажется, учуял стадо!

— Арран, что? — в гулком голосе Баунда мне послышалось замешательство, — Песколаз? Днем? Ты пил?

— Нет! — заорал аж трясущийся от возбуждения эльф, — Прёт, почти не сворачивая! Времени мало, тревогу я запустил! Шериф, открывайте арсенал!

— Вот жеж мерзкое утро, — посетовал ускоряющийся из кабинета скелет. Я, топая следом за ним, слышал возбужденное бурчание, — Сначала кид, теперь песколаз…

Всё вокруг завертелось. Со всего города сползались люди, с большей частью которых я уже был знаком посредством Пенелопы и Нимеи. Живые подбегали к Баунду, выхватывали у него извлекаемое из арсенала оружие, больше похожее на допотопные мушкеты лютого калибра, хватали подсумки с позвякивающими боеприпасами, а затем галопом неслись на выход. Четко, быстро, молча, как китайцы на военном параде. Мне оставалось лишь щелкать клювом и смотреть по сторонам.

— Криггс, тащи сюда свою жопу! Ты со всеми! — проорал шериф, пытаясь всучить мне бандуру, размером с весло. Остановившись, он глянул на меня, четко проговорил несколько матерных слов, а затем зарылся в арсенальную комнату, откуда спустя почти минуту выудил пару автоматов, весьма похожих на шмайссеры. Сунув их мне в руки с едва неподъемной кучей магазинов, он заорал:

— Будешь бить по щупальцам, понял?! Если понял, то кивни. Нет, сверху вниз кивни!! Да мне насрать, что ты не понял! Катись за остальными! Бегом, бегом!!

Нагруженный, я выскочил на улицу, где нервозно переговаривались вооружившиеся разумные, а чуть поодаль стояла толпа желтоглазых. Мертвецы, все как один отсвечивающие встревоженными рожами, держали за поводья лошадей, большинству которых тоже что-то не нравилось. Совершенно не понимая, что происходит, я увидел выход из пучины своего неведения — проскакавшую мимо (на своих ногах) маленькую худенькую Нимею, заимевшую привычку жутко меня стесняться, когда мы за это время оставались наедине. Дождавшись, пока девчонка вылетит из полицейского участка в обнимку с таким же шмайссером как у меня, я поймал её в районе талии, требуя объяснений.

Пока слушал сбивающуюся девушку, понял, что совершенно не готов куда-то ехать по одной прозаичной причине. Мой кот был дома, а не здесь.

— Так! Стоп! Охота! Опасный зверь! Все понял! — пробормотал я, делая движения в сторону, — Держи всех тут, я за своим шкрассом. Быстро.

— Нет! — тряся своим забавным пуком дредов, девушка вцепилась мне в руку, — Только лошади! Шкрасс тебя скинет! Или остановится! Или убежит!

— Я никогда не ездил на лошади! — гавкнул я, который никогда не ездил на лошади.

Что же, эту проблему удалось легко решить. Хорошо иметь Нимею, которая умеет. Правда, девушку затрясло после того, как я вполне логично обнял её за талию, чтобы не свалиться с мерзкой скотины, умудряющейся так неприятно и грубо биться седлом о мою задницу, но моё требование, чтобы Нимея кончала дергаться и начинала рассказывать дальше, сработало, предоставим нашей паре возможность не оторваться от выехавшего за пределы города отряда живых.

Пук дредов лез в лицо, обволакивая мою голову, как набор волосяных щупалец. Это быстро надоело, поэтому я, действия быстро, решительно и бескомпромиссно, вплотную прижался к Нимее сзади как можно крепче, пропуская её волосяной ураган мимо своего уха, а потом, обняв девушку за талию, воспользовался её ухом, озвучив туда требование рассказать, что происходит.

— Ууф… ых… ой… — томно закатывала глаза Нимея, едва не обмякая у меня в руках, что, в очередной раз, вызывало вопросы. То она, некисло выпивши, кидается на меня решительно с требованием скакать в ночь и спасать её коз, то наоборот, держит дистанцию, хоть и возит по всем окрестным городским фермам, то шарахается, если где нас угостят стаканчиком-другим, то теперь вот, болезную играет.

Я требовательно и зло потряс девушку, надеясь привести в чувства. Наглая грубая лошадь своим корявым шагом заставляла сотрясаться нас обоих. Кто придумал вообще столь дурацкую вибрирующую скотину? Едешь как на стиральной машине. Нимея вообще заблудилась где-то в своих грезах, ехала, похрюкивая и постанывая. На внешние раздражители девушка начала реагировать лишь тогда, когда я, уже озлившись, пару раз ущипнул её за бок через тонкую ткань рубашки. Держа лошадь в хвосте кавалькады, она начала объяснять, время от времени делая неожиданные паузы.

Песколазом тут называли не какое-то чудище, а вполне обычную зверушку, эндемика пустыни, на краю которой стоял Хайкорт. Всего-то обычный подземный осьминог размером со слона, перемещающийся под слоем грунта. Четыре роевых щупальца, прокладывающие моллюску путь, четыре ловчих. Охотится за стадами благодаря чувству вибрации. Подкравшись (а он это умеет), калечит максимально возможное количество рогатого скота, а затем начинает обустраивать себе пищеварительную лежку, выкапывая глубокую нору. Через несколько месяцев песколаз вновь проголодается и отправится на охоту. Вот как сейчас.

Миленько.

— Он… атакует… ох… сначала… рыхлительными щупальцами! Калечит! — прерывисто делилась Нимея информацией, — Они толстые, мускулистые! Если пробить… ох!.. броню, то ему будет… больно! Судороги! Щупальца… будут… сворачиваться-разворачиваться! Быстро! Выдернут тело! Из песка! Не бей по тонким!

— А что будет, если по тонким?! — очередной скачок противной скотины едва не заставил меня схватиться куда выше у Нимеи, чем её талия. Вряд ли бы фермерша оценила, поэтому я аккуратно, но плотно обхватил её там, где прилично, кляня лошадь.

— Он убежит… да хватит меня лапать! — внезапно взвизгнула девушка, начиная зачем-то вертеться в седле, — Хватит на ухо дышать! Отодвинься!

— Мне некуда! А от твоих волос вообще спрятаться можно только так!

— Это повод щупать меня везде где можно и нельзя??

— Я такого не делал!

— Делал! Делаешь! Я чувствую!

— Это рукояти моих пистолетов!

Мы так увлеклись перебранкой, что заводчица коз прекратила понукать лошадь, которая тут же, как и всякое живое существо, начала лениться. Убеждая красную как рак девушку, что я в нее ничем подозрительным не тыкаю и не собираюсь, я тоже чересчур увлекся, так как душа просила орать, а вот ухо Нимеи было слишком близко. Девчонка ерзала на седле, пыхтела, привставала на стременах, тыкая мне задницей в живот, в попытке отодвинуть, ругалась и возмущалась. Мои три с лишним месяца воздержания находили её попытки настоять на своём крайне привлекательными, поэтому где-то минуты на две я полностью посвятил все свое внимание точеному седалищу своей партнерши по кобыле.