Антон Емельянов - Первый игрок [litres]

– Прежде, чем ты дойдешь до того, что Михаил, вообще, благородный поступок совершил, расскажи о своей роли в этом, как ты явно пытаешься нам намекнуть, добром деле, – и теперь небольшое пояснение для тех, кто не в курсе: – Перед тем, как проводить общее дознание, я провел эксперимент на Даше, и та подтвердила, что тоже имеет отношение к этому инциденту.

Кеша, до этого старательно обнимавший девушку, с которой они с утра решили перестать скрывать свои чувства, тут же отшатнулся в сторону. А это хорошо, значит, верит моему слову; и это без прямых доказательств, просто на волне после разоблачения Мажора.

– Проверяй меня! – тут же вскочила на ноги Даша. Эх, ей бы еще тельняшку на груди порвать в этот момент, выглядело бы еще круче.

А так, конечно, жалко, что говорить она не захотела – непосредственного участия она не принимала, так что на прямой вопрос смогла ответить нет, и репутация ее была частично восстановлена. Но не до конца, тот же Кеша так и не подумал к ней вернуться, а во взглядах остальных девушек появилось с трудом скрываемое презрение. Что же они такого знают, чего не знаю я?

– Что ж, раз у вас идей нет, то решение приму я сам, – Петрович, несмотря на всевозможные лирические отступления, уверенно гнул свою линию. А что, молодец. С одной стороны, конечно, не хватило того, чтобы в ситуации разобрались до конца, а с другой – своих-то целей он достиг. Обеспечил ясность ситуации с надгробием, показал, что пусть и с моей помощью, но в будущем такие инциденты не останутся безнаказанными, и, главное, закрепил за собой статус верховной власти. Интересно, а как тот же Андрей повел бы себя в таких обстоятельствах? – Итак, Михаил, ты изгоняешься из поселения, при этом все твои очки характеристик будут конфискованы. Десять пойдут Коту за установление истины. Остальные тридцать шесть достанутся Иннокентию в качестве компенсации за потерю. Будем надеяться, этого хватит, чтобы сохранить тебе жизнь как можно дольше, – повернулся он к немного воспрянувшему духом парню.

А копейщик-то продолжает удивлять. Не взял ничего себе, поработал на общую справедливость. Да и я сам, надо признаться, доволен итогом – покупка ожерелья у торговцев компенсирована, и моя выносливость теперь будет на максимуме для моего уровня. А то, что Мажора решился оставить в живых, так с базовыми характеристиками да надгробием за плечами какие у него шансы уцелеть за пределами лагеря!

– А я, думаете, отдам вам что-то? – попытался оскалиться обвиняемый. Вот только его решение уже особой роли играть не будет.

– Не отдашь, разрушим надгробие, – Петрович тут же поставил его на место, и напряжение, до этого висящее в воздухе, наконец-то всех отпустило. Проблема решена, можно спать спокойно. Вернее, завтракать, а то за всеми этими переживаниями еду так никто и не приготовил.

– Неужели, все кончилось? – я услышал еле слышный шепот Равшаны.

– Да, чуть не забыл, – я не дал уйти с поляны Ольге и Даше. – Раз уж все решилось, и запрет на покидание лагеря снят, – теперь небольшая эффектная пауза. – Не забудьте сегодня принести свою норму травы.

Ольга только кивнула, стараясь держаться подальше от своей бывшей подруги. А вот лучница удивленно расширила глаза – неужели, она думала, что я обижусь и не буду заставлять ее работать? Как наивно. Чужая ненависть – вовсе не повод останавливать мои исследования по алхимии.

После того, как разрешилась проблема с разрушенным надгробием, жизнь в нашем разросшемся лагере вновь пошла своим чередом. Ну, не то, чтобы разрешилась… До конца мы ведь так и не разобрались, кто в чем виноват, но этот вопрос при активном участии Петровича, Влады и Рыжего превратился в своеобразное табу для обсуждения. И лично у меня поводов выступать против этого особо не было, а остальные, если даже и хотели, скорее всего, просто не могли решиться. А еще Иннокентий теперь стал своего рода хрустальным человеком, за которого все опасались, но он сам довольно быстро свыкся с положением, а за ним и остальные. Пределы поселения он не покидал, дабы не рисковать, но работа для него всегда находилась – колоть дрова, например, и готовить еду. Выяснилось, кстати, что Кеша был неплохим поваром – к готовке он подходил с фантазией и умел удивлять даже с нашим скудным набором ингредиентов.

На меня начали посматривать с уважением, так как именно мой необычный гейс помог найти настоящих виновников – лишним не будет, начинаю выправлять имидж в глазах общественности. А вот лучница Даша стала изгоем. Сидела отдельно от всех на собраниях и во время приема пищи, никто с ней без особой надобности не общался, даже Ольга переселилась из их общего отнорка и теперь соседствовала с Владой. Их постоянно видели вдвоем, отношения у них, судя по всему, были дружеские и довольно доверительные, а вот младшие девушки, наоборот, привнесли в нашу компанию самые настоящие женские дрязги. И причиной их стала мужская часть населения, в том числе я, как это ни удивительно. Нет, я, разумеется, не страдаю комплексами по поводу своей внешности и рода занятий в прошлой жизни, но и звезд с неба не хватаю. А оказывается, именно из-за меня поцапались Марина с Равшаной. И это при том, что обеим я когда-то отрубил руки. Все-таки женщины – странный народ. А может, я просто чего-то не понимаю? Взять ту же Дашу, к примеру: сблизилась с парнем, а потом вдруг каким-то образом оказалась причастна к вандализму по отношению к его надгробию. Или там была другая последовательность? В любом случае, старые книжки не врут, и не только от любви до ненависти один шаг, но и наоборот.

Мажора пару раз видели в окрестностях поселка, и довольно-таки близко. Никаких агрессивных действий он не предпринимал и сразу же убегал, как только его замечали. Петрович, узнав об этом, во всеуслышание объявил приказ: тот, кто увидит Мажора, должен убить его на месте. А если повезет, то уничтожить и его камень воскрешения. Но Михаил стал осторожнее и больше не попадался, видимо, понимал, чем это чревато. Ольга предположила, что он просто не до конца поверил в то, что его изгнали, и надеялся на прощение. Наивно. Но, может быть, так оно поначалу и было, а потом Мажор перестал приходить, и о нем перестали даже вспоминать уже всего через пару дней.

Ольга регулярно приносила мне траву, лучница же периодически пыталась сбросить с себя эту ненужную, по ее мнению, обязанность. В итоге мне просто пришлось обратиться к Петровичу. Я, конечно, и сам мог решить вопрос с дашиным маленьким бунтом, но решил, что лидер поставит на нем крест раз и навсегда. Так и получилось: после того, как Петрович поговорил с лучницей, траву она мне приносила едва ли не больше, чем Ольга. Уж что там копейщик ей наговорил, не знаю, но до меня донеслись слухи, будто бы Даше в одиночку грозило стать ежедневной жертвой копья. Об этом мне рассказала бизнес-леди, ссылаясь на саму незадачливую бунтарку. Та, мол, рассказала об этом во время очередного совместного сбора травы. Не знаю, конечно, стоит ли этому верить, так как общение Ольги и Даши почти сошло на нет. Но с другой стороны, не может ведь молодая девчонка и вправду все время молчать и не делиться ни с кем своими переживаниями. А с Ольгой они, как-никак, были заняты общим делом.