Джеймс Роллинс - Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа

Инди махнул профессору рукой и сказал:

– Погляди-ка туда, Гарольд. Тебе это понравится.

Оксли через силу поднялся, сел и посмотрел туда, куда показывал Инди.

С высокого горного плато, на котором они оказались, открывался прекрасный вид на долину. Посреди древних развалин величественно возвышался Каменный Храм. Огромная пирамида, не подвластная времени, простояла не одно тысячелетие, но теперь ей, похоже, пришел конец.

Громадное сооружение начало крошиться, разваливаться на части. Стены пришли в движение, тяжелые гранитные плиты покрывались трещинами и бороздами, ломаясь, словно кукурузные крекеры. Древняя столица Акатор, раздираемая на части, погибала на глазах.

Инди с ужасом представил себе, что еще немного, и гигантские трещины избороздят всю долину. Так оно и вышло. Как только храм развалился на части, древний город начал хлюпать и булькать, как огромная квашня. Здания рушились до основания, дороги трескались и проваливались. Все пришло в движение.

В центре города Великий Каменный Храм покачнулся и ушел под землю, а на его месте появилась страшная черная дыра, вокруг которой все крутилось, булькало, кипело, и чем ближе к воронке, тем сильнее.

Инди изумленно взирал на то место, где только что был Храм. Судя по всему, вращающийся черный волчок, который они видели под землей, в конце концов пробился на поверхность, грозя всосать в бездонную прорву всю долину.

– Смотрите! – вырвалось у Матта.

Зоркий юноша заметил это первым.

В самом центре воронки блеснуло серебро. Из черных недр начало выдвигаться нечто – до того отполированное, что солнечные лучи, отражаясь от поверхности, больно резали глаз. Как и зловещая бездна, оно стремительно вращалось, только в противоположном направлении.

Среди множества обломков, которые кружили вокруг серебряной сферы, можно было рассмотреть массивного каменного змея.

Серебряный шар медленно поднимался вверх. И чем выше он поднимался, тем труднее было рассмотреть его очертания. Казалось, он распадается на отдельные шары, кольца, диски размером поменьше, с осями вращения, направленными как горизонтально, так и вертикально.

С высокого горного плато Инди, Марион, Матту и Оксли было хорошо видно, как странный объект вдруг в мгновение ока сделался совершенно плоским, вроде громадной фотографии, – но при этом продолжал вращаться. Потом вращение этой гигантской фотографии стало замедляться, пока ее ослепительно-белое ребро не мелькнуло в последний раз и... исчезло.

И сразу обломки, вращавшиеся вокруг него, словно потеряв поддержку, разом посыпались вниз. А каменная статуя, изображающая змея с насмешливо высунутым языком, приземлилась на плато в двух шагах от Инди.

Похоже, космические пришельцы тоже обладали чувством юмора.

По долине рокотом прокатилось тяжелое эхо.

Стены огромного бассейна-резервуара, поврежденные землетрясением, не выдержали и рухнули. Искусственное озеро хлынуло в долину и без остатка поглотило развалины древнего города.

– Точно следы заметают!.. – вырвалось у Оксли.

Тяжелая волна ударила в холм, на котором находилось плато, и, отвалившись от скалы, в воду рухнул изрядный кусок. Марион в испуге бросилась к Инди. Оксли уселся на валун. Только Матт, как ни в чем не бывало, остался стоять на краю утеса.

– Интересно, куда они улетели? – пробормотал юноша, задрав голову вверх. – Туда?..

– Они отправились не в космос, а в другое измерение, – объяснил Оксли, покачав головой.

Он сложил ладони вместе, а затем вывернул их в обратную сторону. Как бы демонстрируя, что такое параллельное пространство.

Инди задумчиво потер подбородок. Но его интересовал куда более практический вопрос.

– Кстати, Гарольд, а как тебе удалось проникнуть на кладбище чаучилла и вынести оттуда череп? Ведь его охраняли дикари. Мы там сами едва не погибли.

– Как?.. Да очень просто. Я пришел на кладбище днем. Когда дикари отсыпались. Кому придет в голову, что кто-то решит грабить могилы посреди бела дня!

– Здорово! – рассмеялся Инди. – Мне до такого ни в жизнь не додуматься!

Матт подошел и уселся рядом с матерью.

– Все-таки никак не пойму, – пробормотал он, – откуда взялись эти легенды о городе из чистого золота? Золотые вещи, которые мы там видели, были привезены туда из других стран...

Инди припомнились золотые монеты и богатые ювелирные украшения мумий. Что касается народа угха, то у них золотые украшения были не в почете.

– Я думаю, все дело в неправильном переводе, – сказал он. – Испанцы перевели слово «драгоценный город» как «золотой город». Тогда как на языке угха «драгоценность» означает «истина». Знание – вот истинное богатство. То есть не Золотой Город, а Город Истины!

Марион осторожно погладила Матта по щеке.

– Ну вот, теперь у тебя останется шрам! – сказала она, имея в виду его бровь, которую Спалко рассекла саблей.

– Ты еще легко отделался, парень! – проворчал Инди.

Солнце медленно опускалось за горную гряду. Вот и еще один день прошел. Инди улегся на травке и надвинул на глаза шляпу. Теперь не мешало немного вздремнуть.

Наклонившись к нему, Марион чуть-чуть приподняла его шляпу и заглянула ему в глаза. Он улыбнулся и обнял ее за талию.

– Иди ко мне, детка!

Она улеглась рядом с ним, уютно устроившись у него на плече. Почувствовав ее тепло, Инди крепко прижал ее к себе. Им было так хорошо вдвоем, словно они и правда были двумя половинками, которые, наконец, нашли друг друга.

Матт поморщился. Но не потому что отец и мать обнимались. Он кивнул в сторону скал.

– Что вы здесь – заночевать решили?

– В джунглях темнеет очень быстро, – сказал Инди. – Если в сумерках спускаться со скалы, можно, пожалуй, свернуть себе шею.

– Почему бы не попробовать, старина?

Инди снова надвинул шляпу на глаза и усмехнулся:

– Вот вы и попробуйте, молодой человек!

– Нет уж, отец! Лучше сначала ты!

У Оксли от удивления отвисла челюсть.

– Отец??? – воскликнул он, повернувшись к Матту. – Ты назвал его отцом?

– Как я мог забыть?!

Чарлз Стенфорт, декан колледжа Маршалла, спешил по аллее мимо административных корпусов. Сверкающие оксфордские туфли застучали каблуками по мраморному полу. Нервно подтянул узел галстука, поправил темно-синий пиджак. Так опозориться!

Да еще в такой день!

Его взгляд упал на рабочего с кисточкой, который старательно, как настоящий художник, выводил буквы на полупрозрачной двери одного из служебных кабинетов.

Стенфорт на секунду притормозил и взглянул на свежую надпись:

«Профессор Генри Джонс-младший».

Рабочий закончил выводить последнюю букву и вопросительно взглянул на декана.