Михаил Михеев - Разведчик [litres]

Процесс переодевания занял чуть больше времени – если Красин предпочел обойтись без душа, логично рассудив, что при нужде сможет сделать это позже, то Татьяна заартачилась. Характер у нее был упрямый. Что же, десять минут вряд ли что решают, а дефиле в купальнике он уж как-нибудь переживет.

А вообще, по всему выходило, что девчонке напарник по рискованному предприятию нужен реально. Очень серьезно нужен, если она готова пытаться его привязать чем угодно, лишь бы покрепче. Иное дело, что толком не умеет. Кто другой давным-давно воспользовался бы моментом, после чего благополучно отвалил. У Красина имелись моральные принципы и кое-какие иные причины для деликатного спуска ситуации «на тормозах», однако и его расклады все более напрягали. Впрочем, ладно, дело прежде всего, а то, что задумала наглая девчонка, пока неплохо коррелировало с планами виртуального шпиона. Что же, подождем…

Когда они уже сидели в машине, Федор негромко, так, чтобы слышали только они двое, сказал:

– Без обид – не надо больше клеить меня столь примитивно, ладно? Я для тебя староват.

– Да ну?

– Ну да. Твое дело, конечно, и твое право, но все же не стоит. Потеря времени, и только.

– А может, меня это развлекает? Изображать перед тобой Золушку, а?

– Золушка – девочка бедная, но предельно воспитанная и образованная, вписывающаяся в высшее общество, соответствующая своему принцу. Мы же с тобой люди малость попроще. У меня хотя бы образование имеется, а ты по молодости и его получить не успела.

– Образование… И война за плечами, а?

– И война, – согласился Красин. – Это что-то меняет?

– В принципе, нет, – тут она зло скривилась. – Ну да, я не аристократка, но и ты не принц. Значит, друг другу соответствуем. Так что чем не Золушка, а? Разве что денег побольше…

– Если не романтизировать сказку о Золушке, то это история о том, как провинциалка берет напрокат дорогие шмотки и лимузин, чтобы склеить городского мажора. Тебе нравится такой расклад? Впрочем, хочешь – пробуй, ты в своем праве.

– И попробую, – с этими словами девчонка вдавила педаль газа, и машина, взвизгнув покрышками, рванула вдоль по улице.

– А ты крут! – Красин ел, а Света сидела напротив и с восхищением его рассматривала. Так, будто видела в первый раз. – Пожалуй, Игорь был прав. Не знаю, как врукопашную, а в бою я с тобой не справлюсь.

– Да, – кивнул Федор. – Скорее всего, так и будет. Хотя твоих возможностей я не знаю.

– Сходим в виртуал – узнаешь.

– Ровно то, что ты захочешь показать.

– Не доверяешь?

– Почему же. Не доверяй я – ты бы здесь не сидела. Все немного проще. Ты – загадка, я тебя не пытался расшифровать. Просто из уважения.

– Х-ха! Странный ты. Ладно, что бы ты хотел узнать?

– Да ничего, – Красин пожал плечами. – Захочешь – расскажешь сама. Не захочешь – будем жить с этим.

Света несколько секунд размышляла над его словами, потом кивнула:

– О’кей, договорились. Только Игорю не говори, а то будет игра в испорченный телефон. Я потом… сама.

Ну, сама – значит, сама. Красин перебрался на стоящий в углу диванчик, выглядящий в огромной кухне одиноко, зато чертовски удобный. Особенно если развалиться на нем с кружкой горячего кофе в руке. Света посмотрела на собеседника, несколько секунд молчала, потом кивнула собственным мыслям и начала рассказ.

Родителей своих она не помнила. По одной-единственной причине – дети-отказники, которых оставляют в роддоме, физически не способны что-либо запомнить. Так что до двенадцати лет Света жила в интернате. Судя по тому, как она кривилась, рассказывая про это, воспоминания были не самыми лучшими.

Однако все познается в сравнении. Малая гражданская хоть и длилась недолго, отличалась невиданным ожесточением. С одной стороны только что выигравшие Шестидневную мировую солдаты. К слову, это только активные обмены ударами, ядерными и космическими, продолжались шесть дней, а сопутствующие им боевые действия как минимум впятеро больше. И пострелять пришлось ой немало. Именно тогда Красин второй раз в жизни побывал в Америке…

Итак, с одной стороны опытные, натасканные, прошедшие сквозь огонь солдаты, раздраженные тем, что по возвращении домой им опять приходится бегать по грязи с автоматами, с другой – всевозможные диссиденты, к слову, не столь и многочисленные.

Эти орлы, решившие примерить себя к роли гауляйтеров и полицаев, осознали вдруг, что их хозяева со свистом пролетели. А значит, сейчас предателей ждут два варианта: или солнечный Магадан, или кирпичная стенка и расстрельная команда. И неизвестно еще, что хуже. Неудивительно, что, не отличаясь в массе своей боевыми навыками, сражались они с яростью загнанных в угол крыс. А потому не было в той войне никаких правил.

Так получилось, что интернат, в котором жила Света, оказался в зоне боев. И, естественно, никто не стал разбираться, успели дети смыться или нет. Скорее всего, просто не задумывались об их существовании. Если вообще знали. В результате их накрыло ракетным залпом. А так как старая постройка была не в самом лучшем состоянии, то сложилась она, как карточный домик.

Света просидела в подвале, заваленном сверху обломками бетонных перекрытий, чуть больше недели. Ей дико повезло, причем дважды. В первый раз с водой. Она чуть заметно, но сочилась по стене из треснувшей железной трубы все еще действующего водопровода. А второй раз – это когда ее крик о помощи услышали случайно проходившие мимо офицеры.

Собственно, Баскаков ее тогда и вытащил. Лихой пилот оказался не чужд сентиментальности, не оставив девчонку без роду-племени на попечение родного государства, которому в тот момент и без нее хватало забот. Тем более, война подходила к концу. Баскаков тогда вышел в отставку и, уезжая в родные края, забрал найденыша с собой. И воспитал – не как дочь, у него и своих детей хватало, но все же в семье, дав возможность получить образование.

Ну а Света не осталась в долгу. После школы поступила в спортивный институт. Оттуда, к слову, и хорошая подготовка в рукопашке. И не только – но чему еще учили, Света не сказала, а Красин деликатно не стал уточнять. Вообще-то из института этого профиля выходили будущие тренеры или, что куда чаще, школьные физруки, но Света вернулась под крыло Баскакова. Тому нужен был доверенный человек, умеющий чуть больше простого обывателя. Вот и все, если кратко…

История выглядела сколь правдоподобной, столь и непроверяемой. В смутное время бывают ситуации, закрученные куда интересней, так что отторжения у Красина она не вызвала. В конце концов, он и видел, и, было дело, участвовал в таких закрученных комбинациях, что потом сам глядишь и думаешь: а что, так можно было? В общем, рассказанное он принял к сведению и не стал более ничего уточнять. Равно как и не собирался ничего рассказывать Варламову – не маленькие дети, чай, сами разберутся.