Константин Калбазов - Дворянин [litres]

Исключение составляли разве только восточные моряки. Те же турки вместо фуражек носили фески. И хотя крой мундиров был европейский, но неизменно отделанный богатой золотой или серебряной вышивкой.

– Фортуна повернулась к тебе лицом, а, дружище? – хмыкнул капитан.

– Спорить не буду, карта сегодня шла, – согласился лейтенант.

Они возвращались из офицерского собрания. Ну не кутить же офицерам в одних кабаках с матросами? Вот и озаботился барон строительством отдельного здания. К услугам офицеров – библиотека, ресторан, танцевальный зал, помещения с карточными и бильярдными столами. Имелся и женский пол. Причем не вульгарные продажные девки, а вполне начитанные, способные поддержать беседу и составить пару для танцев. Не скаканья козликом. За этим – в бордель. Речь именно о приличных танцах.

– И много выиграл? – полюбопытствовал Бэнтли, в очередной раз пыхнув терпким дымом.

– Двести фунтов, – с апломбом произнес Дик Абрамс.

– Ого! Эдак ты, чего доброго, еще и от жалованья начнешь отказываться.

– Но-но, я попросил бы, сэр! – нарочитым тоном возразил лейтенант.

Они уже давно ходили на одном корабле, а потому позволяли себе неформальное общение не только на берегу, но и на борту. Разумеется, далеко не всегда, ведь панибратство до добра не доводит. Но и без дружеского общения в море можно волком взвыть.

– Слушай, Томас, я все спросить тебя хотел. Как ты относишься к появлению этого странного русского капера?

– Ты о русском, захватившем «Диану» Флеминга и его самого?

– А о ком же еще-то?

– Да ничего не думаю. Единственное, непонятно, как он это сделал. А что до остального, то вот уже три месяца, как он совершенно себя не проявляет. Ни торговцев не хватает, ни на каперов не охотится. Хотя, если верить газетам, именно это им и было заявлено. А к чему ты об этом вспомнил?

– Да так… Помнишь ту русскую шхуну, что мы повстречали в ноябре?

– Ты о том наводчике, что попортил нам нервы, а тебе загнал осколок в брюхо?

– Именно. Меня все не покидает уверенность, что это наш старый знакомый.

– Не скрою, таких виртуозов мне встречать не доводилось. И я полагаю, если бы не наш «Защитник», то он ни разу не промазал бы. Но при чем тут это?

– При том, что ты забываешь, с кем он сбежал.

– То есть хочешь сказать, что боярин Яковенков отправил своих вассалов по нашу душу? Тебе напомнить, чем закончились претензии русских? Им указали на их место, и они утерлись. Дело закрыто за отсутствием состава преступления. Ее величество не позволит задевать своих подданных.

– Ну, не знаю, эти русские… Они же настоящие дикари, – разминувшись с шедшим навстречу молодым господином в темном костюме и котелке, с сомнением произнес лейтенант.

– Брось. Все это – чушь собачья, которая не стоит и выеденного яйца. Лучше посмотри, какая великолепная ночь. Ч-черт, наверное, все же нужно было прихватить ту красотку и подняться с ней в номер!

– И что тебя остановило?

– Завтрашний выход в море, – с наигранным тяжким вздохом ответил Бэнтли.

А в следующее мгновение оба повалились, как снопы. Ни вспышки, ни боли, вообще ничего. Раз – и они погрузились в темноту. Словно кто-то повернул рубильник, выключая их сознание.

Прошедший им навстречу молодой человек обернулся на короткий свист. Бросил взгляд по сторонам и поспешил к лежащим на мостовой офицерам.

– Ну как тут? – поинтересовался подбежавший Григорий.

– Отлично, – жизнерадостным шепотом ответил Борис. – Этот «Страж», я тебе скажу, – замечательная штучка. Его впору запрещать. Ну и твой механизм сработал, как часы. Прямо четко накрыл.

Говоря это, Измайлов забрал с парапета матерчатый сверток, в котором находились артефакт и спусковой механизм, собранный Григорием буквально на коленке.

– Да ладно, чего там было рассчитывать. Радиус – пять метров, там временной зазор минимум в пять секунд.

– Ладно, скромный ты наш. Забираем обоих.

– Нам же нужен капитан.

– Второй – его помощник и ближайший сподвижник. Думаю, Елизавета Петровна будет только рада такой добавке, – возразил Борис.

Измайлов забрался в лодку, покачивающуюся на волнах у парапета набережной. Сейчас прилив, вода высокая, и его рост вполне позволял заглядывать через каменное ограждение. Григорий поднял бесчувственное тело капитана и передал товарищу. Тот пристроил его на дне лодки, после чего принял второго, а затем помог перебраться и Травкину.

Вооружившись двумя парами весел, они споро двинулись к марине с частными маломерными суденышками, где, собственно, и позаимствовали эту шлюпку, принадлежавшую какому-то рыбаку. Григорию с его талантами вскрыть обычный навесной замок – что в носу поковыряться.

– Кстати, Гриша, я что подумал-то… – налегая на весла, заговорил Борис. – «Страж» этот. Если мы догадались, как можно его использовать, могут додуматься и другие. Может, еще поразмыслите над артефактом, который нейтрализует действие этого.

– Боря, ты бы аппетиты умерил. То одно ему подавай, теперь другое. Причем одна задача заковыристей другой. А ничего, что мы пока даже не представляем, в чем там соль?

– Ничего. Разберетесь, опыт уже есть. А правильно поставленное техническое задание – уже треть успеха.

Когда добрались до яхты, уложили пленников в ящик под койкой, не забыв при этом влить им в рот одну хитрую настоечку. Когда проснутся, головка у них будет бо-бо. А уж какое их ожидает похмелье, об этом и вовсе лучше помолчать.

Не производила Москаленко впечатления мягкосердечной особы. Животных любила до умиления, искренне болела сердцем о близких ей людях. Но стоит только кому-то оказаться в числе ее врагов, пройдет катком без тени сомнений.

Что ни говори, а у людей Бэнтли рыльца были в пушку. Если бы капитан принес свои извинения за случившееся недоразумение, повлекшее несчастье, и попытался загладить вину, все обернулось бы иначе. Борис был уверен, что Москаленко уже забыла бы тот инцидент и пошла дальше. И ведь не сказать, что англичанин туп. Измайлов помнил его рассуждения насчет того, что русские – это не медведь, а бык, которого можно бесконечно водить на веревочке. Но сам отчего-то пошел напролом.

Утром, как положено, «туристы» заявили о своем намерении покинуть порт. Приняли на борту чиновников, посещение которых было сугубо номинальным. Никто им особого досмотра устраивать не собирался, что в общем-то и неудивительно. Это не СССР прошлой молодости Бориса.

Только оказавшись в море, извлекли из тайника артефакты для перевода и съема опыта. Борис обещал Елизавете Петровне доставить Бэнтли на блюдечке с голубой каемочкой, так и поступит. А вот опыт пленных Измайлову очень даже пригодится. Тем более на двоих у офицеров оказалось его неприлично много. Целых четыреста тысяч свободного опыта.