Константин Калбазов - Дворянин [litres]

Получено 160 опыта к умению «Рисунок-3» – 22 400/256 000.

Получено 160 опыта к умению «Художественная кисть – 3» – 22 400/256 000.

Получено 160 опыта к умению «Перспектива-3» – 22 400/ 256 000.

Получено 160 опыта к умению «Композиция-3» – 22 400/ 256 000.

Получено 1600 опыта к таланту «Художник-3» – 80 000/ 256 000.

Получено 1600 опыта – 49 650/128 000.

Получено 1600 свободного опыта – 82 865.

Ну, вот как-то так. Борис смотрел на творение рук своих, отойдя к самому трапу. Дальше просто некуда. Да, ему определенно нравилось это полотно. Чуть позже конечно же появится чувство неудовлетворенности, что просто неизбежно. Но вот сейчас он доволен. И не потому, что ему нужно было закончить работу и получить опыт. Вовсе нет. Спасибо Эмилии.

Едва подумал о баронессе, как вдруг захотелось ее увидеть. И не только это. Н-да. Катя, конечно… Но это совсем другое. Чистое, светлое, близкое и домашнее. Хотя он к ней этого пока не испытывал. Тем не менее именно так он ее и ощущал. Де Линьола же – это страсть и ураган. Это… Стоп. Хватит себя распалять. Хотя навестить баронессу на обратном пути не такая уж и плохая идея. Но об этом потом. Сейчас подобные мысли точно не к месту.

Глянул на часы. Время еще есть. Сдернул через голову парусиновую рубаху и направился в машинное отделение. Приладил к насосу баллон и взялся за ручку колеса. Вообще-то к нему подведен привод от машины, но, как уже говорилось, топливо Измайлов предпочитал экономить. Опять же, поработаешь насосом, кровушку разгонишь.

А чтобы от жары не протянуть ноги, от этого же колеса приводится в движение и вентилятор, направленный прямо на Бориса. Отбор мощности незначительный, зато сильно облегчает жизнь. Если бы не физическая нагрузка, так толку было бы еще и больше, чем от потолочного.

После легкого обеда засобирался под воду. В такую жару плотно поесть все одно не получится. Аппетита никакого. Оно бы неплохо сиесту себе устроить, но в самое жаркое время Борис предпочитал все же водные процедуры. Это куда лучше духоты. Опять же, под водой воздух в баллонах остывает и дышится легче.

Вода, как всегда, оказалась теплой. Но все одно, тут куда комфортней, чем снаружи. Тем более если опуститься поглубже. Бросил взгляд наверх. Шанти перепрыгнул на платформу, с которой погружался его хозяин, и всматривался в глубину. Это у них нечто вроде традиции. Проводы проходили по одному и тому же сценарию, начиная с первого его погружения.

В этот раз Борис решил отойти подальше на север. Вообще-то особой необходимости в этом не было, так как для него одного и здесь ракушек было предостаточно до скончания века. Просто не хотелось выполнять обычную рутинную работу. Здешние красоты он уже видел, так отчего бы не отойти подальше?

Приметил одну из ракушек и, подобрав, отточенным движением вогнал меж створок лезвие острого, как бритва, ножа. Несколько секунд, и моллюск сдался под напором человека. Внутри оказалась одна жемчужина размером не менее полутора сантиметров. Вот только форма малость подкачала. Шарик оказался неидеальным. Жаль. Но выбрасывать его Борис не стал, прибрав в специальный подсумок.

Так и трудился, любуясь окрестностями, пугая местных обитателей и время от времени вскрывая ракушки. Ну и не забывая ориентироваться. Вскоре встал вопрос: продолжить подводную одиссею или вернуться. Впрочем, размышлял он недолго. Вернуться можно будет и по поверхности. Не велика беда.

И вскоре он понял, что оно того стоило. Огромная раковина с раскрытыми волнообразными створками, а посредине на моллюске, как на ложе, покоится большая черная жемчужина. Сантиметра четыре в диаметре и по виду – идеальной формы.

Измайлову бы задуматься, с какого перепуга этот шар открыт взору, а не прячется в закрытой раковине, как все остальные. Да куда там. Находка его словно заворожила, и Борис потянул к ней руку. И тут же створки захлопнулись!

Рука словно угодила в капкан. Услышать Борис не мог, но ему все же показалось, что кости хрустнули. Все тело пронзила такая острая боль, что он едва не заорал в голос. Бог весть, как такое случилось, что он не выпустил загубник и, несмотря на произошедшее, не запаниковал.

Словно прикованный к огромному моллюску, он присел рядом, пережидая, когда исчезнет разноцветная пелена перед глазами. Несколько раз сморгнул, избавляясь от подступивших слез. Дыхание порывистое, глубокое. Сознание ясное, и он прекрасно отдает себе отчет в том, что сейчас пережигает драгоценный кислород. Да только от охватившей его боли он не в состоянии контролировать свое дыхание.

Наконец рука потянулась к подсумку с «Аптечкой». Одно нажатие – и… От захвата это не избавит, факт, зато боль не будет такой адской. Он уже откинул крышку и сдвинул предохранитель… Потом задвинул его на место, закрыл и вернул артефакт на пояс.

Нельзя. Он, конечно, попытается раскрыть створки, но сомнительно, что у него это получится. Вскрыть даже мелкие раковины – задачка непростая. Этот же монстр диаметром не меньше метра.

Кости Бориса наверняка уже сломаны. Значит, нужно будет всего лишь отрезать мясо. Всего лишь! Ага! Вот молодец! Спокойно. Но, если он использует артефакт, тогда придется еще и ломать руку. Второй раз! Ох уж ему это меньшее из зол.

Через пару минут Борис наконец более или менее пришел в себя и попытался поднять створку. Благодаря зажатой руке, не дающей створкам захлопнуться окончательно, подсунуть пальцы и нормально ухватиться еще получилось. А вот сдвинуть хоть на миллиметр не вышло. Зато моллюск усилил давление, противодействуя внешнему воздействию, вышибая из глаз Измайлова новые слезы и запуская дополнительную порцию разноцветных кругов.

Вскоре Борис вновь совладал с собой. Наложил на плечо жгут и решительно взялся за нож. Глубоко, со всхлипом вздохнул, зажмурился и полоснул себя по руке. Вообще-то он слышал, что при порезе в теплой ванной боли не чувствуешь. Но, наверное, вода в океане все же не настолько теплая. Или это все вранье!

– Мм! Ы-ы-ы! Мгм-мгм!!!

Взор заволокло красной пеленой. Причем виной тому была далеко не только боль, пронизавшая все его существо, но и кровь. Впрочем, благодаря наложенному жгуту ее оказалось не так много, как он ожидал.

Смотреть на терзаемую собственную плоть – то еще удовольствие. Вода вымывает кровь, и получается рассмотреть выворачивающийся наружу подкожный жир, белесые сухожилия, бледно-розовое мясо, пластаемое острой сталью. Розовые кости. Кстати, а почему розовые? Вот молодец! Подумать же больше не о чем! Налег всей массой, доламывая кость и едва не потеряв при этом сознание.

Зато остатки мяса, кожи и сухожилий отрезать было уже не так больно. Как говорится, все познается в сравнении. Впрочем, возможно, причина как раз в том, что он был уже словно в полудреме. Думать о чем-либо, кроме боли, не получалось. И в то же время она потеряла остроту, навалившись тупой массой, грозящей раздавить сознание.