Ян Бадевский - Корректировщик

И как же мне обойти эти ограничения до восемнадцати лет? Ответ лежит на поверхности — научиться зарабатывать самому. Это и есть ключ к настоящей свободе.

Зарабатывать, а не воровать гроши с чужих пластиковых карт. Лишнее внимание «органов» мне сейчас ни к чему.

Вот такие невеселые мысли посещали меня в привокзальном кабаке, а затем — в поезде, который бодро катил по правому берегу Катуни через станцию Майма. В кабаке на меня косилась местная алкашня, поэтому пришлось задействовать «Ускользание». Это навык из арсенала корректировщиков, освоенный Сергеем два года назад. Простенькая, но эффективная техника. Суть в том, что человек, проявляющий ко мне повышенный интерес, неожиданно для себя «соскальзывает» на лица соседей или случайных прохожих. Волхва видят, но не могут сосредоточиться на образе. «Ускользание» позволило наскоро перекусить, избежав потасовки с уличным бомондом.

В купе поезда Лиза продолжала меня игнорировать, поэтому большую часть пути я провел в вагоне-ресторане, оборудованном точкой доступа к Паутине. Пил кофе, рассматривал ландшафты за окном, серфил по сети в поисках интересных фактов о Горно-Алтайске. Подключался к разбросанным по городу вебкамерам, изучал спутниковые фотографии. Удивительно, но городок мне понравился. Старинные дома, неспешный ритм, множество скверов и парков, симпатичные коттеджи Заречья…

Катунь, вдоль которой тянулось железнодорожное полотно, брала свое начало у горы Белухи. В верхнем течении Катунь шла под приличным уклоном, огибая Катунский хребет, но здесь, в низкогорье, больше смахивала на степную реку. В окрестностях Бийска Катунь сливалась с Бией и формировала Обь, но через Горно-Алтайск не проходила. Город построили в точке слияния двух притоков Катуни — Маймы и Улалушки.

Боги, и что мне это дает?

Бесполезные знания.

Махнув рукой на Брокгауза, я решил насладиться видами. За окном разворачивались сногсшибательные панорамы. Лесистые горные склоны, далекие снежные вершины, перистые облака на фоне ярко-голубого неба.

Сельские полустанки мы проскакивали, не останавливаясь. Электричка тянулась бы по склонам Алтая часа полтора-два, притормаживая у каждого дачного поселка или сортировочной. Скоростной пассажирский экспресс одолел сто с лишним километров за сорок минут. И это с учетом пятнадцатиминутной остановки в Майме.

Я вернулся в каюту, когда поезд уже неспешно грохотал по пригородам Горно-Алтайска. Перестук колес успокаивал, будил воспоминания из далекого детства и отвлекал от текущих неурядиц. Дорога настраивает на философский лад, а мир кажется ярким, удивительным и непостижимым.

И тут я почувствовал неладное.

Легкие эфирные колебания. Словно внутри купе аккумулируется энергия. Лиза что-то задумала — в этом я ни секунды не сомневался.

Рука застыла в сантиметре от дверной ручки.

Активирую «Третий глаз». И понимаю, что дверной проем зачарован. Для меня расставили хитрую ловушку. Огромная концентрация стихии воздуха. Думаю, стоит открыть дверь, как в лицо и грудь ударит мощная струя. Настолько мощная, что бедного Сережу Друцкого размажет по противоположной стенке.

Нет, не размажет.

Я выдавлю спиной окно, попутно сломав пару ребер, и покачусь под откос.

Умно.

Точнее — тупо.

Если ваш покорный слуга свернет себе шею, Лиза станет претендентом на изгнание. Вторым за всю историю существования рода Друцких.

А ведь тебе, девочка, не по рангу так зачаровывать проемы.

Есть подозрение, что одаренная блондинка стянула папочкин артефакт.

Без паники.

Взвесь мне без надобности. Стягиваю эфирные нити, формирую тугой комок энергии огня и бью в артефакт прямо через дверь.

Вспышка.

Запах гари.

Яростный вопль разгневанной девчонки.

Вхожу, снимаю с верхней полки свой рюкзак, забрасываю на одно плечо и, ни слова не говоря, поворачиваюсь спиной к Лизе.

— Ты дверь сжег, — процедила сестренка. — У тебя проблемы, говнюк.

— Это у тебя проблемы, — я даже не оборачиваюсь. — Придется объяснять проводнику, откуда у тебя взялся Камень Выброса. Тебе же еще нет восемнадцати, да?

Молчание.

— Я так и думал.

— Ты слабак. И я это докажу.

— Не надорвись.

Больше я с ней разговаривать не собирался.

Пробираясь к тамбуру, я крепко задумался над квартирным вопросом. Думаю, вы помните, что у Друцких в Горно-Алтайске есть «небольшой коттедж». Совсем скромный. Четыреста квадратов, два этажа, террасы, бассейн, сад камней, беседки, садик и прочие прелести дачника. Коттедж расположен в Заречье, на территории охраняемого поселка. Обособленная инфраструктура. Садик, младшая школа для детей аристократов, гипермаркет, банковское и почтовое отделение. Всё круто и мажорно, но там планирует жить Лиза. И меня, как вы понимаете, это не устраивает.

Еще один минус усадьбы Друцких — удаленность от Центра. По городу ездят трамваи, электробусы и маршрутки, колесят такси-беспилотники. Транспортные расходы мне оплатит клан, но как быть с потерей времени? Утром на Дворянском проспекте часы пик, я потрачу минут сорок, чтобы с двумя пересадками добраться до школы. Придется брать такси. Это полчаса. Не мегаполис, вроде бы. Но что мне мешает совместить приятное с полезным? Снять скромные апартаменты поближе к Столпам и технично избавиться от соседства Лизы? Тогда на занятия можно будет пешком ходить.

Арендовать квартиру — идея годная.

Пройдет ли транзакция?

Если съемное жилье клан не оплатит, придется искать запасные варианты. Например, кампус. Территория Столпов — это целый городок. С полигонами, стадионами, додзё, столовой, буфетом и даже с общежитием для иностранцев. Да, иностранцев. Программы обмена в учебном комплексе работают на полную катушку, а отечественные аристократы в халявном жилье не нуждаются. Все при деньгах. Кто имеет дом или квартиру в черте города, кто на съеме. Одаренные без герба и капиталов — большая редкость. И всё же общежитие есть. Весьма комфортное, блочного типа, с комнатами на двоих человек, кухнями, санузлами и прачечной. С проведенной сетью. Я даже остекленные лоджии видел, чего уж там.

Готов ли я жить в общаге?

Да.

Мне насрать на статус, а всё необходимое в блоках имеется. Кроме того, я расцениваю кампус в качестве крайней меры. Когда я начну зарабатывать на жизнь собственными силами, переберусь в местечко поприличнее.

У выхода в тамбур начала скапливаться очередь.

Простые люди, никаких аристократов. Прелесть в том, что среди пассажиров я увидел много коренных алтайцев и казахов. Узкоглазых тюрков, на фоне которых я не сильно выделялся. Ну, если присмотреться, конечно, отличия есть. Просто все заняты своими делами, оживленно переговариваются, вытаскивают из купейных секций чемоданы, звонят кому-то, просят встретить… И на меня — ноль внимания.