Даниил Куликов - Бастард

— Меняются, но я каждый раз схематично зарисовываю контур. Возможно, мы сможем найти закономерности в изменениях, если проанализируем их, и тогда сможем понять как выбраться без этого сукиного сына.

— Будет очень замечательно, если так и будет, — ответил Максим. — Отдай пока схемы Борису и Филимону — это по их части. Пускай Перекопируют себе и начнут искать эти закономерности. Очень надеюсь, что, так или иначе мы найдем разгадку до того, как людей охватит паника.

— Через какое время мы сможем нагнать этого урода, если учесть, что тоннель перестанет ветвиться? — понижая голос спросил Максим.

— Полагаю, что часов пять или шесть, если быстрым шагом, — ответил Федор. — И ещё — появляются следы пребывания людей — экскременты. Похоже, не все ученики профессора покинули его.

Дальше снова начался неразборчивый шепот.

Сделав свое чёрное дело — а именно подслушав чужой разговор я снова отошёл — пока с непривычки не удалось использовать долго обострений слух. Усиливать мышцы и усиливать органы чувств — две разные задачи.

Всё идёт именно так, как я и предполагал — наш командир скрывает информацию, которая может снизить моральный дух людей и активно ищет способ разрешить текущую ситуацию. То, что впереди появилось что-то, что не меняется не может не радовать. Я бы сказал, что это очень радует. Теперь осталось сделать вид, что я ничего не знаю, и слушать приказ Максима.

— Итак, готовимся, — коротко скомандовал Максим.

Про то, что нас ждёт впереди, он не стал говорить. Не хочет обнадёживать людей раньше времени? Или просто боится, что всё может перемениться? Умно. Люди среагировали молча и собрано. Все кроме студента. Как я уже заметил, чем ближе мы приближались к его учителю, тем сильнее становился его невроз. Как бы не выкинул чего лишнего — такой чрезвычайно непредсказуем и крайне опасен.

— Глаз с него не спускайте, — приказал Максим трем свои бойцам.

Разумный приказ.

Через час пространство вокруг изменилось — на стенах стали появляться каменные барельефы стёртые от времени. Что-то было не разобрать совсем, а где-то можно было разглядеть какие-то силуэты людей, птиц, животных. Иногда попадались наскальные рисунки.

— Это оно! — оживился Владимир. — То место, я помню его!

— Тихо! — оборвал его Максим. — Что такое ты помнишь? Давай, говори яснее.

— Там дальше барельефы становятся более… Более четкими, попадаются статуи, а после будут огромные металлические плиты, и на них выгравированы какие-то письмена. Сеньор Антонио очень долго их изучал и сверялся со своими книгами.

Федор и Максим обменялись понимающими взглядами. Опа! Похоже, мы ещё ближе к этому чернокнижнику.

— А ещё, примерно здесь многие и начали слышать шёпот, и позже увидели силуэт, — закончил студент, которого стал пробирать явный страх

— Все слышали? — обвел взглядом всех Максим. — Удваиваем бдительность — мы здесь не одни.

Студент не соврал — Ещё через сорок минут попалась статуя человека. К сожалению время не пощадило её, поэтому нельзя было сказать кого она изображала. Ещё через двадцать минут попались еще пару статуй — какой-то воин убивающий чудовище. Барельефы на стенах стали более разборчивые, и уже можно было различить людей сражавшихся с самыми различными чудовищами, которые имели рога и хвосты. А ещё попались фрески, на которых угрюмые люди сжигали вопящих на кострах чернокнижников.

Майер оказался прав — такой виток в истории человечества уже был. Уже были люди, которые пытались заниматься той же гадостью, что и Леруш, и они действительно окончили свою жизнь на кострах.

Ещё через десять минут показалась огромная металлическая плита высотой под два метра полностью испещренная каким-то текстом.

— Это она! — тут же показал на неё пальцем студент. — Первая плита.

Я подошёл ближе. Буквы явно были не русские. Не немецкий точно, и не английский. Одно можно было сказать точно — плита очень и очень старая. Интересно, с каких времён она тут стоит?

Рядом со мной остановился Рейган и стёр небольшой слой пыли с металла.

— Это золото, — сказал он. — Я не специалист, но полагаю, что оно стоит тут не один десяток лет… Возможно даже сотен.

— Там ещё будут другие, — возбуждённым шепотом произнес студент.

— Гораздо интереснее, что на ней написано, — оборвал его Рейган.

— Какая разница? — спросил один из спецназовцев.

— Тихо! — оборвал его Максим. — Это действительно важно знать. Кто-нибудь может сказать, хотя бы какой это язык?

Хм… Надеяться, что там будет какой-то ответ на эту загадку? Вместо ответа подошёл Баум, наиболее старший из всех присутствующих. По крайней мере, на вид ему было более сорока лет, хотя я могу ошибаться — спецназ продолжает носить маски, и сколько кому из них лет я пока не могу сказать.

— Это латинский, — сказал он осмотрев несколько слов.

— Прочитать сможешь? — спросил Максим.

— Смогу, — кивнул тот. — Но на это нужно время.

Максим недолго раздумывал:

— Будет тебе время.

Немного помолчав он добавил:

— И ещё — не говори о том, что прочтешь. По крайней мере сразу — это может вызвать панику.

Баум не стал спорить только коротко ответил:

— Хорошо.

Подозревает что я что-то слышал? Скорее всего.

Плиту принялись торопливо очищать от скопившейся пыли грязи. После этого пятачок перед плитой огородили несколько бойцов, которые должны были пресечь попытки подойти к расшифровывающему текст Бауму. Тот достал из одежды записную книжку и ручку принялся переводить текст, делая какие-то пометки в блокноте.

Время ожидания потянулось снова. Я отошел, принявшись делать то, единственное, что можно было делать в этой ситуации — напряжённо следил за коридором. Пальцы машинально опустились на меч. Только сейчас я заметил, каким тот стал огромным. Мой верный друг продолжает эволюционировать, и возможно вскоре выйдет из спячки?

Баум тем временем что-то обсуждал с нашим командиром негромко цитируя ему что-то с блокнота. Самое время для того, чтобы подслушать.

— … и тогда они достали нечто мерзкое и отвратительное опасность которого была велика не меряна, чтобы изничтожить их. — ровным голосом цитировал Баум. — Пока похоже просто какой-то культовый текст.

— Я тоже так считаю, продолжай дальше, — кивнул ему Максим.

— И призвали полчища тварей, которые явились на запах их мерзких душонок, которым уготовано было гореть на костре, как в этом мире, так и в том. Бесчисленные твари ринулись на род людской. И все они были перебиты, а пепел с останков их развеян по ветру. Но осталась та мерзость, которую призвали негодники. Пытаясь спасти её, они заключили её в непробиваемы каменный шар, который должен был выдержать столетия. Как ни старались славные воины не смогли пробить камень тот, потому было принято сферу мерзкую спрятать там, где её не найдет никто.