Николай Собинин - S-T-I-K-S. Игры на выживание

– После такого трудно не поверить, в то, что мы больше не на Земле.

– Да уж, я и сам немного в шоке!

Дикарь поморщился, снова попробовав пошевелить миниатюрными пальчиками, но, похоже, его отрастающая рука к такому пока не готова.

– Ладно, давай вставать, и пойдем завтракать. У меня, благодаря тебе и этой забавной ручке, разыгрался зверский аппетит.

Они спустились в зал, где хитро поглядывавшая на них Диной, которая, однако, сумела удержать свой язык за зубами, пусть и ценой немалых усилий, сообразила им вкусный и сытный завтрак. Они перекусили, беззаботно болтая о пустяках и дурачась. Дикарь, почувствовал, наконец, как все накопленное нервное напряжение покинуло его после такой интенсивной стрессотерапии. И только сейчас до него дошло, в состоянии какого сильнейшего напряжения он находился все это время. Но после вчерашнего вечера и, особенно, ночи, туго затянутая внутри него пружина полностью расслабилась. Сейчас он мог себе позволить хотя бы один день спокойной и беззаботной жизни рядом с красивой, неравнодушной к нему девушкой. Дикарь отдавал себе отчет, что это эффект «подвесного моста» толкнул Еву к нему в объятия, она просто нуждалась в ласке и тепле, была уязвима, а он вовремя оказался рядом с ней. Однако это не слишком его заботило. Оба понимали, что все это ненадолго и пользовались этой возможностью.

– Ну что, какие планы на сегодня?

Ева, даже уплетая овощной салат за обе щеки, сохранявшая женственность и грацию, пожала плечами.

– До вечера я свободна, Потом опять буду помогать Дине в баре. Еще она мне вчера сказала, что нужно сходить в администрацию, получить подъемные от стаба и сообщить, что я нашла для себя работу.

– Вот и отлично, значит, отправишься со мной.

– Куда это, интересно знать?

– А ты уже успела забыть, о чем мы вчера с тобой договорились? Будем сегодня учиться стрелять.

– Так ты правду говорил?

– А с чего мне тебе врать?

– Ну, я подумала, ты, типа, просто выпендривался. Парни часто так делают, чтобы произвести впечатление.

– Девушка, вы меня явно недооцениваете.

– Ладно, признаю свою неправоту. Но это круто. Всегда мечтала научиться стрелять!

– Так чего не научилась?

– Ну, знаешь. Меня воспитывали совсем не так, мама в ежовых рукавицах держала. Ее бы хватил удар, узнай она, что я занимаюсь чем-то подобным. Если бы я только заикнулась, то сразу бы получила целую лекцию, на тему что должна и чего не должна приличная девушка.

– Серьезно? Так ты у нас комнатный цветочек?

– Да если бы. Только не смейся, ладно? Я семь лет занималась балетом.

– То-то я ночью твоей гибкости удивлялся, а вон она, где собака зарыта! И как же это идет в разрез с моими словами о том, что ты комнатный цветочек?

– Ты сейчас говоришь о том, о чем и понятия не имеешь – девушка нахмурилась, беззаботные слова Дикаря ее задели за живое – Знал бы ты, как мы на тренировках пахали, словно ломовые лошади. Суставы потом болят сутками, ноги вечно в синяках, ушибах и мозолях. Ты, наверное, не обратил внимания, но у меня до сих пор суставы пальцев ног – смотреть страшно, раздуты и деформированы от страшных нагрузок. А ведь уже, сколько лет прошло!

– Никогда бы не подумал. А со стороны балет выглядит таким воздушным и изящным.

– Ага, только вот достается эта красота и грация кошмарным трудом.

– А чего тогда бросила?

– В смысле?

– Ну, ты сказала «занималась», в прошедшем времени.

– Вот ты о чем. У меня в переходном возрасте начала меняться фигура. Ну, понимаешь – поймав задумчивый взгляд Дикаря, скользнувший по ее довольно приятным и впечатляющим формам – эй, хватит так бессовестно пялиться! В общем, для балета моя конституция тела оказалась неподходящей. Причем, это стало заметно лишь в после четырнадцати, а я тогда уже пять лет убила на балет. А там ведь нужно быть худенькой, как тростиночка, иначе ты просто не сможешь исполнять пируэты и па. Да и партнера будет не найти. Я пыталась на диетах сидеть, морила себя голодом, чтобы поддерживать нужную кондицию тела. Кончилось плохо – стала падать в голодные обмороки. Пришлось бросить.

– Жалеешь?

– Ну, семь лет жизни, как-никак. Поначалу убивалась, конечно, а потом как-то успокоилась понемногу. В конце концов, балет многое мне дал, научил не сдаваться и преодолевать себя. Да и где бы я еще отработала такую грациозность и плавность движений?

– С самооценкой у вас, девушка, все порядке, как я посмотрю.

– Ну а ты думал?

Решив не откладывать дела в долгий ящик, он потащил ее в «Дешево и сердито». Магазин Надфиля, не смотря на довольно ранний час, оказался открыт. Правда, сам хозяин, вышел на звук дверного колокольчика не сразу. А когда вышел, нехило так смутился, увидев, что Дикарь явился в компании. Торговые навыки и глубокие познания в оружейной тематике не изменили того факта, что Надфиль просто молодой парень, почти пацан, который, судя по всему, не слишком избалован женским вниманием, что в прошлой своей жизни, что в этой.

– Эм, здрасьте.

– Привет.

– Это Надфиль, он тут местный оружейник и торговец оружием, по совместительству. Надфиль, это Европа. Она теперь у Дины за баром по вечерам работает.

– Очень приятно.

Девушка кивнула, явно растерявшись от обилия огнестрельных игрушек, решила осмотреться в этом храме смертоубийственных орудий, чем подарила им немного времени.

– Ты за «брумгильдой» пришел? – Надфиль говорил с ним, а глазами косил на фигуру девушки, явно еще не вполне справившись с фактом ее появления в его магазине.

– А что, уже готово?

– Обижаешь. Всю ночь над ней просидел, под утро только закончил.

– Так тащи свой шедевр, чего тянешь?

Оружейник хитро ухмыльнулся и на секунду исчез в подсобке, вернувшись с небольшим свертком в руках. То, что он выложил на прилавок из этого свертка, заставило челюсть Дикаря со стуком упасть на пол. Узнать «Политрука» в том, что предстало его глазам, можно было разве что по рукоятке с гравировкой. Во всем остальном он изменился практически до неузнаваемости.

Ствол пистолета спрятался в длинном вентилируемом цевье из матового металла, лишился своей фирменной мушки, зато обзавелся резьбой на конце ствола,на которую был прикручен баллон глушителя. В торце прессованного цевья спрятался корпус фонаря, снизу в специальной ложе покоилась откидная штурмовая рукоять. От цевья на корпус оружия легли две вороненые накладки, в толще которых угнездились направляющие раздвижного скелетного приклада, с обтянутым резиной затыльником, сильно смахивающим на таковой у американского МП-5. Вместо массивного целика на оружии сверху покоилась планка Пикатини, на которую Надфиль прикрепил бушнелловский коллиматор постоянной кратности с интегрированным в него ЛЦУ. Но и на этом изменения не закончились – Надфиль переделал маузеру обойму, в которой угнездился странноватого вида магазин – ее горловина в средней и нижней части расширялась, становясь похожей по форме на бутылку, если смотреть в профиль.