Макс Вальтер - Становление охотника [litres]

– Всем стоять, – послышалась команда Чумы в наушнике гарнитуры, – переодеваемся в городской камуфляж.

Мы молча исполнили команду. Чума исчез где-то среди обломков от бывших зданий. Через несколько минут он показался у бетонной плиты, выступающей под углом сорок пять градусов из кирпичного завала.

– По одному двигайтесь ко мне, – снова скомандовала рация голосом Чумы, – осторожно, не отсвечивайте.

Мы, пригибаясь, быстрыми перебежками начали подбираться к проводнику. Чума дождался, когда все соберутся вокруг него, и отодвинул какой-то железный лист, под которым оказался узкий лаз, ведущий куда-то под завалы. Чума шмыгнул ужом в чёрное зево провала, мы последовали за ним. Продирались примерно метра полтора, после чего выпали с двухметровой высоты в какое-то подвальное помещение. Я чуть не подвернул себе ногу.

– Осторожней, тут провал метра два, – предупредил я своих бойцов.

Ребята спустились уже более осторожно. Чума смотрел на меня с нескрываемой издёвкой.

– Слушай, Чума, – решил я расставить точки над «i», – хватит стебаться, я не оспариваю твоё командование. Но ты не хуже моего должен понимать, что такие шутки могут привести к травмам, а оно тебе надо?

– Всё, начальник, баста, зуб даю, в натуре, – изобразив придурковатый гнусавый голос, ответил Чума и цыкнул слюнями через зубы. Я покачал головой, а он продолжил уже нормально: – Ладно, Сумрак, извини, больше не повторится.

После чего сдвинул в сторону канализационный люк и полез вниз по скобам, вбитым в стену. Мы цепочкой последовали за ним. Каким образом Чума ориентировался в этом лабиринте, я разобраться не смог. Уже спустя пять минут я и понятия не имел, как найти выход. Полнейшая темнота, разрываемая только светом фонарей. Из шести человек только трое освещали путь. Так велел Чума. Спустя какое-то время мы вышли к металлической двери с колесом управления ригельным механизмом запора. Точно такие же были в бункере. Чума отомкнул старенький навесной замок, который блокировал колесо от поворота, и с лёгкостью и без единого скрипа открыл дверь.

– Прошу в мою берлогу, – сделал он шутливый реверанс, приглашая нас внутрь.

Как только за нашими спинами закрылась входная дверь, Чума включил фонарь, подвешенный к потолку. Помещение озарил яркий свет, больно резанув по глазам. Вот это ничего себе берлога. Перед глазами раскинулся бункер ГРОБ, не таких колоссальных размеров, как тот, что был в лесу под Мичуринском, но для подземных катакомб не слабый. Две комнаты примерно пять на пять метров. В одной из них сохранилось четыре двухъярусных кровати, во второй находились стеллажи со всякой всячиной. Я, оглядевшись, узнал в них товар из лавки «Энергоресурс».

– Вот, это моя берлога, – не без гордости произнёс Чума, – прошу любить и жаловать. Сейчас отдыхаем восемь часов, потом снова в путь.

Мы со стоном повалились на кровати. Штамп и Линза сразу же уснули, а жилистый Гарпун с любопытством рассматривал вещи на полках.

– У меня всё посчитано, оглобля, – предупредил его Чума, – если что пропадёт, я с тебя первого спрошу.

– Спрашивалка не выросла, – с улыбкой ответил ему Гарпун, – спи давай, тебе ещё нас до Москвы вести.

– А ты всё такой же. Ломом не перешибёшь, – зевнув, сказал Чума. – Даже трактор вон свалился, а он всегда здоровей тебя был. Меня всё время твоя выносливость удивляла.

– Это, Чума, природа, – сказал Гарпун, – Штамп вот силищу имеет, а я могу тридцать километров пробежать и не свалиться от усталости. У тебя вот компас в голову вшит.

– Это да, – отозвался Чума, зевнув на всю комнату, – слышь, оглобля, свет погаси, не могу спать при свете.

Гарпун щёлкнул клавишей на фонаре, и зал погрузился в темноту. Тишину разрывал только храп Штампа. Но он мне уже не мешал, я спал.

Проснувшись, сообразили завтрак, благо в берлоге Чумы было всё необходимое. Плотно поели и отправились дальше бороздить просторы подземелья. Предварительно оделись в выданные нам штаны от костюма химзащиты. Чума сказал, что нам предстоит форсировать несколько подземных рек и пару водопадов. На этот раз я пошёл сразу за ним, очень хотелось информации, ну или просто поговорить.

– Слушай, Чума, – начал я, – а как же там в Москве люди-то живут, на её месте, говорят, радиоактивная воронка.

– Так то сверху, – ответил он, – а люди внизу живут, вот в таких катакомбах.

– Как в игре про метро? – задал я очередной вопрос. – И много людей?

– Ха, три раза, – отозвался Чума, – те, кто пережил ядерный удар в метро, давно уже в прах превратились. Это только в игре они смогли выжить, а по факту все припасы у них закончились через неделю.

– А где же ты тогда всё это взял? – изумился я. – Я видел твою берлогу, или ты хочешь сказать, что всё это сверху?

– Да ты что, – усмехнулся он, – сверху. Да там в две секунды в курицу гриль превратишься. А все эти запасы из подземных складов и бункеров. Простым людям информация о таких запасах никогда не давалась. То, что я имею, находится в такой жопе, что простой смертный никогда в жизни не найдёт. Люди пытались выжить на том, что было известно. Даже работники этого самого метро, и те понятия не имеют, что находится рядом с ними, а точнее, не имели, потому как нет их больше.

– А как же эти, сейчас которые живут? – не успокаивался я.

– Эти… этих всего-то горстка, – нехотя ответил он, – они тут что-то ищут. Пришли со своим проводником и рыщут теперь в районе бывшего Кремля.

– Откуда знаешь?

– Оттуда, – скривился Чума, – я не первых людей сюда вожу. Многие, кто смог выжить, передали информацию близким людям. Некоторые из этих информированных имеют желание подняться в теперешней жизни. Вот и просят, чтоб я их провел. Я за это с них или деньгами беру, или товаром. Вот и этих тоже повёл, – он зло сплюнул. – Суки! Когда до места дошли, они меня грохнуть решили. Вот только кишка у них тонка. Им и половины проходов неизвестно.

– Интересно, что они там ищут? – издалека спросил я.

– Известно что, – с усмешкой ответил Чума, – бункер правительственный. Это, можно сказать, Клондайк современного мира.

– А ты знаешь, где его искать? – спросил я. Чума даже остановился и посветил мне фонариком в лицо. Видимо, хотел во мне что-то рассмотреть.

– Может, и знаю, – уклончиво ответил он, – хотя, если быть точнее, догадываюсь. Он на то и секретный, бункер этот, что про него никто не знает. Сдаётся мне, что проводник ихний тоже понятия не имеет, где он. Но про Московские катакомбы знает много. Иначе они бы давно уже с голоду сдохли.

Разговор как-то сам собой утих. Новый поворот вывел нас в тоннель, по которому можно было передвигаться только на карачках. Разговаривать в таком положении не очень приятно. В такой позе мы ползли примерно два часа. Спина затекла, колени болели, но мы усердно пёрли вперёд. Послышался звук падающей воды.