Артём Помозов - Лестница в небо [litres]

Огонек, не теряя энтузиазма, продолжал стрелять. Пули рвали обезумевших животных, выбивали клочки шерсти и плоти, дырявили черепа и кромсали тела. Одна за другой собаки неслись под смертельный ливень из свинца. Магазины опустошались, но Огонек вошел в азарт, игнорируя этот факт.

Когда осталась последняя спайка, опустил автомат и выдернул из подсумка гранату «Ф-1».

– Как вам вот это?! – Он метнул ее в живое море, одновременно открывая рот, затыкая уши и падая на живот.

Взрыв больно резанул по ушам, нескольких собак посекло в кровавый фарш.

– Еще!

И, использовав последнюю гранату, вернулся к стрелковому оружию.

«Хирург» помог расправиться с дюжиной псов. Зверье даже не вскрикнуло: бежало-бежало, а потом, попав в марево, в буквальном смысле развалилось на части. Стайка превратилась в кусочки тел и отпиленные конечности, словно кто-то аккуратненько разделал их на хирургическом столе. И, что самое страшное, даже крови не было видно.

«Растворитель» стер с лица Зоны еще шесть особей – они, забежав в ловушку, просто испарились. Сначала они просто постепенно меркли, становились прозрачными, а потом и вовсе исчезали. Будто и не было их никогда.

Морды некоторых полопались, взорвались кровавыми ошметками, словно переспелые арбузы.

Огонек расстрелял свору, пережившую встречу с «лабиринтом», и вогнал последний магазин.

Выживший пес бросился на Огонька. Автомат сухо щелкнул! Заклинило! Человек и порожденное Зоной отчуждения существо, сцепившись, покатились по грязи. Закрывая горло рукой, Огонек выхватил ножны и всадил лезвие в бок зверю. Тот взвизгнул, разжал челюсти, что секундой ранее сомкнул на броненакладке комбинезона. Подпрыгнув, Огонек перехватил автомат за ствол, встал в позу, будто бы собираясь размахнуться битой, как в своей лихой молодости в девяностые…

…животное, разогнавшись, прыгнуло…

…а человек сбил его в полете.

Пес, скуля, отлетел куда-то в болото. Брызнуло.

– Давай, тварина, я жду! – Отсоединил магазин, передернул затвор. – Давай, падла! – Вставил на место.

Зверь предпринял еще одну попытку атаковать, но очередь, выпущенная из автомата Огонька, заткнула неконтролируемую ярость «падлы».

– Я достал тебя! Достал, мразь! – Огонек приблизился к телу. – Сука! – И вжал спуск.

Пули разорвали туловище мертвого пса на части.

Закончив, Огонек пнул труп ногой.

– Не двигаться! – прямо за спиной Огонька щелкнул предохранитель.

Стрельба велась все реже.

Некому уже стрелять было. Выживших солдат осталось двое: Сурен и его сослуживец, такой же неопытный и зеленый, как и сам Алабян, рядовой Вадим Волков, зачем-то попершийся на контракт в Зону. Остальные бойцы лежали здесь же, у грузовика, обреченные долго смотреть своими стеклянными глазами в серый небосвод Зоны. Тела кровопийц валялись рядом с ними, посеченные гранатными осколками и продырявленные пулями. Ребята, матерые вояки из Службы безопасности, пожертвовали собой, чтобы подарить молодняку шанс на спасение. И теперь Сурен понимал, что не может сдохнуть на территории этого проклятого места. Иначе он оскорбит их память. Иначе они погибли зря.

Изловчившись, Сурен вонзил нож в конечность последнего мутанта. Чудовище заревело, разомкнуло когтистую лапу и вновь стало видимым. Вадим, закричав, высадил в туловище кровососущей твари весь магазин. Та свалилась на живот и задергалась в агонии, а Сурен добил ее очередным ударом клинка.

Сурен не сдержался, упал на колени и заблевал все вокруг.

– Парень, ты как? – Волков протянул Алабяну ладонь. – Вставай. Выстрелы могут привлечь еще таких. Или бандитов! Какого хрена это вообще было? На брифинге о таком не предупреждали.

Откуда-то с севера донеслись отзвуки автоматной стрельбы.

– Кто это еще? – все продолжал Вадим. – Убираемся! Скорее.

Но Сурена мутило.

– Вставай, говорю же, – терял терпение Волков. – Это последний был. Чем быстрее уберемся отсюда, тем лучше…

– И мы… мы последними остались, – отдышавшись и поднявшись с земли, ответил Сурен. – Только мы… Черт, как же… – Его пошатывало. – Как же так?.. И что нам теперь… что нам теперь… – Утер подбородок. – Господи, что нам теперь делать-то?

– В разведку уже не пойдем. Провалилась разведка. Надо возвращаться на базу. В КПК у нас есть карты, а аномалии пройдем по детекторам. Мы выберемся. Давай!

– Как… как ты можешь оставаться таким… таким спокойным?

– Это Зона, парень, тут всякое бывает. Не время сопли разводить, на Кордоне поплачем. Пошли.

– На… на детекторы не уповай особо… – предупредил Сурен. – Когда ехали, я вычитал в Сети одну штуку интересную… Позиция, чтобы вычислять аномалии. И мусором лучше. Или гильзами. Их навалом тут. На электронику в Зоне вообще нельзя… нельзя полагаться…

– Разберемся в процессе… – Лицо Вадима вдруг исказила дикая гримаса боли, из его пробитых глазниц полилась кровь, ручейками стекая по щекам.

Сурен завизжал, как маленькая девочка. Прямо за Волковым материализовался еще один «Болотник», как мысленно окрестил тварь рядовой.

Болотник разжал челюсти, прожевал кусок выдранной из горла человека плоти и выдернул когти из глаз жертвы. Чудовище замурчало, словно кошка, обняло умершего Вадима, как мать обнимает свое дитя, обвило его голову щупальцами – и умчалось прочь, унося добычу в свое логово. А куда еще оно могло уволочь труп?

Рядовой остался в полном одиночестве. Упал на колени. Сил рыдать и биться в истерике – и тех не осталось.

КПК тренькнул. Сурен вытащил его, посмотрел безразличным взглядом.

«Погиб сталкер Юрий Семецкий. Локация – Армейские склады. Причина смерти: предположительно аномалия».

– Ну, хоть что-то к удаче, – мрачно пошутил Алабян.

Пластиковая рюмка опустела. Кот дрожащей рукой плеснул еще из порядком опустевшей бутылки, наполняя чарку до краев. Запрокинул голову, занюхал рукавом, ибо закуски не было, вновь налил. Но пить не стал – не лезло уже, комок к горлу подкатывал, как принюхивался.

– Даже в этом, – икнул, – никакой, сука, радости и никакого забвения. Сука-судьба, сука-жизнь!

Вот уже несколько месяцев – сколько точно, Кот не знал, так как давно потерял счет дням и неделям, – бывший майор СБУ, бывший вольный бродяга, бывший анархист и бывший командир группы искателей под началом «Изоляционных сил», а ныне изгой и отступник, прозябал на пепелище деревушки Зимовище. Эту деревню, что еще в прошлом году была оживленным лагерем для новичков, искатели теперь обходили стороной. Жалко Зимовище, жалко молодых дураков, что погибли здесь. И все из-за того, что Валерьевич и Лис, будучи заправилами в этом лагере, попутали берега и перешли дорогу военным. А те не стали долго церемониться, собрались и сожгли тут все и всех. Вот и стояла деревня одна, вся в саже выпачканная. А сталкеры – люди суеверные, боялись почему-то этих покрытых копотью бетонных коробок и выгоревших хат, беду на себя накликать страшились. Вот и сторонились. А Коту было все равно, даже если бы порчу навел на себя, живя здесь. Ему некуда идти. И суеверность местного контингента лишь помогла ему. Местечко тут хорошее, тихое и спокойное, от Кордона недалеко, от земли Большой, где он, возможно, и мог бы найти себе новое место в жизни, да не захотел и не стал даже пытаться. Идиот, говорил Кот самому себе, но ничего не мог поделать. Гибель друзей и жажда мести висели на нем, заставляли вновь и вновь возвращаться сюда, даже когда он выходил за пределы Территории Проклятых, сбегая через ограду к цивилизации.