Кирилл Клеванский - Сердце Дракона. Том 18

Про мертвецов Хаджар не понял, так что просто молча вошел внутрь. В конце концов у каждого народа имелось достаточно своих поверий и традиций. Никто не обязывал Безумного Генерала разбираться в каждом суеверии.

Северянин, внимательно осмотрев шип, поставил обратно свой топор с рукоятью в виде вишневого дерева и подошел к кровати Аретуса.

Один из наследников дома Лецкет и, по совместительству - самый нелюбимый из них, выглядел не важно. Он дрожал в горячей лихорадке и бился мелкими судорогами, то и дело норовя скинуть тяжелые одеяла из шкур горных котов и козлов.

Возле его кровати, пропитанной запахом пота, стояло несколько ведер. В одном из вода настолько пропиталась нечистотами и кровью, что приобрела непонятный цвет. Нечто напоминающее фруктовую косточку. Коричнево алое.

Во втором же лежали десятки обрывок ткани, заменявших Бадуру припарки и тряпки.

Одна из таких лежала на лбу Артеуса. Небольшие льдинки уже почти растаяли, так что сложно было сказать - где пот, а где влага от растаявшего льда.

Вот только лед этот относился вовсе не к смертному миру. Здесь, на северной границе лед и снег обладали столь высокой концентрацией стихии, что несколько грамм подобного материала могли превратить Черные Горы Балиума в… Белые Ледники.

Бадур, поправив узел тонких косичек, в которые были сплетены его волосы, опустился на стул рядом с кроватью. Удивительно, но Хаджар успел забыть, насколько сильно этот человек отличался от сказочного образа северянина. Да, высокий и мускулистый, но недостаточно, чтобы назвать его богатырем из былин.

По нему было видно, что мускулы эти появились не из-за усердной работы над ними, а благодаря охоте и ремеслу. Мощные плечи, спина и грудь, быстрые и сильные плечи, но весьма узкая шея и тонкие предплечья.

Бадур куда чаще использовал свой топор для колки дров, нежели чужих доспехов. И Хаджар это чувствовал.

- Древняя вещь, - произнес северянин, крутя в пальцах простой шип. - Может быть даже древнее того места, откуда ты его принес.

- Возможно…

Бадур повернулся к собеседнику и снова смерил его взглядом.

- Твоя душа тоже ранена, Ветер сев…

- Можно просто - Хаджар, - перебил его генерал.

- Хаджар, - кивнул Бадур. - я вижу следы на твоей душе. Старые и новые. Они ползут, как трещина на справном срубе. Рано или поздно - они тебя расколют.

Хаджар только пожал плечами. У него в любом случае не осталось в этом мире слишком много времени. Шесть веков - что это за срок для тех, кто века меряет как смертный - года. Не говоря уже про Древних.

- Возьми, - Бадур протянул Хаджару шип. - тебе он точно поможет, а этого юношу… - северянин повернулся к колдуну и провел ладонью над лицом. - я не уверен.

Ложью было бы сказать, что Хаджар не испытал ни малейшего искушения забрать шип обратно. Да, его срок действительно близился к своему логичному концу, но… раны на душе делали адепта слабее. А, видят Вечерние Звезды и слышит Высокое Небо, сила Хаджару еще потребуется. И в куда большем объеме, нежели сейчас.

- В этом нет чести, - покачал головой Хаджар.

- Нет, - кивнул Бадур. - но я должен был спросить. Это твоя добыча и только твое решение, южанин.

С этими словами северянин размахнулся и, пока не успел среагировать Хаджар, вонзил шип прямо между глаз Артеуса. Тот изогнулся дугой, будто молния ударила. Распахнул рот беззвучном крике, раскрыл потянутые пеленой глаза, а затем так же резко замер и затих.

Не было ни вскрика, ни мольбы о помощи, ни даже крови. Только это и заставило Хаджара вернуть Синий Клинок обратно в ножны и успокоить пожар терны, разгоревшийся в его жилах.

Не для того он рисковал шкурой в землях духов, чтобы сумасшедший северянин использовал Артеуса в качестве подушечки для иголок.

- Кажется, этот мальчик родился под счастливой звездой, - выдохнул Бадур и, поднявшись со стула, абсолютно буднично и спокойно направился на кухню.

Хаджар же в это время наблюдал нечто, что надолго останется в его памяти. Шип, вонзенный между глаз колдуна, вытянулся стеблем простого, полевого цветка. Бутон расцвел и раскрылся. Небольшие лепестки, плавно паря по воздуху, опустились Артеусу на глаза.

А затем, едва ли успело ударить сердце, цветок засох и развеялся пылью, оставив на лице Артеуса узор черной татуировки, стеблями плюща обрамлявшей глаза, скулы, желваки и вплоть до шеи.

Центром же хитросплетения лоз стала небольшая точка-иероглиф в центре лба колдуна.

Дыхание Лецкета выровнялось, и лихорадка ушла, а на смену ей пришел здоровый, крепкий сон. Колдун что-то нечленораздельно промямлил и, накрывшись одеялом до самых бровей, свернулся калачиком. Хаджар едва ли не выругался, услышав самый натуральный храп.

Вот так и рискуй жизнью, чтобы кто-то потом сопел сусликом под одеялами.

- Проклятье…

- Скорее наоборот, - уточнил Бадур. Он уже запалил очаг - просторную каменную печь со сваленными бревнами, над которыми покоилась чугунная решетка. - Благословление. Древнее. Могущественное. Слава Хорсу-целителю, кто бы там не благословил этого мальчика - он нашел его достойным.

Хаджар уселся за стол и с благодарностью принял глиняную чарку, наполненную душистым отваром. Вечерние Звезды! Хаджар и подумать не мог, что так сильно проголодался. Так что, когда Бадур снял с решетки сковородку и поставил перед гостем простецкую трапезу в виде яичницы с мясом, генерал смел все до крошки буквально за мгновение.

И это притом, что адептам, в целом, еда и не требовалась. Они спокойно могли веками существовать исключительно за счет энергии.

Вот только… вот только в миру духов это, по всей видимости, не относилось.

- Признаться, - северянин налил из кувшина терпкой браги и, приготовив вторую порцию, сел напротив. - я не думал, что ты справишься, южанин. Но, видимо, праотцы и матери наших матерей сегодня благоволят тебе.

Хаджар молча жевал и с жадностью, достойной работника топора и ножа, смотрел на порцию Бадура. Тот, усмехнувшись, пододвинул вторую сковородку.

- Ешь, странник, я еще сделаю.

Только после того, как Хаджар выпил четыре чарки и опустошил шесть сковородок, он перестал чувствовать знакомую резь в животе. Вот ведь как оно получается - чувство голода, даже спустя века жизни, все еще сидит где-то в подкорке и напоминает о своем ужасе.

- Благодарю за пищу, Бадур, - поклонился Хаджар.

- Ты гость в моем доме, - только и пожал плечами северянин.

Какое-то время они молчали. Сидели за столом, пили - кто отвар, кто брагу, и молчали. У каждого в голове были свои мысли.

Собственные - Хаджар старался гнать. Он все еще был скреплен с Агленом Лецкетом - главой торгового дома, договором, по которому он должен был выяснить у Бадура путь к Истинному Северу.