Джо Аберкромби - Море Осколков: Полкороля. Полмира. Полвойны

Пускай пережитки эпохи эльфов поражали своим величием, но тот Скегенхаус, что построили люди, определенно разочаровывал. Ярви свернул язык трубочкой и по четкой дуге плюнул за борт.

— Молодец. — Ральф удостоил его кивком. — Хоть гребешь ты по-прежнему так себе, но в делах, по-настоящему важных, успех налицо.

— Поработайте пока без меня, малыши! — Шадикширрам важно прошествовала из каюты на палубу в своих самых цветастых нарядах, нанизывая на пальцы новые украшения. — Меня ждет прием в Башне Служителей!

— Наших денег они там ждут, — грохнул Тригг. — Почем в этом году разрешение?

— Наверно, чуточку дороже, чем в прошлом, — Шадикширрам облизала палец и, наконец, сумела навернуть на него в особенности безвкусный и яркий перстень. — Доходы Верховного короля должны расти.

— Лучше швырнуть деньги Матери Морю, чем шакалам из Общины служителей.

— Я б тебя швырнула Матери Морю, когда б не знала наверняка, что она тут же вышвырнет тебя обратно. — Шадикширрам вытянула руку и полюбовалась блеском украшений. — С разрешением в кармане у нас есть право торговать по всему морю Осколков. А без него… пфу…

И она сдула с кончиков пальцев всю предполагаемую прибыль.

— Верховный король ревностно оберегает свои доходы, — негромко заметил Джойд.

— А как ты думал, — ответил Ральф, пока все смотрели, как капитан лениво пинает в бок Ничто, а потом вышагивает по сходне. Следом, на цепи, семенил Анкран. — Эти доходы и делают из него такого Верховного. Без них он, как и все, рухнул бы на землю.

— И у больших людей — большие враги, — добавил Джойд, — а война — чертовски дорогая игрушка.

— Строить храмы догоняет где-то рядом. — Ральф кивнул на скелет огромадного здания, проступавший поверх ближних крыш. Сооружение облепила такая густая паутина лестниц, лесов и лебедок, что Ярви не угадал бы даже его форму.

— Это храм Верховного короля?

— Не самого — у него появился новый бог. — Ральф опять сплюнул в уключину, промазал и обслюнявил обшивку. — Скорее памятник его непомерному самомнению. Четыре года строят, и не готова и половина.

— Порой мне кажется, что таких существ, как боги, и вовсе нет, — протянул Джойд, задумчиво пощелкивая по губам кончиками пальцев. — А потом я думаю — кто ж тогда сотворил из моей жизни весь этот ад?

— Старый бог, — вмешался Ярви, — а не новый.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ральф.

— Прежде чем эльфы объявили Ей войну, была лишь один Бог. Но их обуяла гордыня, и они использовали магию, настолько сильную, что та вспорола в ткани мира Последнюю дверь, уничтожила их самих и сокрушила Единого Бога, разбив Ее на множество. — Ярви кивнул на невиданный размах строительства. — На юге есть вера, что Единого Бога сокрушить невозможно. Что все множество других богов — лишь грани и воплощения Единого. Судя по всему, Верховный король увидал в их богословии свою пользу. А может, увидала праматерь Вексен.

Он обдумал эту мысль.

— А может, она решила подольститься к императрице Юга тем, что отныне они будут молиться на один манер. — Ярви вспомнил, как голодно сверкали глаза праматери, когда он опустился перед ней на колено. — А может, она считает, что народ, который поклоняется единому Богу, скорее поклонится и единому Верховному королю.

Ральф снова сплюнул.

— Прошлый Верховный король был изрядной мерзостью, зато считал себя только первым из братьев. А этот чем старше, тем больше подгребает под свою власть. Они со своей сволочью-служительницей не успокоятся, пока не залезут выше своего Единого Бога и не опустят весь мир на колени перед своими сморщенными задницами.

— Тому, кто поклоняется Единому Богу, выбор дороги неведом: она даруется ему свыше, — задумчиво продолжал Ярви. — Ему нельзя отказаться от просьбы, но должно подчиняться приказу.

Он вытянул свою цепь и уставился на ее железные звенья.

— Единый Бог протянет невольничьи цепи по всему миру, от Верховного короля, через королей малых, ко всем остальным — каждое звено в надлежащем месте. В рабство обращены все.

Джойд нахмурился исподлобья.

— Ты глубоко мыслишь, Йорв.

Ярви пожал плечами, и цепь упала.

— На весле больше проку от здоровой руки.

— Ну ладно, но как же все-таки один бог справляется со всем на свете? — Ральф обвел рукой затхлый город вместе с его обитателями. — Как один и тот же бог может быть у коровы и рыбы, у моря и неба? Как она может быть одновременно за мир и войну? Чушь дурацкая, да и только.

— Быть может, Единый Бог навроде меня. — Сумаэль развалилась на юте, опираясь на локоть с запрокинутой набок головой, и расслабленно покачивала ногой.

— Такая же лентяйка? — проворчал Джойд.

Девушка усмехнулась.

— Она выбирает курс, но есть много мелких богов — они сидят на цепи и гребут.

— Простите меня, о всемогущая, — произнес Ярви, — но мне вот отсюда видно, что на вас те же оковы, что и на всех.

— Покамест, — ответила она, набрасывая цепь на плечи подобием шарфа.

— Тоже мне, один Бог, — снова раздраженно бросил Ральф, качая головой на недостроенный храм.

— Лучше один, чем никакого, — прорычал, подходя к скамьям, Тригг.

Невольники погрузились в молчание, все знали, что отсюда их курс лежит в страну шендов, которые не знают милости к чужеземцам, не молятся никаким богам, не преклоняют колени ни перед каким королем, каким бы верховным тот ни был.

Однако серьезная опасность сулит серьезную выгоду — так объявила команде Шадикширрам, когда вскочила на борт, держа в руках нацарапанное рунами разрешение на торговлю. У нее так горели глаза, что можно было подумать, этот пергамент ей вручил лично Верховный король.

— От шендов нас эта бумажка не защитит, — заворчал кто-то с задних банок. — Они сдирают с пленных кожу и жрут своих умерших.

Ярви фыркнул со смеху. Он изучал языки и обычаи большинства стран вокруг моря Осколков. Невежество питает страх, говорила мать Гундринг. Знание страх убивает. Когда ты познаешь чужой народ, то в итоге оказывается, что они такие же люди, как все.

— Шенды не любят чужеземцев, потому что мы вечно воровали их и увозили в рабство. А так они не более дикие, чем любой другой народ.

— Поэтому мне уже стало страшно, — негромко вставил Джойд, не спуская глаз с разматывающего кнут Тригга.

После полудня они гребли на восток с новым разрешением торговать и новым грузом на борту, но висели на них все те же старые цепи. Башня Служителей умалялась и таяла за кормой. К закату они укрылись в скалистой бухточке. Перед тем как уйти за пределы мира, Матерь Солнце разбросала золото по воде и разрисовала облака необыкновенными красками.

— Не нравится мне это небо! — Сумаэль забралась на мачту и, обхватив ногами рею, мрачно наблюдала за горизонтом. — Завтра мы должны остаться тут.