Цаньцзянь Ли Дэ Ню - Свет во тьме [ЛП]

Снова слезы. Му Цяньюй сказала: «В последние годы нас поддерживала Младшая Сестра Сянь’эр».

«Мм, я понимаю.»

Линь Мин нежно погладил щеку Сяо Мосянь. Она отказалась от своей собственной расы, чтобы следовать за ним, но вскоре после этого он исчез, и все предположили, что он умер. Таким образом, Сяо Мосянь и ее нарождённый ребенок прибыли в дикую вселенную без него. Она оказалась перед лицом великой пустыни и жадного взгляда святых, можно представить бремя, которое она должна была вынести.

Он вспомнил ту невинную и странно эксцентричную молодую девушку, этот образ все еще был жив в сердце Линь Мина. Сяо Мосянь того времени была полна счастья и вечной радости.

Шаг за шагом она шла туда, где оказалась сегодня. Наивная молодая девушка стала Императором человечества, которая несла на своих плечах бремя жизни нескольких десятков миллиардов подданных, помогая удержать наплаву судьбу человечества. Такая постепенная трансформация заставила Линь Мина еще больше полюбить ее.

Линь Мин взял руку Сяо Мосянь в свою и крепко сжал ее. Он нежно поцеловал ее в лоб, а затем наклонился, чтобы прошептать на ухо: «Я здесь и теперь все будет хорошо».

Когда Сяо Мосянь услышала эти слова, она почувствовала, как ее сердце болит. В ней бушевали эмоции.

Он прав. Неважно, где или когда они были, насколько бы сложной не была ситуация, пока он был здесь, он подставит свои широкие плечи, чтобы поддержать для них сами небеса.

В прошлом на Дороге Асуры она и Линь Мин столкнулись с преследованием Тянь Минцзы…

Вернувшись с Дороги Асуры, ей пришлось столкнуться с неожиданной беременностью, предложением о браке Святого Сына Доброй Удачи, а также яростью Императора Демонического Рассвета…

И кроме того, когда великое бедствие человечества началось раньше времени и когда почти все Императоры почувствовали, что ситуация безнадежна…

Он. Именно он столкнулся со всем этим, не оборачиваясь, и столкнулся со всем этим без колебаний. Он молча взял на себя ответственность, испытывая невообразимые трудности и невзгоды, прежде чем, наконец, сотворил чудо и изменил все.

Снова и снова он делал невозможное возможным, творя свою собственную легенду, пока жил.

Он был человеком, рядом с которым она всегда могла чувствовать душевное спокойствие.

Сяо Мосянь знала, что она никогда не сможет покинуть его. Каждый дюйм ее плоти, каждая капля ее крови, вся ее душа, вся она принадлежала ему…

«Юй’эр, Синсюань…» Линь Мин обнял Му Цяньюй и Цинь Синсюань, прижав к своей груди, чувствуя, как их сердца бьются в тандеме, чувствуя их дыхание. Первоначально эти две женщины должны были оставаться в безопасности в низших царствах. Хотя они не жили бы там слишком роскошной жизнью, они все равно жили бы жизнью, которой позавидуют все смертные. Однако они были вовлечены в великую бурную войну между святыми и человечеством и были вынуждены погрузиться в опустошающее одиночество на тысячи лет. Линь Мин чувствовал, что он был несправедлив по отношению к ним обеим. Тайно он решил для себя, что этим двум женщинам больше никогда не будет причинен вред.

И, наконец, Линь Сяогэ…

Он погладил и похлопал ее по голове. Его родители уже скончались. Хотя он был рядом со своими родителями, защищал их до конца их дней и, наконец, увидел, как они уходят с улыбками на лице, Линь Сяогэ так и не удалось увидеться с родителями в последний раз. Это неизбежно будет сожалением в глубине ее сердца.

"Сяогэ, ты выросла…"

Спустя почти семь тысяч лет Линь Мин сказал те же самые слова, которые он сказал ей так давно…

В первый раз он произнес эти слова, когда вернулся на Континент Разлива Небес и увидел, как Линь Сяогэ подавила своих соперников на встрече боевых искусств, завоевав корону чемпиона.

В то время Линь Сяогэ была в расцвете сил. Она отличалась красивой фигурой и молодостью. Когда Линь Мин сказал, что она выросла, он имел в виду ее физическую зрелость.

Но на этот раз Линь Мин имел в виду рост её разума.

После тысячелетий несчастий повзрослеет даже самый беззаботный человек…

«Старший Брат, у меня все хорошо».

Линь Сяогэ схватила Линь Мина за руку и крепко обняла его, ее действия говорили громче, чем слова.

Брат и сестра расстались через некоторое время. Линь Сяогэ посмотрела на Линь Мина и сказала: «Старший Брат… ты знаешь, что случилось с нашими родителями? Все эти годы я была в дикой вселенной, поэтому у меня никогда не было возможности вернуться на Континент Разлива Небес и увидеть их…»

Линь Мин вздохнул. Он покачал головой и сказал: «Я расскажу тебе все, что случилось, но позже».

Увидев глаза Линь Мина, Линь Сяогэ была поражена, как будто она вдруг что-то поняла. Она медленно кивнула. По правде говоря, когда она задала этот вопрос, она уже догадывалась, каким будет ответ.

Ее родители не смогли бы прожить так долго…

И в это время Линь Мин посмотрел на приближающегося Линь Хуаня.

Когда Линь Мин впервые увидел Линь Хуаня, он почувствовал слабую кровную связь. Даже не выслушав объяснений Сяо Мосянь, он догадался, что это его ребенок.

Когда Линь Хуань увидел, что его отец повернулся и смотрит на него, он несколько насторожился.

Для Линь Хуаня его отец был богом, которому он поклонялся, и человеком, которого он уважал больше всего. Теперь, когда он, наконец, встретил своего отца, его сердце стало учащенно биться.

Он поправил свои одежды и шагнул вперед. Затем он опустился на колени перед Линь Мином и поклонился.

«Дитя Линь Хуань приветствует отца».

Линь Мин принял этот поклон. Затем он протянул руки, чтобы помочь Линь Хуаню встать. С этим прикосновением Линь Хуань почувствовал, насколько сильным был его отец.

На самом деле, он не то чтобы помогал ему, скорее давил на него.

Это была сила, превышающая силу любого древнего дикого зверя, которого когда-либо встречал Линь Хуань. Это была сила горы высотой в сто тысяч футов, обрушившейся на его тело.

Линь Хуань был поражен. Затем он немедленно начал собирать силы, чтобы противостоять давлению своего отца. Он знал, что его отец проверяет его!

Ка! Ка! Ка! Ка!

Тело и суставы Линь Хуаня начали трещать.

Сяо Мосянь была поражена, увидев это. Хотя она немного волновалась, она не остановила их.

Линь Хуань ахнул, его дыхание стало прерывистым. Его лоб покрылся каплями пота. Наконец, он силой поднял руку Линь Мина и встал.

«Хорошо!» Линь Мин сказал единственное слово похвалы, странный блеск вспыхнул в его глазах.

Линь Мину вторжение святых казалось горьким страданием для Му Цяньюй, Цинь Синсюань, Сяо Мосянь и Линь Сяогэ. Линь Мин не хотел, чтобы они перенесли какие-либо страдания или раны.

Но для Линь Хуаня, его собственного сына, это было время, чтобы закалить себя!