Цаньцзянь Ли Дэ Ню - Сансара жизни и смерти [ЛП]

Более того, было возможно, что если Шэн Мэй потеряла бы все силы своего источника силы души, Император Души сможет обнаружить эту аномалию. Если бы он заметил что-нибудь странное своим божественным восприятием, тогда все, что Шэн Мэй сделала, пропало бы.

Шэн Мэй оставила Линь Мину только эти крошечные кусочки опыта, чтобы он мог использовать их и попытаться изменить свою жизнь.

Но это было бы сложнее, чем восхождение на небеса!

При других обстоятельствах Линь Мин не смог бы добиться успеха. Но теперь появилась возможность…

А все потому, что в эти прошлые годы Линь Мин постигал чувство жизни и смерти. Его настроение, его характер, претерпели разительные изменения.

Неполные части страниц смерти Линь Мин мог дополнить своими Законами культивирования.

«Когда Шэн Мэй оставила эту шахматную фигуру, у нее, вероятно, не было большой надежды на успех…» пробормотал Линь Мин, выдавив из себя улыбку.

Шэн Мэй хорошо понимала его. А все потому, что она видела, как он много раз творил чудеса, так что она верила, что у него будет шанс обратить вспять такую безнадежную ситуацию. Таким образом, она сделала все это, ни взирая на мизерные шансы на успех.

Поскольку она заплатила такую высокую цену, Линь Мин догадывался, что дело было не только в том, что между Шэн Мэй и Императором Души были разногласия, между ними существовала глубокая ненависть.

На самом деле, Шэн Мэй, возможно, и не испытывала к нему никаких реальных чувств. Все, чего она хотела, это получить союзника.

Истинный талант, бросающий вызов небесам, бесконечно редкий талант, который в будущем обязательно станет пиковым Истинным Божеством. Она хотела, чтобы такой союзник помог ей противостоять Императору Души!

Понимая это, Линь Мин почувствовал, насколько же ужасен Император Души.

Человек, который мог вызвать такой страх в Шэн Мэй, - что он задумал?

«Старший Божественный Туман, пожалуйста, помогите этому младшему еще раз…»

Линь Мин не мог самостоятельно активировать Магический Куб; он нуждался в поддержке Божественного Тумана.

Божественный Туман проявился в Кубе в виде тусклой фигуре. Он посмотрел на Линь Мина и сказал: «Хорошо».

Усвоить чужую силу источника души было совсем нелегко. Но если Линь Мин использовал бы Куб, было бы намного проще.

Когда Линь Мин всасывал силу источника души, оставленную Шэн Мэй в его собственное духовное море, он не чувствовал, что от неё исходит какое-либо сопротивление.

Она медленно сливалась с духовным морем Линь Мина, становясь его частью.

Этот момент оставил в разуме Линь Мина сто разных вопрос. Возможно, так происходило потому, что Шэн Мэй сознательно приняла это решение; возможно, потому, что душа Линь Мина слилась с Шэн Мэй, но в чем бы не была причина, духовное море Линь Мина и духовное море Шэн Мэй теперь разделяли необъяснимые отношения друг с другом.

Какое-то время воспоминания надвигались на него, как волны, и все эти воспоминания содержали сведения Шэн Мэй о страницах смерти Священного Писания.

Эти переживания и чувства сливались с собственными пониманиями смерти Линь Мина, понемногу за раз…

Постепенно душа Линь Мина погрузилась в Куб. С питанием от Куба он начал понимать смерть.

Его душа уже достигла предела полного истощения. Но из-за Куба она не рухнула.

И это состояние продолжалось в течение длительного времени.

Со временем волосы Линь Мина начали иссыхать. Глаза его погрузились глубже в глазницы, его кожа побледнела, а его зрачки перестали быть черными, но потеряли весь цвет.

Линь Мин оказался на грани жизни и смерти. Его глаза потеряли зрение, и его дыхание почти исчезло, как будто он мог умереть в следующий момент.

Но поскольку Линь Мин достиг этой беспрецедентной границы смерти, его понимание страниц смерти также достигло нового пика.

Этот процесс продолжался в течение месяца.

Поздно вечером, невероятно ослабленные огни жизни Линь Мина, наконец, потухли.

Его сердце перестало биться…

В этот момент вся жизненная деятельность в теле Линь Мина прекратилась.

Он пережил настоящую смерть.

Истина заключалась в том, что в тот момент, когда Шэн Мэй вытащила источник души Линь Мина, Линь Мин уже был обречен на смерть. Смерть была неизбежна.

Его душа ослабевала из года в год. Больше не было возможности восстановить его разрушенную жизненную силу и возобновить огни жизни. Его тело было похоже на гнилое дерево, потерявшее жизнь.

Но…

Даже мертвая древесина может дать новый побег.

Однако, хотя мертвая древесина могла породить новый побег, старое дерево все еще было старым деревом. Пышная новая ветка и лист могут принести немного зеленого цвета мертвому дереву, но они никогда не смогут восстановить это дерево до истинной жизнеспособности маленького новорожденного саженца. И еще более невозможным было превращение мертвой древесины в возвышающееся новое дерево.

Линь Мин сам оказался в такой ситуации. Если бы его нынешнее смертное тело и духовное море засияли светом возрождения, это было бы что-то, что нарушило правила Небесного Дао, подобно тому, как старик на грани смерти вдруг вернул бы себе молодость. Это было просто невозможно.

Но была одна возможность. И она касалась ситуации, когда…

Новый побег, который вырос из куска мертвой древесины, мог поглотить все соки этого старого дерева, а затем укорениться в земле, вот тогда он действительно сможет превратиться в возвышающееся дерево, которое достигнет неба.

Сломайте все, начните с нуля, а затем поднимитесь во весь рост - это была вечная истина.

Если бы можно было одновременно и до пика понять страницы жизни и страницы смерти Священного Писания, тогда это было бы равнозначно пониманию самого основного метода культивирования Священного Писания - Великого Искусства Реинкарнации.

Реинкарнация представляла собой процесс возвращения от смерти к жизни.

В этой технике содержались тайны жизни и смерти. Если не понять их, то не только твоя реинкарнация потерпит неудачу, но и любой, кто попытался бы культивировать Великое Искусство Реинкарнации, погиб бы, став пылью, навсегда исчезая из мира.

То, что Линь Мин делал теперь, было эквивалентом перехода в первую революцию Великого Искусства Реинкарнации.

Первая революция должна была быть простой. Но, так как Линь Мин брался за неё с полностью разрушенным телом, этот процесс был бы равносилен получению новой жизни. Этот метод стал намного сложнее.

Мертвое смертное тело Линь Мина продолжало молчать. Его духовное море утратило всю жизнеспособность, и его внутренний мир уже был покрыт ужасающими трещинами и стал опустошенной землей.