Марина Баринова - Сыны мести [СИ]

— Как придёшь в себя, вырежь руну Гульг, — добавил Ормар. — Ты познал воинскую ярость. Теперь ты сможешь вызывать ее и зачаровывать оружие.

— Если выживу.

Я безвольно уронил голову на носилки.

— Всё, идём дальше, — сказал Ормар.

Меня подняли и понесли. Чувство было отвратительным: полная беспомощность в сочетании с болью и неуверенностью в следующем мгновении. Так сильно меня ещё никогда не ранили. Но я не боялся. Просто лежал, пялился на медленно проплывавшие перед моими глазами кроны деревьев и облака на фоне безмятежно–голубого неба и размышлял, как же смогу выполнить предназначение, если со дня на день помру. Где–то в глубине души сидела робкая надежда, что раз боги положили на меня глаз и дали цель, то они меня защитят. С другой стороны, наши саги знали много случаев, когда какой–нибудь прославленный муж выбирал себе цель, боги его благословляли, а потом… Ну, пышные были похороны, все скальды съехались. И всё.

По тому, как наклонились носилки, я понял, что мы шли в гору.

— Я знаю путь, где подъём полегче, — сказал Конгерм. — Но там нас могут заметить. Вы ни от кого не прячетесь?

Колдун покачал голвоой.

— Нет.

— А кто же тогда на вас напал?

— Трое дураков, — сухо ответил Ормар.

Мы шли с перерывом на короткие остановки. Я порывался было встать и пойти своим ходом, но начертатель и Конгерм стройным хором велели мне заткнуться и лежать смирно. Поразительное единодушие. Мы почти взобрались на холм, и даже со своего положения я увидел, что ельник сменился редкими соснами, огромных валунов стало больше, словно вельканьи дети раскидали их в беспорядке по всей долине. Вилась голубой лентой река: один берег был немного топким и пологим, а другой — скалистым. И вдали, почти у самого подножия гор, я разглядел с десяток соломенных крыш.

— Как называется это место, Конгерм?

— Яггхюд. Здесь раньше жила семья охотников — они и дали название. Но род их расплодился, пары домов стало маловато. Потом сюда стали приходить те, кого не были рады видеть в больших городах.

— Разбойники?

— Изгои вроде меня, — мягко улыбнулся Конгерм. — Горожан пугает моя внешность. Они считают, что я зверь. Здесь мне тоже не всегда рады, но хотя бы не отказывают в приюте, если прихожу.

Ормар размял нывшие от нагрузки руки.

— Ты говорил, здесь поселились разбойники.

— Ну, сами–то они себя так не называют… И вам их так именовать не советую.

Они снова подхватили мои носилки, и мы принялись медленно спускаться к долине, петляя между гигантских камней и кривых сосен. Конгерм указал на узкую, но хорошо протоптанную тропу, и мы едва успели вступить на неё, когда нам перегородили дорогу двое хорошо вооружённых воинов.

Птицеглаз нахмурился.

— Беда. Этих я не знаю.

— Кто идёт? — сказал один из воинов и потянулся к оружию. Голос показался мне знакомым, но из–за спины Конгерма я ничего не мог рассмотреть.

Мои носилки опустили, и Птицеглаз шагнул вперёд, расставив руки в стороны и растопырив пальцы.

— У нас раненый. Мы идём с миром, ищем целительницу Гарду.

Я с усилием приподнял голову, чтобы получше рассмотреть воинов, и расхохотался. Эти двое были мне знакомы. Даже слишком хорошо.

— Воистину, сам Брани–обманщик над нами шутки шутит! — хрипло отсмеявшись, я протянул к ним руки. — Броки, Коли. Как же я рад вас видеть.

Братья, сперва не признавшие в Ормаре начертателя из–за того, что он сменил разорванную чёрную накидку на неприметный плащ с капюшоном, бросились ко мне.

— Хинрик! — Напугано выдохнул младший. — Что с тобой случилось?

— Долгая история, — отрезал Ормар, стащил капюшон и сверкнул единственным глазом. — А вы, как я погляжу, обосновались здесь?

Броки кивнул.

— Да, ушли в долину.

— Кровавый Топор тоже с вами?

— Он нас привёл и договорился со старостой. Но сейчас ушёл в горы.

Начертатель указал на носилки.

— Помогите нам. Хинрику нужна рука лекаря. И как можно скорее. Я не целитель, моё колдовство сейчас ему не поможет.

Братья переглянулись и уставились на Конгерма.

— А этот кто?

— Всё потом! Ведите. Чего встали, дуболомы?

Братья легко подхватили меня и торопливо понесли. Тропа спускалась на луга долины, и меня почти не трясло по пути. Зато с новой силой разболелась рана. Казалось, что живот наполняется кровью внутри. Я не знал, как лечить такие повреждения, но точно понимал одно: со мной было что–то не так. Я слабел, во рту стало невыносимо сухо. Радость от встречи знакомых отпустила, вернулась боль.

Ормар шёл рядом и с тревогой глядел на меня.

— Хуже? — спросил он.

— Да.

Получалось говорить только шёпотом. И ещё мне резко стало холодно, очень холодно. Начертатель задрал мою изорванную рубаху и побледнел.

— Снова началось. — Он обернулся к Конгерму. — Беги в деревню и предупреди целительницу.

Птицеглаз молча кивнул и бросился бежать. Вскоре он превратился в одинокую быструю точку на лугу. Я снова провалился во тьму.

— Хинрик! Очнись!

Кажется, это Коли тряс меня за плечо. Я лениво открыл глаза — возвращаться в мир и боль не хотелось.

— О, он…

Я застонал. Живот горел.

— Пошёл вон отсюда! — рявкнул Ормар. — Не смей его дёргать! Убьёшь.

Коли испуганно отшатнулся. Мне удалось сфокусировать взгляд на его лице. Парень был смертельно напуган.

— У тебя в брюхе кровь, — коротко проговорил наставник, отпихнув белобрысого младшего в сторону. — Придётся раскрывать рану и все вычищать. Мало кто выживает после такого.

Теперь стало понятнее. Рану прижгли, но кровь не остановилась и текла не туда. А я и думал, почему были такие странные ощущения в животе.

— Целительницу нашли? — прохрипел я.

Наставник кивнул.

— Да, сейчас Конгерм её приведёт. Но она слепа и немощна.

— Значит, я труп.

Мой разум балансировал на грани яви и тьмы. Я слабо понимал слова Ормара, но уяснил, что всё стало настолько скверно, насколько вообще возможно. Жаль. Может лучше мне было оставаться на Свартстунне и вести незаметную и долгую жизнь. Хотя кто знает, как бы там всё получилось. Как бы то ни было, я всё равно не жалел, что ушёл оттуда. Всего несколько дней на воле, а воспоминаний больше, чем за все годы на острове. Только попрощаться бы с Айной напоследок. Попросить богов её оберегать. Узнать бы поближе сестру… Но, видимо, девицам придётся справляться без меня.

Я расслабил шею и уставился в низкий потолок полутёмного дома. С деревянных перекладин свисали связки сушёных трав всевозможных видов, и я принялся считать стебли, чтобы отвлечься. Пахло дымом, мёдом и смесью всевозможных растений. Света в помещении было мало, и Ормар распорядился зажечь лучины. Правым боком я чувствовал тепло — с той стороны располагался очаг.