Анатолий Зеру - Путь в неизвестность [СИ]

— Прикройте их, — крикнул Акано.

Егор подбежал к ней и заключил в свои объятия.

— Я думал, ты погибла, — сказал он. — Я думал, что потерял тебя!

— Так бы и было, но мне повезло, меня отбросило взрывом, и во время боя я смогла спрятаться в обломках. Егор мне страшно.

— Не надо слов. Сейчас дроиды будут здесь. Надо уходить. Ты можешь идти.

— Да! — она поднялась на ноги. — Ай!

— Ты ранена?

— Ничего страшного, просто царапина, всё будет хорошо. Идём.

Они побежали к остальным. Как раз в этот самый момент из двери показалась вторая волна вражеских роботов.

— Давай, — голос Акано пронзил пространство.

В этот же самый момент большой взрыв разворотил здание и всех, кто находился рядом.

— Это даст нам немного времени, чтобы собраться с силами и придумать, как выбраться с этой чёртовой планеты. Егор, Алайна вы в порядке?

— Да, Акано! Спасибо.

— Давайте выбираться из города, — в голосе Каста чувствовалось напряжение. — И чем скорее, тем лучше.

— Куда нам идти? Вокруг на многие километры степь. — Дрейк как всегда умел подсластить пилюлю.

— Выбираемся из города, там дальше видно будет.

Четверть часа спустя они были на окраине города. Погони за ними не было. Впереди была только голая степь. Выбора не было, оставаться на месте было слишком опасно. Они пошли дальше, удаляясь от злополучного места.

Уже почти десять часов отряд шёл по незнакомой планете, останавливаясь лишь на несколько коротких привалов. Вокруг них распростёрлась огромная равнина, она охватывала всё пространство, насколько видели глаза. Виднелась только еле заметная возвышенность вдалеке, это была та гора, у подножия которой лежал шахтёрский город, и в которой они потеряли почти весь свой отряд. Бойцы десанта и учёные погибли, взорвавшись вместе с челноком. С осознанием этого пришла печаль. В глазах выживших, читалась скорбь, наряду с чувством вины и страхом.

Егор и Алайна шли рядом. Ей уже стало лучше, маленькие наноботы свою работу знали и трудились на благо организма, рана затягивалась, и девушка шла без посторонней помощи. Только влажные глаза выдавали её чувства, всё-таки она потеряла всех своих коллег и друзей. Они не разговаривали с Егором, лишь изредка он справлялся о её самочувствии.

В очередной привал он опять спросил её:

— Как ты себя чувствуешь, Алайна? — В голос он вложил всю нежность и заботу, на которую был способен.

— Всё хорошо, Егор! Мне уже намного лучше. — Она видела, как он старается, и попыталась ему улыбнуться, но это получилось как-то вяло и неубедительно, скорбь всё ещё была сильна.

— Тебе больно?

— Нет, уже совсем не больно, по крайней мере, физически, — вторую часть фразы она произнесла шёпотом, но Егор всё равно услышал.

— Итак, судя по координатам, нам осталось несколько часов пути, — сказал Акано.

Когда они ушли подальше от того самого города, им надо было решить, что делать дальше и куда направиться. Вот в этот момент Дрейк и вспомнил, что в одном из поселений, в котором они побывали, он видел челнок способный вывести их на орбиту и на нём должно быть оборудование, чтобы связаться с капитаном. Это был их единственный шанс на спасение, иначе им было не выжить на этой планете. Запасы кончались, еды и воды осталось на пару дней, не говоря уже о том, что охоту на них никто не отменял, пусть их и потеряли из виду, но Акано, да и остальные, понимали, что поиски продолжаются, и их обнаружение лишь вопрос времени.

К закату они подошли к шахтёрскому городку. Голубой гигант уже скрылся из виду, оставляя за собой небольшой лазурный шлейф. Поистине, красота этого явления была уникальна. Конечно, на самом деле никакого шлейфа не было, это было лишь преломление света в атмосфере, но красота этого явления завораживала. Это было похоже на Северное сияние на родной планете Егора. Хотя своими глазами он никогда его не видел, но здесь на чужой планете, в другой части галактики это показалось таким знакомым и родным. Мысли его обратились к дому, к его родным и друзьям, как они там живут, помнят ли его, ищут ли? Вспомнил о коллегах по работе, хотя большинство из них были подхалимами, эгоистичными слизняками, вечно заискивающими перед начальством и целующими его зад при каждом удобном случае. Даже они вызывали тоску по дому. Вспомнил о своей девушке, странно, но он уже ничего не чувствовал к ней. Все его мысли были поглощены только Алайной. Ему стало стыдно, ведь Оля хорошая девушка и не виновата в том, что он её разлюбил. А она, может быть, всё ещё ищет и ждёт его. Он постарался отогнать от себя эти мысли.

Егор оторвался от этого явления и посмотрел на Алайну, посмотрел в её голубые глаза и тоска сразу ушла. От её взгляда он обо всём забыл: о Земле, о доме, о друзьях. У него было лишь одно желание, быть рядом с ней всегда, заботиться о ней, защищать, любить.

Несколько минут они молча смотрели туда, где скрылось голубое солнце, после чего Акано отправился на пост, остальные занялись подготовкой ко сну. Они решили, что будет глупым идти в город ночью, необходимо было проследить за тем, что происходит внутри, поэтому расположились в укромном месте неподалёку от него, среди небольших предгорий, в небольшой рощице. В нескольких километрах к югу вздымалась огромной стеной гора, вероятна та самая, которая была рядом с предыдущим городом. Это было не удивительно, ведь эта горная система опоясывала всю планету и поистине была великолепна. То она вздымалась вверх остроконечными заснеженными вершинами, то шла небольшими холмами, усыпанными различной диковинной растительностью.

Алайна устроилась у небольшого дерева, листва и ветки служили ей постелью. Егор подошёл к ней и протянул валик, смотанный из свежесрезанного мха, по крайней мере, это было похоже на мох.

— Вот держи, — сказал он, — так будет мягче.

— Спасибо! — она неловко улыбнулась, — это было не обязательно.

— Нет, нет! Мне не сложно. А тебе нужно максимум удобств, чтобы скорее поправиться.

— Да, рана почти излечилась, скоро даже шрама не будет видно. И всё же мне очень приятно, честно. На моей планете к женщинам относятся предвзято, и мы редко слышим ласковые слова в свой адрес, только от самых близких.

Она опустила глаза и всхлипнула.

— Я понимаю, — сказал Егор, — тебе тяжело, ты потеряла коллег и друзей, и любимого человека, — он осёкся. — Прости, я не хотел бередить.

Егор встал, и было оправился в другой конец лагеря, как она схватил его за руку.

— Постой, — прошептала Алайна. — Ты прав я потеряла коллег и друзей.

После паузы добавила:

— Сеймур был моим женихом, да, но не я сделала этот выбор сама, нас обручили ещё до рождения, ещё, когда мы были в утробе, когда стало известно, какой пол будет у ребёнка. Это очень древняя традиция, с эры Возрождения, когда наша цивилизация была на грани вымирания, браки начали заключаться между ещё не родившимися детьми, для того чтобы, когда они достигнут совершеннолетия, молодые могли бы заключить союз и произвести новое потомство. Подбирались семьи идеально подходящие по физическим параметрам и совместимости, что давало большую вероятность того, что дети вырастут здоровыми физически и умственно. Конечно, мало кто возлагал большие надежды на этот эксперимент, но, всё же, со временем это дало результат. Вёлся жёсткий контроль за рождаемостью и дальнейшей судьбой каждого. Нам судить сложно ведь мы не жили тогда, и кто знает, какие мы бы принимали решения, окажись мы на месте наших предков. В общем, не нам судить, но спустя десятилетия наша цивилизация вновь возродилась, численность населения увеличилась в разы, нам больше не грозило вымирание, начался золотой век развития науки и техники, и всё было хорошо. Со временем жёсткий контроль за рождаемостью и решением кто за кого выйдет замуж отпадал сам собой, но эти снобы из высших кругов нашего общества оставили традицию определять судьбу своих детей в знак памяти и уважения тем, кто провёл нас сквозь тёмные времена. Ну и мы с Сеймуром родились в таких семьях, что обрекло нас стать женихом и невестой. О Создатели Сущего, их даже не остановило то, что мы были родственниками по крови. Я любила его, но как брата не более, хотя я знала, что для него это серьёзно, что я для него больше чем сестра. И от этого мне ещё больнее, я чувствую себя такой, такой… Я обманывала его, а он заслуживал того, чтобы знать правду. Он был хорошим, хотя и вырос среди всех этих правил, традиций, ханжества, он бы меня понял и простил.