Брайан Херберт - Охотники Дюны [litres]

Много лет назад тайная еврейская община заключила пакт о взаимопомощи с Бинэ Гессерит. Орден сестер предоставлял им убежище, уберегая их от погромов и защищая от предрассудков, когда новые волны нетерпимости и насилия захлестывали детей Израиля. В обмен на это евреи обязывались защищать сестер Бинэ Гессерит от Досточтимых Матрон.

Когда свирепые шлюхи явились на Лампадас, планету библиотеки Ордена, с явным намерением уничтожить сестер, Бинэ Гессерит разделили свою Другую Память. Миллионы жизней были влиты в тысячи душ, эти тысячи передали Память сотням, а эти сотни передали все неоценимое достояние одной Преподобной Матери – Луцилле, которая бежала с бесценным и невосполнимым знанием.

Бежав на Гамму, Луцилла попросила убежища в тайной еврейской общине, но Досточтимые Матроны пришли и туда, охотясь за ней. Единственным способом сберечь сокровища Лампадаса было разделить Память с неожиданным реципиентом – дикой Преподобной Матерью Ребеккой. После этого Луцилла добровольно принесла себя в жертву.

Так Ребекка стала обладательницей всех тех отчаянных и беспокойных мыслей, которые сохранились в ее мозге и после того, как шлюхи убили Луциллу. Потом Ребекка принесла бесценное сокровище Ордену Бинэ Гессерит, спасенные знания Лампадаса были разделены между женщинами Капитула. Так евреи исполнили свои древние обязательства.

«Долг есть долг, – думала Шиана. – Честь есть честь. Истина есть истина».

Но она понимала, что Ребекка необратимо изменилась, пережив этот опыт. Да и как могла она не перемениться, прожив жизнь миллионов сестер Бинэ Гессерит – миллионов мысливших по-разному, переживших великое множество удивительнейших событий, приняв в себя мнения и поведение, бывшие подлинным проклятием для Раввина? Не было поэтому ничего удивительного в том, что Шиана и Ребекка пугали, страшили его. Что же касается Ребекки, то несмотря на то, что она передала свою память другим, в ней осталась калейдоскопическая цепь жизней, возвращавших их носительницу в прошлое каждой из них. Как можно было ожидать, что она простым мановением руки отбросит все это и просто вернется к заученному знанию, к вычитанной в книгах мудрости? Она потеряла невинность, и даже Раввин должен был это понять.

Старик был учителем и наставником Ребекки. До Лампадаса она могла спорить с ним, оттачивая свой ум и интеллект, но тогда она ни на йоту не сомневалась в нем, своем учителе. Шиане было жаль того, что потеряла эта женщина. Теперь она не могла не видеть огромных пробелов в интеллекте и знаниях Раввина. Ужасная вещь – понимание того, что твой наставник мало знает. Знания старика о Вселенной касались лишь небольшой верхушки айсберга. Ребекка однажды призналась Шиане, что ей не хватает прежних невинных отношений со стариком, но, увы, восстановить их было уже невозможно.

Раввин носил белую кипу на лысеющей голове. Он шел уверенной твердой походкой рядом с Ребеккой. Унылая одежда свободно висела на его тщедушном теле, но Раввин отказался от новой. Седая борода стала еще белее за прошедшие годы, резко контрастируя с темной кожей лица, но тем не менее Раввин по-прежнему мог похвастаться отменным здоровьем.

Несмотря на то что словесные споры, казалось, нисколько не задевали Ребекку, Шиана научилась не давить на Раввина и не переходила определенную грань в их философских спорах. Каждый раз, когда старик не мог найти подходящий аргумент, он запальчиво цитировал Тору, независимо от того, насколько хорошо понимал он скрытый смысл цитаты, и замолкал с торжествующим видом победителя.

Так они бродили по судну, переходя с палубы на палубу, пока не спустились в трюм, где находилась корабельная гауптвахта. Этот похищенный корабль был построен в Рассеянии, на нем летали Досточтимые Матроны, вероятно, с помощью двуличной Космической Гильдии. На каждом большом судне – начиная с эпохи парусных кораблей почти забытой Земли – были особые камеры для содержания мятежников. Раввин занервничал, когда понял, куда ведет их Ребекка.

Шиана точно знала, кого содержат на гауптвахте – футаров. Как часто навещает Ребекка этих созданий, этих полузверей? Шиана подумала о том, не использовали ли шлюхи помещения гауптвахты как камеры пыток, как казематы древней Бастилии. Или, может быть, опасных узников вообще не держали на борту судна?

Опасных узников. Нет ничего и никого более опасного, чем эти четверо футаров – зверолюдей, созданных во мраке Рассеяния, гибридов, одинаково близких как людям, так и животным. Это были прирожденные охотники с жесткой щетинистой шерстью, длинными клыками и острыми когтями, животные, рожденные для того, чтобы выслеживать и убивать.

– Зачем мы спустились сюда, дочка? Чего ты хочешь от этих… этих нечеловеческих существ?

– Я всегда ищу ответы, Равви.

– Это достойная цель, – произнесла стоявшая за их спинами Шиана.

Раввин повернулся к ней и желчно сказал:

– Некоторые ответы не стоят того, чтобы их знать.

– А некоторые ответы помогают нам защититься от неизвестного, – сказала Ребекка, но по ее голосу было ясно, что она даже не рассчитывает убедить старика.

Ребекка и Шиана остановились перед прозрачной стенкой одной из камер, и теперь Раввин встал за их спинами. Шиану всегда интриговали футары, несмотря на то, что одновременно они вызывали у нее отвращение. Даже в заключении они поддерживали свою физическую форму, тренировали мышцы, бегали и крадучись расхаживали по камерам. Звери двигались бесцельно, разделенные перегородками, кружа от задней стенки к плазовой двери и обратно, обследуя место своего заточения.

«Хищники-оптимисты, – подумалось Шиане. – Да они и не могут быть другими». Она видела и понимала их скрытую до времени силу, их примитивные потребности. Футарам отчаянно хотелось бегать по лесу, выслеживать добычу и вонзать когти и клыки в беззащитную живую плоть.

Во время битвы за Гамму еврейские беженцы явились к армии Бинэ Гессерит, требуя защиты во исполнение старого соглашения. В то же время на борт явились и четыре бежавших футара, просивших доставить их к «укротителям». Хищники были оставлены на борту корабля-невидимки дожидаться решения Бинэ Гессерит относительно их дальнейшей судьбы. Улетая в никуда на невидимке, Шиана и Дункан брали на борт всех.

Почувствовав приближение посетителей, один из футаров подбежал к прозрачной стене камеры. Прижавшись к стене и дрожа всем телом, покрытым жесткой колючей шерстью, он сверкнул своими оливково-зелеными глазками и спросил:

– Вы укротители? – Футар принюхался, но стена была непроницаема для запахов. С явным разочарованием и недовольством он ссутулил плечи и заковылял прочь. – Вы не укротители.