Самат Сейтимбетов - Удар в спину

Когда он успел его отобрать, подумал Роман. Или забрал у поверженного капитана? Часовому полагалось бдить и надзирать, но Роман уже видел, что их пропустят. Жара, однообразное стояние на посту, где ничего не происходит, часовой утратил бдительность, несмотря на все прорывы тварей вокруг. На это рассчитывал сержант? Или просто хотел подобраться ближе, а потом если что оглушил бы?

Они прошли еще коридором, поднялись, встретили нескольких военных, сержант голосом капитана отдавал приветствия, бурчал насчет пленных, подталкивал самого Романа. Так они добрались до генерала, приемной, в которой сидел усталый капитан в очках.

— К генералу Толлини, срочные сведения, — сказал сержант.

— Вы…

— Я знаю порядок! — прорычал сержант. — Вот этот свежезараженный раскололся!

Романа пихнули в спину и он еще завращал глазами, думая, не пустить ли пену. Потом решил не пускать, все равно не вышло бы, а обман вот этого усталого капитана и часовых у дверей ранее, и до этого, все равно зависел от сержанта.

— Сведения категории «Альфа»! Даже я их слышать не должен был, теперь придется отписываться неделю! — продолжал рычать сержант. — Ну же!

Идиотизм какой-то, подумал Роман, когда их впустили внутрь. Вот так вот запросто пускать свежезараженных к генералам? Или та тарабарщина из букв и цифр, которую сержант изрыгнул после требования, была каким-то особым кодом? Паролем? Но откуда он его знал? Даже с версией про учеников Льва и доступ на самый верх, ведь все это время сержант находился в части майора Дуканти, а потом ехал с ними на учения! Про последний день и говорить нечего, да и пароли должны были сменить — раз война началась.

— Что там еще? — раздался сердитый голос.

Сержант пихнул его в спину и Роман услышал, как за ними закрылась дверь в кабинет генерала.

За столом сидел генерал, пожилой, слегка седоватый.

— Какие еще сведения категории «Альфа»? — генерал вскинул голову и нахмурился. — Кто вы такой?

— Майор Андрей Мумашев, группа «Буревестник», — ответил сержант.

Генерал побледнел, начал что-то делать, но не успел. Романа обдало ветерком и сержант оказался рядом с генералом, отобрал у него оружие, наставил прямо в лицо. Левой рукой вскинул телефонную трубку к уху.

— Никого не пускать! — рявкнул он голосом генерала. — Никаких звонков!

И положил ее обратно, оборвав провод. Генерал смотрел с яростью, злобой даже, кинул один взгляд в сторону Романа и снова уставился на сержанта.

— Генерал армии Аванте Толлини, глава Североафриканского корпуса, заслуженный обладатель двадцати двух орденов и почти такого же количества медалей, — сообщил сержант, отходя от генерала на три шага, но не убирая наставленного на него пистолета, — с началом операции «Вырубка» получивший всю полноту власти над войсками в Африке. Для этого все затевалось, да? Отсеять верных, получить власть, послать войска в Рим?

— Я не обязан тебе подчиняться, тварь, — прорычал генерал сквозь стиснутые зубы.

Роман внезапно ощутил себя лишним на этом празднике жизни. Наручники мешали и давили, да и ощущение, что сейчас сюда ворвется взвод автоматчиков или отряд инопланетян, было сильным, как никогда. Роман на всякий случай аккуратно подпер собой дверь.

— Вообще-то обязаны, генерал, — спокойно ответил сержант, извлекая откуда-то из глубин формы какой-то прямоугольник.

Откуда он их берет, в который раз задался вопросом Роман. И как только не потерял в этой беготне и стрельбах? Сам Роман за это время успел уже лишиться оружия, одежды, а также некоторого количества крови и мяса. Прилив энергии после лечения и еды схлынул, но и былая усталость, до черных точек перед глазами, не вернулась. Тем не менее, если им предстояла новая гонка со смертью — а как иначе, если они взяли главу корпуса в плен? — то Роман заранее знал, что не справится с ней.

Разве что они будут удирать на личном танке генерала? Есть ли у генералов личные танки?

— Видите? — сержант приложил прямоугольник к шее.

Тот засветился зеленым, при этом словно втягиваясь внутрь тела.

— Или мне напомнить вам, что двадцать первого января две тысячи четыреста седьмого года вы, генерал армии, Аванте Толлини, были вызваны в Рим, для специального инструктажа высшей категории секретности? Помимо вас, в том инструктаже участвовало еще восемь генералов, а проводил его помощник Льва Слуцкого и его правая рука, полковник Асылбек Имангалиев. Вы подписались в форме о неразглашении и дали клятву подчиняться любому, кто предъявит вам подобный опознавательный знак. Также…

— Я отлично помню тот день и подписанные мной формы! — прорычал генерал Толлини. — Но я не собираюсь подчиняться тебе, тварь!

Роман ощутил, как его глаза невольно распахиваются от изумления. Сержант мог и привирать, но, чтобы врал его враг и целый генерал армии? Ради обычного младшего лейтенанта никто не стал бы устраивать такого представления, а стало быть, что? Сержант не врал? И правда вращался в высших сферах, был учеником Льва, обладателем специального знака, которому обязаны подчиняться все? Но почему он тогда не показывал его раньше?

— А, вот оно что, — понимающе протянул сержант. — То есть клятвы побоку, если они даны тварям? А как же присяга Федерации?

— Не учи меня, щенок! — прорычал генерал.

— Я старше вас, — ухмыльнулся сержант.

— А Сверхмозг был еще старше, но и ему я не стал бы подчиняться! — генерал рычал.

Возможно, он рассчитывал, что его услышит капитан за дверью?

— И я помню присягу Федерации! Мы клялись служить и защищать людей! Людей!

— А мы, стало быть, твари.

— Да! Именно так!

— А как же победа над Сверхмозгом? Спасение Федерации?

— Мы уже давно могли бы победить тварей, если бы не вы!

— Если бы не мы, люди уже перестали бы быть хозяевами у себя дома.

— Брехня! Вы испугались, что власть уйдет от вас! Решили захапать себе всю роскошь! Отказались от союза, который дал бы нам оружие, технику, средства для победы над тварями! Вы все захапали себе! Деньги Федерации уходят в черную дыру, точнее говоря, на закупки предметов роскоши для вас!

Сержант захохотал, искренне, от души. Правда, Роман теперь, повидавший, насколько талантливо сержант играл разные роли в этот длинный, бесконечный день, не взялся бы утверждать, что смех и правда был искренним.

— И зачем же мы тогда побеждали тварей? Останавливали Третью Волну?

— Чтобы все запахать себе! Сократить армию и затем окончательно захватить власть! Установить диктатуру Льва и продавать людей в рабство!

— Вранье! — вырвалось у Романа помимо его воли. — Лев не такой!

Генерал ожег его взглядом, но Роман не отступил, ощущая, как внутри закипает злость. Какое право имел этот генерал клеветать на Льва, дважды Спасителя Федерации? Заговорщики промыли ему мозги? Или он искренне верил в подобную чушь?!