Агата Фишер - Хрономаг 3

— Ты не должен сдаваться, — повторил я.

— Отпусти меня, сын, — вздохнул он. — Её больше нет, я больше не могу быть тем, за кем идут.

Мартин неслышно отошёл дальше, также, как и Алекс. Это странное чувство — они решили переложить ответственность на меня.

— Ты знаешь, — я чуть наклонился к отцу, — я видел будущее. Я жил там. Там ты тоже сломался и решил уйти. Может, в этот раз ты поборешься ещё?

В мутных глазах отца промелькнул то ли страх, то ли отчаяние. А может, мне только так показалось — сейчас в его голове было смешано столько всего.

— Тогда стань тем, кем я перестал быть, — ответил отец. — Отпусти меня. Я больше не способен. Они ждут меня, я слышу каждый день, я вижу чёрные пятна их лиц, то, чем я не смог стать, ты…

Из уст отца снова лилась невнятная речь и я сжал его руку так, что та побелела. Оглянулся на Мартина — тот смотрел мне в глаза, и я понял, что для себя он решение уже принял.

Перевёл взгляд на Алекса, который смотрел куда-то в стену, Адора тоже отвела взгляд.

— Я отпущу тебя, только скажи мне, ответь, — я снова заглянул отцу в глаза. — Существует ли тот, кто может возвращать разум во времени, можем ли мы перемещаться через пространство-время, или нет? Ты же знаешь.

— Можем, сын. Сколько было пролито крови тогда, когда мы могли и делали это. Знания утрачены, сожжены библиотеки, чтобы больше не было. Вторая Эра закончилась из-за таких, как мы. Мы хотели мстить за гонения, мы изменили мир, мы стёрли с лица планеты Вторую Эру и всё, что с ней было связано. Остались отголоски. Магов времени не должно быть, — по щеке отца прокатилась слеза.

Конечно, он говорил не лично о себе, но он точно знал, что произошло с историей, почему было решено ограничить хрономагов искусственно или… Мысли путались, мне хотелось спросить о многом.

— Отпусти меня, сын. Это невыносимо, — голос отца дрогнул.

Я промолчал ещё несколько долгих секунд, крепко сжимая его руку и собственную челюсть — во мне боролось желание выплеснуть то, что копилось со дня его смерти в той жизни. Ярость от того, что он сломался и бросил Айонов и настоящая, искренняя жалость к отцу — он уже не был собой, он уже не мог никого оберегать, не мог принимать решения, и где-то в проблесках рассудка от этого ему тоже было больно. Я видел это в его побледневших глазах.

— Я отпускаю тебя и прощаю.

Наклонившись, я сжал его высохшие так быстро плечи и прикоснулся к его лбу своим. Отец только неглубоко вздохнул.

Даже сейчас. Даже нынешнему мне было сложно это принять. Я не хотел видеть процедуру эвтаназии, я не хотел, но подписал вместе с Мартином все бумаги. Я не хотел смотреть сестре в глаза, чтобы не увидеть там осуждение.

Адора поймала меня перед тем, как сесть в машину и заглянула в лицо. Она тихо плакала всё это время, но сейчас даже пыталась улыбнуться. Я не видел, как она и Алекс прощались с отцом, я даже не знал, что они ему сказали и смог ли он им ответить, но думать об этом не хотел.

— Ты не виноват, братик. Я тоже надеялась, что он сможет поправиться, но так будет лучше, правда. Не вини себя ни в чём.

За натянутой улыбкой Адоры я видел, как дрожат её губы, слышал, как дрожит её голос. Столько потерь за короткое время — я поражался выдержке и воле Адоры. Этой нежной и комнатной девочки, которую я так хотел уберечь от Фила Туми. Она оказалась куда сильнее, чем я помнил и знал.

— Спасибо, — я только крепко обнял её.

Почти всю дорогу назад мы ехали молча, также, как и в госпиталь. Мне казалось, что отец ждал, пока мы все сможем приехать, чтобы наконец сдаться окончательно. Отогнать от себя эти мысли было сложно, особенно слова отца о том, что маги времени привели к концу Вторую Эру и изменили мир, не выходили из головы.

От неожиданно резкого звонка телефона меня слегка дёрнуло.

Мартин поспешно ответил на звонок — судя по его лицу, это было нечто очень важное. Я пытался вслушаться в то, что говорили на том конце, но из трубки фоном звучали какие-то шумы и помехи.

— Да. Я понял. Спасибо за оперативную информацию, — сказал прадед и отключил звонок.

— Что там? — я кивнул на телефон в его руке.

— На границе началось движение. Подошли новые войска Мин. Державшие оборонительную позицию силы Вебер и Юдалл присоединились к наступлению, — ответил Мартин и уставился на меня.

— Значит, там уже знают об обвинении против них.

— Да, — согласился прадед.

— Значит, мне нужно быть там.

— Снова на границу? Зачем? Ты думаешь, что твоих сил хватить, чтобы помочь?

— Я уверен в этом и да, я иду туда за теми из Веберов и Юдалл, кого ещё не успели взять.

Мартин только тяжело вздохнул.

Как только мы вернулись домой, я связался с Алиасом. На недоумение прадеда пришлось только просить довериться и подождать. Его до сих пор не отправили на границу от гильдии, и я мог запросить его выезд со мной.

Да, единолично мне не выиграть войну, не отбросить войска Мин назад, но я могу добраться хотя бы до части войск Веберов и Юдалл. Как только минцы поймут, что проводников империю больше нет, то им придётся отступить — быстрого вторжения уже не случилось, и не случится в ближайшее время.

Лангер нужен был мне не столько для того, чтобы уже завершить официальные процедуры допроса и поговорить с Юстасом, но и, возможно, выяснить у дяди, куда мог деться Брайс.

Дядя видел в нём своего преемника, часто с ним общался и старался помогать. Я был почти уверен, что Юстас действительно ничего не знал о сговоре с предателями, но вполне мог предположить местоположение брата.

Лангер приехал в поместье буквально через пару часов после моего звонка. Для того, чтобы он отправился на границу вместе со мной, пришлось отправлять срочный запрос в гильдию. Если бы Алиас был свободным от гильдейских обязательств, конечно, было бы куда проще.

— Неро, я вижу, что блок, работающий на родовую магию почти разрушен.

Алиас с интересом разглядывал меня, сидя в кресле на тёплой застеклённой веранде.

— Да.

Я кивнул и взглянул на часы — машину для нас всё ещё не подготовили, и я уже подумывал над тем, чтобы телепортироваться в расположение.

— Как пережил это?

— В этот раз самочувствие было не настолько ужасным, — я хмыкнул. — Но знаешь, после тех установок я понимал, на что они были наложены. Ко мне возвращались ощущения, воспоминания и желания, но тут…

— Ничего не открылось? — Алиас удивлённо приподнял светлую бровь.

— Нет. Я не понимаю, что за блок скрывает родовую магию.

— Ты всё же очень интересный экземпляр, — Алиас улыбнулся.

— Почему тебя, как боевого менталиста не вызывали на границу, — я решил сменить тему разговора.

— Не докладывали. Наверное, берегут на потом, — тот пожал плечами.

— Потом не будет. Мне нужна твоя помощь. Не только с вопросами к Юстасу, — я смотрел на Лангера, ожидая реакции.