Сергей Пузырев - Luminoforce [litres самиздат]

Елена резко остановилась, прервав его размышления. Он выглянул из-за ее плеча и заметил ведущую наверх лестницу.

– Нам туда, – произнесла она, схватившись за металлическую ступеньку для того, чтобы начать движение вверх.

– Стойте, – голос Наташи прозвучал неестественно звонко.

Остановившись, Елена обернулась вслед за остальными, направив на нее свет своего фонаря.

– Что случилось?

Артем заметил, что девушка нервничает.

– Простите, – казалось, она сомневается в собственных словах. – Наверное, сейчас не подходящий момент. Но я все хотела спросить, почему с нами нет Макарова?

Артем не видели лицо своей матери, но слышал, как та тяжело выдохнула. Судя по всему момент и, правда, не подходящий. Или все дело в самом вопросе? И в том, кто его задал.

– Макаров остался в бункере.

– Он догонит нас позже?

– Нет, не догонит. Он остался, чтобы выиграть для нас время, – спокойно ответила женщина.

– Понятно.

– Вот и славно, – Елена вернулась к лестнице и начала подниматься.

За ней последовала Марина. Артем ждал своей очереди, когда сзади его крепко обняла Наташа.

– Мы с Лехом возвращаемся назад, – прошептала она.

– Зачем? – спросил Артем, но ответ сам пришел ему в голову: – Ты хочешь спасти его.

– Что я за дочь такая, если хотя бы не попытаюсь, – девушка выпустила его из своих объятий и тихо отошла назад.

Артем не повернулся. Должен был, но не смог. Шаги тем временем становились все громче и громче, звучали все чаще и чаще, пока не превратились в топот. Наташа с Лехом убежали. И только тогда Артем повернулся, чтобы увидеть непроглядную тьму за собой.

– Артем? – раздался голос матери. Кажется, она уже была наверху. – Где вы?

– Иду, – отозвался парень, схватившись за лестницу.

Его восхождение к поверхности заняло около десяти минут. Оказавшись там, ему потребовалось еще какое-то время, чтобы отдышаться. Для сверхчеловека он крайне невынослив.

– Где Лех и Наташа? – спросила у него Елена.

– Они решили вернуться во Второй.

– Вот же глупые дети! – воскликнула женщина, но, судя по всему, эта новость ее не сильно расстроила. – Что ж, это их выбор. А нам нужно идти дальше. У нас мало времени.

Артем ничего на это не ответил. Все его внимание приковали к себе восходящие к небу над Вторым сектором столбы дыма.

Старик не сдвинулся с места.

Мартин ликовал. Все это время он был прав: Макаров оказался живее всех живых и теперь стоял перед ним. И все же…

– Это оказалось слишком просто, – разочарованно прошептал он.

Годы противостояния и такой финал! Осознание этого злило и истощало его. Радость прошла, сменившись усталостью.

«Интересно, он чувствует то же самое?».

Стоит быстрее перейти к делу. Однако.

– Позволь для начала узнать. Как ты выжил в том взрыве?

– Хм, – удивился старик. – Что-то я не очень понимаю сути вопроса. Разве я выжил?

Мартин кисло улыбнулся:

– Не хочешь, не говори, – легко произнес он. – Продолжай и дальше хранить свои секретики. Ты же так это любишь, – на последней фразе улыбка исчезла с его лица, а голос приобрел стальные нотки.

– Ты бы умерил свою гордыню, мальчик, – Макаров подался вперед и медленно стал приближаться к Гебрé. – Она постоянно застилает тебе глаза.

– Да неужели?

– Да, – Макаров поравнялся с Мартином и теперь стоял напротив него на расстоянии вытянутой руки. – Прекрати это, Мартин. Отступись. Не повторяй моих ошибок. Все эти эксперименты с ускорителем не приведут ни к чему хорошему. Ты же видел тех созданий. И они лишь цветочки. Одному Богу известно, кто еще скрывается за гранью нашей реальности.

Мартин молчал. Он внимательно слушал бывшего наставника, а когда тот закончил, то наклонился к старику и ответил:

– Нет.

– Тогда ты еще безумнее, чем я думал, – беспомощно произнес Макаров.

– Не такое уж это и безумие – желать спасти человечество.

– Ты подорвал половину сектора, чтобы выманить меня!

Гебрé пожал плечами:

– Виновен. Вот только, где пострадавшие? А? Поликидроны проверили каждый дом прежде, чем его взорвать. Так скажи, хоть кто-нибудь пострадал от моих безумных действий?!

– Я! – не выдержав, закричал Алан. – Я пострадал! Слышишь? Я! – его лицо побагровело, а дыхание участилось. – Твои безумные поступки лишили меня сына!

– Ну, нет, – злобно усмехнулся Мартин, – в смерти Макса виновен только ты. Это ты, запустив удаленное управление нашим батискафом, обрек его на гибель. Не нужно вешать на меня свои грехи, Алан. Я любил Макса. Он был моим другом. Я бы сделал все, чтобы его спасти.

– Ты мог отказаться! Отговорить его, когда он пришел к тебе за помощью! Но не сделал ничего из этого! Ты лишь потворствовал его наивным фантазиям!

– Я следовал его идеалам, глупый ты старик! – вспыхнул Мартин.

– Тогда следуй им и сейчас, – процедил в ответ Макаров. – Отступись.

– Нет! – со злостью ответил Гебрé.

– Мне очень жаль, Мартин, – беспомощно произнес старик, опустив голову. – Ты не оставил мне другого выбора.

– Что ж так? – усмехнулся тот в ответ. – Не уж то решил меня прикончить? Тогда давай, сделай это прямо сейчас, – Мартин раскинул руки, выставляя вперед грудь.

– Нет. Наташа мне никогда бы не простила этого.

При упоминании дочери у Гебрé свело скулы.

– Ты будешь жить, – продолжал старик, достав из кармана металлический цилиндр, – но эта жизнь станет для тебя акх…

Неожиданно речь Алана оборвалась, превратившись в хриплый стон. Он опустил голову. Из его груди торчал черный хвост, напоминающий гарпун.

«Неужели это конец?».

От резкой боли цилиндр выпал из его рук.

«Я опять всех подвел?».

Макаров несколько раз растерянно моргнул, переведя взгляд на Мартина. Тот стоял неподвижно и напоминал статую: такой же бледный, холодный и твердый. С потухшими угольками вместо глаз. Забавно. Он хотел превратить жизнь Мартина в ад, но, возможно, этот человек знает об аде куда больше, чем кто-либо.

Гарпун в груди старика задергался, причиняя еще больше боли, но тут же резко перестал. Что-то со звуком глухого шлепка упало за его спиной. Найдя в себе силы повернуться, Алан обнаружил у своих ног извивающееся в предсмертных муках черное змееподобное создание. Слабая улыбка промелькнула на лице Макарова.

«Ну, точно, словно плеча».

Силы покидали его. Мир стал темнеть, теряя свои краски. Тело обмякло и потянулось к земле. Макаров упал.

Что ж, пенять на несправедливость судьбы бессмысленно. Алан получил по заслугам. Однажды, он уже был близок к смерти. Но провидение решило иначе. Гибель Макса больно ударила по его рассудку. Когда Алан переключал управление батискафом на себя, он не знал, что Макс был за его пределами. Макаров надеялся, что возвращает того назад. Но в действительности обрекал сына на гибель. Макс хотел взорвать ускоритель, вызвать реакцию, способную прервать бесконечный поток частиц и у него это получилось. Вот только сам он выбраться не успел. Вина сводила Макарова с ума. Тело Макса так и не нашли, а в районе коллайдера какое-то время наблюдалось возмущение гравитационных волн. Все это толкало его к одной единственной мысли – Макс выжил, но был затянут в другое измерение. Мысль была настолько навязчивой, что порой ночью он слышал голос зовущего на помощь сына. В конце концов, Алан поддался своему безумию. Имея в своем распоряжении возможности новосозданного ЦИУСа, он решился воссоздать ускоритель. Но цели своей так и не достиг. Ошибка в расчетах привела к мощному высокочастотному квантовому взрыву, который, правда, не убил его, но сделал кое-что похуже. С тех пор Макаров больше не являлся частью общей для всех реальности. Он стал эхом живого человека, живущим где-то на пограничье миров. Со временем он научился взаимодействовать с окружающими, становится явным, но живым он так и не стал. Это же он хотел сотворить и с Гебрé. Взрыв бомбы должен был стереть их из этой реальности навсегда.