Айя Сафина - Падальщики. Книга 4. Последняя битва [litres самиздат]

Мерзость!

Тесса посреди ада. Ада, который она сама же и создала. Инфицированные не могли в одиночку пробраться в штаб, у них не хватило бы мозгов. Но вот солдат, знающий устройство бронированных ворот, вполне может сломать защиту: внедрить вирус в систему, взорвать цепи ворот, снять дверь с крепежей. Это была Тесс.

Желяву погубила Тесс.

Я лишь еще больше уверился в этом факте.

Ярость в ее глазах говорила все, что она хотела бы выразить словами. Но этого было не нужно. Я видел ее желание убить меня, уничтожить всех людей, стереть с земли остатки человечества просто потому, что мы не были похожи на нее.

«Я приду за тобой», – вот, что говорил ее взгляд.

Через минуту Тесса развернулась и зашагала прочь, уводя за собой своих пособников в форме Падальщиков. Они тоже были невидимыми для зараженных, а это значит, что Тесса создает армию из себеподобных.

Черт!

Их стало больше, угроза возрастала.

Падальщики. Непогасшая надежда.

Лежал бы Исайя в гробу, перевернулся бы. Вот, кого ты защищал. Вот, ради кого умер. Наше же детище обернулось против нас, мы сами возложили на них эту надежду, сами дали все то лучшее, что было у нас, сами взрастили наших будущих убийц.

– Выключи, – приказал я оператору, не желая больше смотреть на кадры расчленений, слушать смачное чавканье.

Больше не было нужды искать в той картинке следы прошлой Тесс. Она умерла. В какой момент? Когда превратилась в одного из тех тварей? Или до этого? Когда была со мной, была ли она со мной в действительности или играла роль? Моя паранойя стала усиливаться, пришлось зажмуриться и помотать головой, чтобы прогнать нарастающую панику.

Сколько секретов ты ей открыл? Как много она знает о тебе? Ты сам рассказала ей о «Трубах Иерихона». Возможно, она не знает, где искать, но она знает, что искать.

– Черт бы тебя побрал, – промямлил я.

Ругань вырвалась сама собой.

Что ж. Все происходит не случайно. Тесс выжила, но те, кого она обратила на свою монструозную сторону, испепелены. Мы избавили их от мрачной участи, спасли их души от тяжелых грехов, они не будут воевать на стороне дьявола. Уверен, они благодарят меня за их спасение.

– Это и есть новый вид инфицированных? – Аль-Махди был удивлен.

Даже не так. Он был напуган. Ведь что может быть страшнее кровожадного чудовища? Только кровожадное чудовище с интеллектом солдата.

– Они же даже не заметили их! Эти четверо… они просто прошли мимо тех шайтанов! – восклицал Аль-Махди.

Я обернулся к Генералу.

– Теперь видишь, с какой угрозой мы столкнулись?

Страх во взгляде Аль-Махди был физически ощутим.

– Амир! Что с защитой систем? Бреши уловил?

Его помощник, все еще шокированный увиденным, отрапортовал:

– Никак нет, Генерал Аль-Махди! Система выстояла.

– Всем держать ухо востро! Они попытаются нас найти!

Я во многом не соглашался с Аль-Махди, но с этим поспорить не смог.

Теперь Тесса определенно приложит все силы, чтобы найти меня. Если только я не найду ее первым.

22 февраля 2071 года 09:00

Ноа

Наш мир уже три дня пребывал в горестном трауре. Печаль разрослась по коридорам, стенам, потолку, как паутина, захватывает жилище, если в нем никто не живет.

А здесь действительно никто не жил.

Мы словно все превратились в призраки самих себя, оторвавшись от живого мира вокруг, добровольно изгнав себя в чистилище. Каждый заперся в своей норе и не желал нарушать личное пространство друг друга, потому что нам нужно было отгоревать. Скорбь окутала наши души плотным колпаком. Куда бы мы ни шли, она следовала за нами.

Двести тридцать семь жителей Желявы, двадцать девять Падальщиков, десять сверхлюдей, избранные богом быть спасенными от зараженных чудовищ, и избранные богом быть убитыми Триггером. От Бадгастайна не осталось ничего. Город полностью стерт в пыль, а то, что устояло при ракетном обстреле, исчезло в пекле разбушевавшегося на костях пожаре.

Всего пара секунд и нет никого. Как человек мог изобрести столь изощренный метод истребления? Как после этого человек смел обвинять природу, выпустившую вирус из недр, в садизме? Никогда мы не были лучшими, разумными, высшими существами на этой планете. Мы всегда были, есть и будем убийцами всего живого. Убийцами самих себя.

Наше проклятье продолжается.

Каждый день Арси неотрывно наблюдала за экранами ноутбуков, радируя на частоте Бадгастайна. Уже два дня ее душа не знала покоя, мучилась надеждами на то, что кто-то уцелел в той бомбежке.

Каждый день я слышу завывания Боба, потерявшего в той бойне свою любовь.

Каждый день Перчинка выходит на улицу и с утра до ночи кидает лопатой снег вокруг лаборатории, занимая свое тело физическим трудом, чтобы под вечер спастись измождением от тяжелых воспоминаний о своих погибших друзьях.

Каждый день Падальщики разбредаются по темным пыльным углам бесконечного и мрачного здания лаборатории, чтобы вновь и вновь перечитывать личные дела бойцов, которых они оставили в том обманчивом раю посреди гор.

Каждый день здесь заполнен плачем, рыданиями, приглушенными перешептываниями, за которыми прячется презрение к самим себе. Мы недоглядели, не предвидели, не спрогнозировали. На нас положились, а мы подвели. Всех подвели. Мы не выполнили свой долг и людей не защитили. Не сберегли их от тех опасностей, от которых клялись их защищать, принося присягу на церемонии посвящения в Падальщики.

Но каждый день безмолвным оставался лишь один голос. Голос Тесс. И я знал почему.

Я нашел ее в одной из затхлых коморок, пропавших ее потом и запахом грязных волос. В этой узкой комнатушке в подвале хранили уборочный инвентарь, и Тесса не нашла лучшего места спрятаться от нас, от мира. Вряд ли ей это помогло, от себя-то она не спряталась, я понимаю ее больше, чем кто-либо другой.

– Ты специально меня искал? – раздался хриплый голос во мраке.

Я не сразу ее увидел в темноте подвала. Планшет подсветил ее лицо, и я увидел перед собой монстра. Это уже не та Тесса, что мы знали два месяца назад. Она слишком далеко ушла за границу человека. Сейчас же еще больше походила на кровососа своей бледностью, темными впалыми ямами под глазами, смрадом.

Я сел напротив нее, уперевшись в стену.

– Скорее искал место, где спрятаться, – ответил я.

– Как видишь, такого тут нет.

Мы сидели молча около двух часов. Глаза постепенно привыкали к темноте, я мог различить силуэты полок на стенах, заполненных канистрами и бутылями, швабры и мусорные урны. Тесса сидела возле стены, закрыв глаза. Я тоже смог пару раз войти в транс. После того дня на Желяве я стал медитировать чаще. В параллельных мирах я тоже искал место, где можно спрятаться от самого себя. Но и там такого не нашлось.