Александр Зиборов - Пояс Перуна, или Витязь познания

Ещё испытывал сожаление о потере плаща, который чем-то мне нравился.

Почти сразу почувствовал движение задней части Пояса Перуна по моей спине до плеч, шеи, рук. И вот уже на мне точно такой же плащ, которого меня лишили. Порадовался, но подумал, что он мог быть чуть тоньше, легче и почище. Плащ таким же и стал.

Далее я шёл, забавляясь тем, что трансформировал плащ то в львиную или леопардовую шкуру, то в шерстяную накидку, то в римскую тогу, то в водоотталкивающий тренчкот с погонами и разрезом сзади, то в казацкую бурку, то в двубортный макинтош из непромокаемой прорезиновой ткани и даже в двубортный губертус из неваляного грубошерстного сукна с высоким воротником, отороченный мехом. А то и ещё во что-то подобное. Все знания извлекал из своей памяти.

После долгих экспериментов создал свой собственный вариант плаща – двухслойной накидки из светло-голубого льна (внутри) и шёлка цвета хаки (снаружи). Впереди её верхние края удерживала серебряная застёжка со знаком оберегом в виде древнего знака солнца (коловрата).

5.

Долгое время шёл вдоль реки, потом тропинка увела меня вправо.

Не сразу я обратил внимание, что местность странно преобразилась, даже не мог понять – в чём именно?..

Ну, более засушливая, пустынная. Повсюду растут какие-то диковинные кустарники, травы. Затем и они исчезли, передо мной лежала совершенно голая земля, без единой травинки. А вдали виднелись небольшие конусообразные возвышения, которые показались мне искусственными образованиями: уж слишком правильно они были расположены.

По мере приближения я разглядел над ними в воздухе какое-то марево. А скоро – искорки над верхушками конусов. По мере приближения их становилось всё больше. Озадачился: то ли издали я сие не замечал, то ли действительно искр появлялось всё больше? И что тому было причиной? Уж не моё ли появление?.. Как тогда прикажете это понимать?!.

Ощутил в теле лёгкое покалывание, которое усиливалось и усиливалось…

Приблизился метров на сто. Конусы были высотой не выше моего пояса, в основании – чуть более полуметра. Выглядели вылепленными из глины. Похоже, действительно рукотворные. Для чего и кем они поставлены?..

Вдруг марево над конусами полыхнуло необычным белым пламенем, я отшатнулся, закрыв лицо руками. Меня обдало таким жаром, что я с криком отбежал подальше от него…

Пламя стихло.

При моей повторной попытке оно, едва я приблизился, возникло снова. Пришлось опять спасаться бегством.

Отдышался, стал приглядываться к пирамидкам.

Внутренний компас звал меня идти прямо, но этому препятствовали огненные пирамидки. Их ряды уходили в обе стороны до горизонта.

Я принял решение – обойти их. Решительным шагом двинулся направо. Шёл не менее часа, конца пирамидкам не было. Что-то внутри воспротивилось дальнейшему продвижению. Я понял, что нужно возвращаться. Попробовал подойти ещё раз к пирамидкам, скорее для очистки совести, но и на сей раз они преградили мне путь своим белым огнём.

Развёл руками и вернулся к тому месту, где уже был.

Постоял, поглядел на пирамидки и двинулся налево вдоль их рядов. Скоро оказался у реки. На её противоположном берегу имелись точно такие же пирамидки. Переправляться туда не имело смысла.

Снова я сделал попытку приблизиться к пирамидкам, и опять они стегнули меня жутким белым пламенем.

Заорал, бросился бежать и по какому-то наитию бросился в воду реки, которая сразу меня остудила. Течение понесло меня вниз, я должен был проплыть мимо пирамидок, они уже начали искриться, когда я нырнул и ушёл на самое дно…

Внутренним взором оглядел окрестность. С радостью увидел, что огонь над пирамидками исчез: они реагировали только на моё продвижение по суше. Даже только на одну мою голову над водой, когда я выныривал. Понял, что вода словно экранировала меня от них.

Довольный, я воспользовался внутренней силой, ускорил своё движение над самым дном, скользя этакой торпедой… Ещё одно слово – торпедо, которое извлекло из глубин памяти множество ассоциаций и знаний: корабли, морские бои, сражения…

Так продвигался довольно значительное время, контролируя ситуацию на суше. Когда минул не только пирамидки, но и пустынные земли, то с опаской вышел на правый берег. Местность была довольно обыкновенной. Пройдя немного, заметил тропинку. С облегчением вернулся на неё. Вдали у горизонта увидел горы. Какие сюрпризы меня ждут там?..

Впрочем, что толку гадать и раньше смерти умирать? Придёт время – увижу.

Ночь – вернее то время, которое я решил поспать, – провёл под большим деревом, под которым обнаружил немалое количество сухих листьев. Натаскал какое-то количество от соседних стволов и у меня получилось довольно сносное ложе для сна.

Уснуть было нелегко. Никаких сумерек здесь не было и в помине. Я усмехнулся, вспомнив чью-то шутку (интересно, чью?): когда лёг – тогда и ночь, а когда встал – тогда и утро. Бодрствование – выходит, день…

Пусть будет так. Я находился в странном мире, а русская пословица гласит: «С волками жить – по-волчьи выть». Приходилось приспосабливаться.

Мне снились тревожные сны. Проснулся с каким-то камнем на душе и у меня одновременно проснулся аппетит. Я обозрел окрестность и заметил свиноподобное животное, лакающее воду из реки.

Не мешкая, извлёк из своего арсенала короткое метательное копьё и отправился на охоту.

Затаился недалеко от берега за развесистым кустом с широкими массивными листьями. Рядом проходила утоптанная тропа. Вскоре по ней побежал от реки напившийся зверь. Я дождался его приближения, поднялся во весь рост и бросил копьё. Делал такое я не впервые и попал точно в цель. Моя жертва свалилась набок, судорожно дрыгая всеми шестью короткими толстыми ножками. Скоро она затихла. Я вытащил из её тела копьё, отправил на то место, где оно пребывало, в арсенал, а затем с усилием взвалил на плечо добычу.

Принёс к тому месту, где я провёл «ночь», то есть – спал.

Далее освежевал тушу, разделал на куски и принялся жарить на костре…

Первый кусок схватил и принялся буквально пожирать, не дав ему до конца пропечься. На меня напал истинный жор. Разгорелся даже не аппетит, а просто дикий голод. Я жадно ел, ел и никак не мог наесться. Не понимал, что со мной происходит.

Постепенно мяса становилось всё меньше, а мой аппетит нисколько не уменьшился. Живот выпирал наружу всё больше и больше, скоро превратившись буквально в шар. А я всё ел и ел. Теперь огромный живот мешал мне подняться и ухватить новый кусок, насаженный на самодельный вертел из палки.

Сначала удивлялся, а потом изумлялся, но какая-то внутренняя сила не позволяла остановиться, пока от туши не остались одни воспоминания да жалкая кучка костей, хрящей и остатков кожи.