Сергей Бунеев - Герметичный мир

Из кармана разгрузки я достал подобранный мной после встречи с зомби пластиковый водяной пистолет, который с улыбкой вручил Иигорю:

— Ты уже знаешь, что с ним делать. Пусть это будет самым страшным оружием для наших врагов. — Все сделали большие глаза, но это уже проблема бога.

Ему же отдал и найденную мной книгу. Можно было и почитать её, набраться новых заклинаний и приемов, но это оттянуло бы время расставания. А этого мне не хотелось. Надо покончить с эмоциональными минутами побыстрее.

Оставалась только сестра Клавдия, директор нашего детсада-школы. А вот дарить ей было нечего. Я смущенно обшарил все карманы, обвел глазами своих товарищей, ища совета. Клавдия сама, видя патовую ситуацию, перехватила инициативу:

— А подари мне, Стас, монетку. Напиши на ней что-нибудь и подари.

— Монетку? — Не понял я. Деньги лежали на виртуальном счету, когда они требовались, я просто переводил их со счёта и все. Реальные монеты видел только в копилке Няшки, да ещё пару раз. И ещё писать на них что-то.

Оказалось, в отличие от реального мира, где монета — это монета, а не запись на счету, здесь их можно было материализовать, но не для оплаты, а как сувениры. Достаточно было пожелать и на виртуальной монетке появилась надпись «Учите добру», после чего желтый кругляшок появился на моей ладони. Его я протянул Клавдии.

— Смотри-ка, амулет! — Восхитилась она. Сувенирная монетка при контакте с кожей давала 1 % к защите от солнечных лучей за каждый уровень владельца.

Следующие слова прозвучали как песня:

— Давай ещё! — И через полчаса каждый вампир клана, даже числившиеся погибшими, уже имели именные амулеты с подобными параметрами. Вот это были подарки, вот это память обо мне останется. Заодно и новое знание открылось — «Рунная грамота». Для производства таких артефактов даже не требовалась мана, что было необычно и требовало вдумчивого анализа. Но пусть этим ИИ занимается, не до того мне.

На прощание пожелали здоровья, удачи, везения и прочей «сбычи мечт». Вслед тихо прозвучало благословение от Евдокии. А ещё через полчаса я последний раз оглянулся на крепость. Нужно было найти свой путь и навсегда покинуть этот мир.

Тьма вокруг была знакомой. Ещё когда во время драки с Баркасом и его сворой его ударили по голове, он не отключился совсем. Тьма приняла мягко, отключила все чувства и обволокла мысли, не пропуская ни внутрь, ни наружу ничего, ни звуков, ни ощущений — только мягкое покачивание волн. Тьма позволила только думать, думать о мести. Потом Тьму пробили импульсы, искавшие его, звавшие на свободу, но Воз никогда никому не верил, так что отвечать этим добрым импульсам не стал. Он призвал Тьму к себе в помощники, и она откликнулась, помогла отсечь наиболее настойчивые запросы. Тогда Воза выкинули… домой. Причем на свободу. Это не могло быть правдой, он сразу это понял, ведь дом сгорел давным-давно, это могло быть только подставой, чтобы вести его под контролем и взять с поличным при броске за Каплей Моря. Но ещё никогда Воз не совершал ошибок при подготовке к броску и в этот раз он не стал давать такой возможности легавым.

Единственная ошибка, которую он совершил в новом мире — это контакт с ментом, Стасом, после того как последний появился в общине. Поведение, поступки, слова — все сразу выдало в Стасе мента и поэтому пришлось затаиться, приостановить подготовку, играть роль тупого зека. А ведь Капля уже была так близко, бегала с другими детьми по двору, тряся смешными хвостиками и сверкая ярко-зелёными глазами. Что бы случайно не выдать себя, Воз уходил на разведку, где и нашёл секту Монаха, вступил с ним в контакт, потёрли тему. Но его постоянно тянуло обратно, Море требовало свободы для своей Капли. Надо было убрать препятствие и это стало общей целью Монаха и Воза. Пришлось идти в рейд, попытки подстав удались лишь частично, устроенная в школе засада тоже удалась не полностью, после чего у жреца и мента возникли подозрения, и Воз срочно ушёл от них.

Более продуманная засада была организована в нужном месте и если бы не мент с его магией, рейд был бы уничтожен. Не получилось. И теперь Тьма снова окружила Воза. Почти сразу в Тьму стали проникать импульсы, зовущие к себе, на волю и свободу. Нет, и не в этот раз. Возвращаться в тот мир Воз не стал, смысла не было, впервые в жизни Капля Моря ускользнула из рук и он с этим смирился. Но и идти за импульсами в тот мир, где он был куском мяса без рук и ног, он не стал. Надо было думать, Море и Тьма терпеливо ждали его решения.

И все мысли снова были о мести. Теперь в список врагов добавился и мент. А также профессор Ёсич. Дураком Воз не был и по обрывкам разговора, который ему удалось подслушать, когда мент внезапно появился в институте и трепался с профессором в кабинет, он понял, что Ёсич — это какая-то суперпрограмма, скрывающаяся от некой корпорации. И эта программа почти уничтожила его тело, а теперь ещё стерла из мира, прервав бросок. А это прощать нельзя…

Мысли строились, как всегда во время подготовки к броску, — неспешно отсекая любую возможность неудачи. Импульсы искали, просили и требовали ответа.

И только когда он решился ответить на призывы, сформировав в мыслях весь ход нового броска, импульсы пропали. Тьма вновь стала сплошной. И только шум Моря прибоем отдавался в памяти.

Из крепости я вышел в только в лёгкой летней одежде. Броня и оружие мне были не нужны, всё оставил в клане. Вместо брони — невидимость, вместо оружия — огонь, молнии, кулак и привычный нож на поясе. Энергии вполне хватит для того, чтобы выйти из города. Я полностью был уверен, что мне надо в Рубиновый, оставалось узнать дорогу.

«Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной…» Вполне подходящая песенка, название чуть поправить и петь хором. В голове что-то щёлкнуло, будто вспомнилось что-то и тут же забылось.

Первым делом предстояло найти обе книги, первая из которых была как раз по дороге в библиотеку. Аккуратно скользя между обгорелыми и перевернутыми машинами, заполонившими центральный проспект города, за час я добрался до искомого адреса. Которого не было…

Вместо дома с квартирой, в которой должна была быть квестовая книга, к небу вздымались закопченные стены девятиэтажного корпуса. «Свечка» на один подъезд сгорела, как… свечка. Выгорело всё, пламя не пощадило ни одного квадратного метра. Сквозь вылетевшие от жара окна просматривались обрушившиеся местами перекрытия и перебегающие с места на место Крысы. Останки дома были облеплены вороньими гнездами, даже из нескольких оконных проемов торчали сухие ветки, у искорёженной жаром входной двери на солнце грелся Пёс. Искать книгу в этом, оставшемся после пожара, хаосе было бесполезно. Глобальный квест накрылся медным тазом, прощайте, полёты и бомбардировки.