Сергей Бунеев - Герметичный мир

Быстро собравшись, заменив одежду и экипировавшись, прикрываясь от рассветного солнца длинными козырьками бейсболок и темными очками, мы двинулись в сторону ботанического сада. Его разведка и, в случае возможности, безопасный проход до развязки моста над парком «Торпедо» были первыми на повестке дня. Для входа в сад надо было пересечь проезжую часть улицы Михайлова. Неширокая, в две полосы, дорога была видна в обе стороны на километр, в дальнем конце как раз сейчас начинал двигаться в нашу сторону Патрульный.

Кто меня дёрнул не тратить пару часов на десять метров, а выйти один на один против монстра? Скорее всего, перекачанное с помощью ИИ чувство всесилия. Ещё бы, урон от удара кулаком сейчас превосходил уже полторы тысячи единиц, костяная стрела и молния с файерболом набирали ещё столько же, да и поражение от стальной картечи почти в пять сотен делали из меня очень даже приличного дистанционно-контактного бойца.

Оставив Андрея на обочине за перевернутой машиной, я выскочил на дорогу и успел даже выстрелить в надвигавшуюся на меня живую ракету Патрульного из арбалета, как в голове раздался голос жены:

— Стас! Стас, ты меня слышишь? Это я…

Когда Патрульный втоптал меня в асфальт и уровень жизни упал на ноль, я ещё успел подумать: «А может смерть — это и есть выход?»

В кабинете Булгариной собрались под вечер. Ярцев был хмур и сосредоточен, на лице Алины Николаевны тоже читалось напряжение. Высокая стройная девушка с ярко-фиолетовыми волосами, с небольшим опозданием влетевшая в кабинет, была Натальей Булгариной. Она чмокнула маму в щеку и прильнула к Ярцеву, сидевшему на диване. Уже три года их отношения носили практически семейный характер, дело оставалось за регистрацией брака, который давно уже перестал быть символом супружества.

В свете последних событий было решено привлечь Наталью к разрешению сложившейся ситуации. Булгарина-младшая большую часть своей взрослой жизни после двадцати пяти лет делила между делами фонда, Ярцевым и виртом. Клан «Нежить», который в Виэре возглавляла Наталья- «Няшка», занимал середину второй тысячи в топе кланов русского кластера и постепенно прибавлял в рейтинге. С учетом активного, тщательного подобранного коллектива клана, рост его мог быть более значимым, но большая часть кланового заработка уходила на нужды фонда. Хороший финансовый аналитик, имевшая юридическое, медицинское и экономическое образование, Наталья умело вела дела как в реале, так и в виртуальном мире.

Алина кратко ввела её в курс событий, последовавших за обрушением системы мира клиники, скинув часть информации в память ее вирта для более спокойного изучения в дальнейшем.

После уведомления корпорации о происшествии у профессора попытались очень быстро выкупить систему, но к тому времени нанятые IT-специалисты нашли на сервере следы проникновения вируса. Как оказалось, вероятность того, что вирус был создан в корпорации — очень велика, так что можно было передать оборудование «Виртгейму» и вчинить корпорации неплохой перспективный иск.

Но оказалось, что кроме следов вируса, в системе есть ещё что-то. Или кто-то. Руководитель бригады компьютерщиков был уверен почти на сто процентов, что это — вирт. И именно за ним, скорее всего, охотится корпорация. После визита представителя «Виртгейма», благодаря интуиции Ярцева ушедшего ни с чем, все права на программу лечения были оперативно переданы Всемирной организации здравоохранения, давно жаждавшей раскрытия наработок профессора. Это не позволило корпорации в судебном порядке изъять программное обеспечение за нарушения условий использования лицензии, к тому же Ярцев отозвал претензию из корпорации.

После некоторых вопросов и улаживания небольшой обиды со стороны Натальи, надувшейся на ее запоздалое привлечение к происходящему, Алина продолжила:

— Сейчас система блокирована полностью, причем изнутри. Попытки её взлома ни к чему не привели, более того — создали опасность нарушения работы коконов. С учетом этого сейчас подключены к миру без возможности отключения шестнадцать больных, один из которых — твой отец. Виталий со своими медиками немного переработал программу «прямого коннекта» и сегодня я попробовала соединиться с разумом отца через виртшлейф. Я уверена, что он меня слышал, данные биологических процессов чётко на это указывают, но от него никакого ответа получить не удалось, более того — с его стороны произошло внезапное отключение связи. Более того, на целых три часа отключились все показатели биоритма. Только при прослушивании кокона с помощью устаревшего фоноскопа мы услышали биение сердца, поэтому не стали производить реанимационных мероприятий. Включение произошло ровно через три часа, а это, как ты знаешь, стандартное время возрождения персонажа после смерти в любом мире Виэра.

Виталий считает, что шлейф сработал в одностороннем режиме по причине несовпадения наших со Стасом генов и что Стас сейчас в игре по образу Виэра, в которую по непонятным причинам превращен локальный мир клиники. Нужна ты, дочка, как носитель генов Стаса, для ещё одной попытки связи с ним. Опасности для тебя здесь нет, да и не пустила бы я тебя в эту авантюру при малейшей угрозе, но это единственный на сегодня шанс связаться со Стасом и узнать, что происходит в том мире. Что-то мне подсказывает, что корпорация не намерена останавливаться в своём желании заполучить чужака из нашего вирткома.

Фигвам, а не выход! Разогнался!

Я был одет также, как и в тот момент, когда очнулся в парке у дома, даже сумка была на плече. Вот только ни березок, ни солнечных лучиков не было и в помине.

Я плавал в гудящей багровой дымке. Ни края, ни горизонта видно не было. Такое ощущение, что попал внутрь огромного стеклянного шара, висящего на вселенской новогодней елке. Видимость, в общем-то, была нормальной, но глаз ни за что не цеплялся: ни одного предмета или объекта, имеющего материальные формы, вокруг не было, только дымка, изредка сгущавшаяся в языки более плотного, но едва осязаемого дыма. Петли, хвосты и языки призрачной дымки в одно мгновение появлялись, увеличивались в размерах и пропадали без следа. Все вокруг бурлило, верха и низа не было, тупой гул давил на уши. Несмотря на то, что я, по ощущениям, стоял ногами на твёрдой поверхности, меня не отпускало впечатление, что меня как муху прилепили к невидимой вертикальной поверхности и то, что происходит надо мной, на самом деле происходит подо мной. Безграничность пространства, отсутствие ориентиров заставляли почувствовать себя великаном, тут же возникало желание свернуться в комок и стать очень маленьким. Я парил-стоял посреди Бездны, которая давила на меня, на мои чувства и ощущения, давила и корежила, меняя под свои стереотипы. Находясь на одном месте, нёсся со сверхсветовой скоростью, тонул и воспарял, ноги наливались тяжестью, а голова — легкостью. Бездна завораживала и пугала.