Дмитрий Ермаков - Ладога [litres]

Ситуация в медпункте в самом деле была напряженной. Из метро доставили три десятка искалеченных солдат. Они требовали постоянного ухода, медики бункера работали круглые сутки. Все это Игнат понимал. Но он был мужчиной, и терпение его подходило к концу.

– Мать-перемать, я хочу тебя, дура! – взорвался Псарев, когда Алиса в очередной раз притащилась с дежурства еле живая от усталости.

Та лишь буркнула в ответ что-то неразборчивое, а когда Игнат попробовал получить свое силой, вырвалась и ушла спать к Диане Невской.

Семейная жизнь сталкера и Алисы Чайки трещала по швам.

Во время очередной попойки Игната попытался урезонить Денис Воеводин. Дэн тоже служил в Севе сталкером, но чувствовал себя на новом месте превосходно.

– Не пойму я, Пес, че тебя не устраивает. – Он мрачно смотрел, как Пес опустошает кружку за кружкой. – Жена – красавица. Своя хата. Все чики-пуки!

– Че, Алиска подослала?

– Нет, – ответил Дэн не очень уверенно, и Игнат понял, что его догадка верна. – Просто не врубаюсь. Все счастливы, что убрались из этого сраного метро подальше, а ты…

Сталкер не стал говорить с Воеводиным. Зачем посторонним людям знать, что его гложет? Так ничего от него и не добившись, Денис ушел. Но перед уходом мрачно процедил:

– Не обижай Алису. Она – хорошая баба.

Псарев издал неопределенный звук и отвернулся.

Зато в тот вечер он с интересом прислушивался к разговору за соседним столиком. Там собралась разношерстная компания: инженеры, механики, двое военных. Всеволожцы пили брагу и бурно спорили, скоро ли в их убежище введут многоженство.

– Нет, вот вы скажите. Вот скажите мне. Почему, блин, две жены – нельзя? – горячился один. – Кто это придумал? Кто сказал?! У одной голова болит – не беда, есть кем заменить.

– А по хлебалу от обеих баб не хошь? – зло смеялся второй.

– Ах ты, сволочь, ты ее больше любишь! – голосил третий, подражая разгневанной женщине.

– Многоженство если и введут, то не для нашего веселья, – рассуждал лысый слесарь в затертой спецовке, самый здравомыслящий в этой компании. – Просто мужики дохнут. Куда баб девать? Дети сиротами растут. А так будет папка, хоть и не родной…

Игнат не стал встревать в разговор, но в мыслях возвращался к идее многоженства снова и снова.

Острый дефицит мужчин, имевший место в метро, ощущался и здесь. Мужчины чаще гибли на поверхности. Трудились на вредном, опасном производстве, устраняли поломки, протечки и другие аварии. И умирали – не массово, но стабильно. И гораздо быстрее, чем вырастали новые. Появление в бункере беглецов из Оккервиля ситуацию изменило, но не сильно. Израненными, покрытыми шрамами, безрукими и безногими покидали станции Правобережной линии ее героические защитники. Им еще повезло. Почти половина боеспособного населения полегла в бою с веганскими штурмовиками.

Идея многоженства всерьез заинтересовала Игната.

– Если можно будет взять вторую жену, кроме Алиски, кого бы ты взял, парень? – спросил сам себя сталкер и крепко задумался.

Вариантов было много. Одиноких женщин, потерявших мужей, в общине имелось с избытком. Кто-то с детьми, кто-то без. У кого-то дети уже выросли. В последнее время Игнат начал с интересом наблюдать за медсестрой Жанной Негодой, которая работала вместе с Алисой в медпункте.

Жанна была дамой видной. Здоровой. Одинокой, что важно. С деторождением проблем у Негоды не было, она родила двоих сыновей. Сейчас они основное время проводили с бабушкой, так как мать сутками пропадала на работе. Как ни посмотри, медсестра выглядела идеальной кандидатурой. Загвоздка состояла в том, что многоженство пока никто официально вводить не собирался. А изменять Алисе в открытую Игнат пока не решался. Тем более что Жанна и его жена работали вместе.

Но не думать о медсестре он не мог. Покладистая, молчаливая, она казалась Псареву улучшенной версией Алисы. Только без функции «выносить мужику мозг».

Наконец Псареву надоело валяться без дела, и он решил поесть. Организм давно и настойчиво намекал, что пора бы восполнить запас питательных веществ. Иначе говоря, пожрать. Рагу, стоявшее на столе, остыло, но пахло все равно аппетитно.

– Если б я был султан, я б имел трех жен… – напевал про себя Игнат, принимаясь за еду. – Можно и двух. Алису и Жанну.

В этот момент в комнату ворвалась его жена.

Грозно сверкая глазами, она подбежала к Псу и отвесила ему пощечину.

– Если бы я была султанша, – передразнила его Алиса, – я бы такого мужа давно выгнала.

– Слушай, я не это имел в виду. – Игнат попытался уладить возникшее недопонимание. – Это я так, философствовал.

– Вона как! Философ… – Женщина желчно рассмеялась. – Уже гарем запланировал. Может, дворец для начала построишь, султан?

Она резко развернулась и выбежала в коридор.

– Эй! Куда? – ринулся за ней Игнат, но запнулся и плюхнулся обратно на стул.

Шаги Чайки удалялись в направлении медпункта.

Пес сполз со стула на пол. Щека горела. Но сильнее, чем боль от пощечины, был жгучий стыд. Его, крутого сталкера, унизила собственная жена. И это наверняка слышали все соседи. Такого позора ему еще не доводилось испытывать.

«Да-а… Вовремя же я решил запеть эту дурацкую песню», – пронеслось в голове.

– Так жить нельзя, – повторял он, нетвердой походкой направляясь в местный бар с забавным названием «Сытый Сева». Логотипом заведения служил криво, но с душой нарисованный толстяк.

Как раз в это время по громкой связи объявили, что с небольшим перевесом председателем Совета вновь избран Роман Анатольевич Звягинцев. Вилков недобрал до победы всего четыре с половиной процента. Остальные кандидаты набрали совсем мало голосов, что было неудивительно.

По случаю подведения итогов выборов в баре шла попойка. Жители бункера вполне искренне радовались победе «крепкого хозяйственника и настоящего мужика». Над другими кандидатами открыто подтрунивали. Брага лилась рекой.

– Может, хотя бы сейчас не будем напиваться? – обратился сталкер сам к себе.

Нужно было что-то радикально менять. Это Игнат решил твердо. Но для начала в лучших традициях своей прежней жизни Псарев напился в хлам. Напившись, он сначала провозгласил тост «за сменяемость, ик, власти», потом громко и фальшиво запел песню про стюардессу Жанну, а в финале своего выступления уснул прямо тут же, за столиком.

Посетители заведения удивленно косились на спящего сталкера. Кто-то качал головой. Мол, совсем мужик берега потерял. Кто-то сочувственно вздыхал.

Со стены на Игната с саркастической ухмылкой взирал сытый Сева…

Алиса Чайка стремительно вошла в медицинский кабинет и закрыла за собой дверь.

Ее коллега, Жанна Негода, посмотрела на девушку с удивлением. Обычно Алиса сразу, как только Жанна ее меняла, уходила домой, к мужу. Но сегодня, не успев уйти, тут же вернулась.