Влад Поляков - Снежный барс

— Эх! И поздравления от меня, и сожаления тоже. По поводу, что вместо двух отдельных поводов один сдвоенный, — радостно скалится Свирский, попутно наблюдая за тем, как подлетевший электронный официант своими манипуляторами расставляет на столе первую часть заказа. — Вот мы сейчас по этому поводу сперва бокалы то и поднимем. А затем ещё раз, ещё…

— Пока белая горячка не случится?

— Фу такой быть, Сэм, — отмахивается неисправимый оптимист и балагур. — Потом других нормальных парней можно или сюда пригласить, или к ним за столики подсесть. Событие ж! Сразу два события.

— Пока одно, — поправляю Виктора. — Мне проверяться на предмет уровня первичного, что после «пробуждения», только через неделю. Не хочу раньше времени шум и гам поднимать. Кто знает, с какого уровня мне стартовать, раскачивать возможности придётся. Да и их базовая направленность покамест абсолютная «терра инкогнита».

Оценивающие взгляды, причём сразу два оных. Затем улыбка Свирского и рассудительная речь Саманты:

— А ты повзрослел, Рольф. И правильно. А то всё пытался быть примерным мальчиком-кадетом. Похоже, правильно говорят, что пробуждение пси многое даёт, иногда сильно меняя человека. Но сейчас выпьем. За тех, кто победит, становясь из кадета пилотом. И чтоб не пришлось встретиться на том, последнем испытании. Гори оно всё под плазменным выхлопом!

— Гори! — отозвался Свирский.

— Гори!

Это уже я соглашаюсь, поднимая бокал с коллекционным вином, дорогим до лысых ежиков. Свирский, как мне кажется, выбрал если не самое-самое дорогое, то близко к этому. Вместе с тем реально хорошее. Это стало понятно сразу, стоило не просто почувствовать запах, но и оценить вкус. Незнакомый, мягкий, запоминающийся. Однако виноделие явно сделало вперёд не один, а сразу множество шагов… в однозначно верном направлении. Хорошо пошло и вообще, нужно запомнить марку. Мало ли, вдруг удастся за довольно небольшой период времени ощутимо так приподняться в местной иерархии. Благо развитие пси, насколько я понимаю, этому всячески способствует, в довесок то к званию пилота колоссов.

— А перед вторым тостом, теперь уже за твое «пробуждение», я вот что тебе скажу, — несколько помрачнела Меерштайн. И тут же лицо дернулось в очередном спазме, на который девушка, против обычного, даже внимания особого не обратила. — Пси, если оно есть, развивать необходимо. Даже слабое, оно помогает выживать, лучше чувствовать колосса, нутром чуять удачные действия и опасные. Но…

— Большое и волосатое «но» всегда таится рядом за углом, — хмыкнул Свирский, поочередно дегустируя заказанные деликатесы и сопровождая их в дальнюю дорогу тем самым вином. — Давай уже, Сэм, не видишь что ли, мы оба и даже я тебя внимательно слушаем.

— Тебе бы молчать побольше, Виктор. С Рольфа вон пример бери!

— Не, скучно!

— Тьфу! Тебя и кол в жопу не исправит. Хотя… Может проверить? — дождавшись, пока Вик в притворном ужасе не изобразит закрывания рта на ключ и отбрасывание последнего куда-то в сторону, Меерштайн продолжила. — Ты главное не лезь в те области приложения пси-умений, которые у нас не приветствуются. И начинай развивать вот прямо с завтрашнего дня.

Оп-па. И вновь очередной кусок знаний, который надо бы освоить. Вот только доставшаяся память покамест ни разу не помогает найти нужные сведения. А они ой как нужны, интуиция вопит благим матом. Очень уж развопилась, что вполне может быть… Мда, тут уж действительно мир иной и сильно отличный от привычного с детства. Пси это, явно дающее большие возможности, но обставленное некими заградительными флажками. И если о них я спрашивать до поры поостерегусь, предпочтя сам покопаться в относительно открытых источниках, то вот касаемо развития пробуждённого потенциала — это уже совсем иной расклад. Безопасный.

— И рад бы. Сэм, но ты ж знаешь, я не из той семьи, где подобные знания были хорошо известны.

— Зато я из той самой, — поморщилась Саманта. — Была из той, да мало что осталось. Даже не знаю, хочется пробуждать свое пси или пусть вот как сейчас остаётся, мирно дремля где-то там, внутри.

— Тут выбор для каждого свой. Но на помощь хотя бы в плане методик я могу надеяться?

— И надеяться, и получить не только их, а ещё и то, чего даже в закрытых книгах не пишут. Мои родители, — тут Меерштайн заметно так скривилась, — они меня ими просто забрасывают, рассчитывая на то, что я буду паинькой и возьмусь за ум. «Дочь, ты должна вновь прославить род Меерштайн, чья безупречная репутация была омрачена не такими давними событиями!» — процитировала она не то мать, не то отца. Хотя, судя по интонациям, таки да маман. — Тьфу, сучка пафосно-озабоченная!

— А вот давайте выпьем, чтоб сук поменьше было в нашей жизни, — радостно оскалился Свирский. Разливший вино по бокалам в очередной раз. — Суки, они ж такие, обоеполые и вездесущие… и вездессущие.

Ну вот чисто студенческая пьянка, пусть и с декоративными поправками на место и время. Времена меняются, а люди вечны. Их манеры, привычки, типажи… А ещё не все типажи одинаково приятны. Это стало видно сразу, едва только я увидел того самого Сальвини, вице-старосту долбанного, целеустремлённо движущегося в нашу сторону в сопровождении аж троих. Друзья? Ворошу чужую память, и сразу приходит понимание, что не-а, не друзья. Обычные подпевалы, свита, клевреты. Синонимов много, а суть одна и та же. Те, чья суть в склонности держаться рядом с теми, кого считают сильным и способным в дальнейшем продвинуться по службе, таща за собой сформированную команду. Только формировать оную по принципу подхалимажа и близких к нему мотивов — как по мне, так себе дороже выйдет. Но в целом мотивы этих клевретов я понимаю, пусть ни разу не готов подобное принять.

Сальвини! Раньше я не мог сказать, что значит сия фамилия. Зато теперь очень даже могу. Многочисленный и влиятельный в Директорате род. Более того, практически всегда хоть один из Сальвини находился в числе Директоров, этой высшей законодательно-исполнительно-судебной власти сего государственного образования, раскинувшегося на немалое число звёздных систем и входящих туда планет. Элита, мля! Именно элита, а не «элита», как те ублюдки, что повылезали наверх в моём родном мире-эпохе. Тут элита платила настоящий «налог крови», большей своей частью входя в число либо пилотов колоссов — в прошлом либо настоящем — либо в иных сферах, может чуть менее важных, но тоже необходимых и не связанных с пустопорожней болтовнёй или исключительно торгово-ростовщическими делишками.

Впрочем, не о том сейчас речь. Франсуа Сальвини, Ян Дворжак, Джеремайя Лоредан и Свен Корбюзье. Ни разу не великолепная четвёрка, но вместе с тем кадеты пятой ступени, а значит, раз до сего момента не вылетели в другие учебные заведения и даже не остались второй раз проходить уже изученный курс, достаточно серьёзные господа, но ни разу не товарищи.