Влад Поляков - Снежный барс

Впрочем, ближе к телу. Тому самому, моему, пробудившему не просто псионику, а довольно востребованную разновидность в качества базы. Что такое эта самая «база»? Первичное, открывшееся псиону с самого начала направление. То самое, которое будет даваться легче прочих и от которого по любому придётся отталкиваться, чтобы изучать остальные. Они, к слову, будут даваться куда сложнее. Предрасположенность и всё тут! У меня ей оказалось то, что вполне можно было назвать менталистикой. Пока что эмпатия, то есть возможность худо-бедно, но чувствовать эмоции других людей на близком расстоянии, а также чисто инстинктивно, самую малость, но влиять на окружающих. Пока что голосом и не на мысли, а лишь на ту же самую эмоциональную сферу. Собственно, в «Старом солдате» это и произошло. Бессознательно, с минимальным эффектом, но факт оставался фактом.

Что мне это давало здесь и сейчас? Направление то поначалу вроде как относительно мирное, хоть и весьма полезное. На самом же деле вся псионика, связанная с влиянием на сознание других, была реально востребованной везде и всюду, в любом государстве. Даже Гегемония Чистоты, на что плевалась ядом в сторону всех псионов, а своих держала буквально на цепи и в ошейнике шипами внутрь, вынуждена была использовать эту часть. По сути, жрецы Гегемонии из числа важных, проповедующих пастве свои безумные идеи, и были теми самыми псионами-менталистами. Двуличие? Несомненно. А разве кто-то вообще в этом сомневался? За исключением, конечно, живых болванчиков внутри самой Гегемонии, больше всего напоминающую секту неопределённой степени тоталитарности.

Тут, в Директорате, к псионике подобного рода относились… куда более мягко, особенно на начальных её стадиях. По ходу дела, имеющихся в мозгах Директоров извилин таки да хватило на то, чтобы не создавать внутри государства совсем уж тягостную для псионов атмосферу. Да и Совет псионов, он хоть и был ручным, прикормленным и практически безобидным, но мог и взбрыкнуть, почуяв угрозу для не столь и малой части себя любимых. Из этого следовало одно — пока не дойду до определённой грани развития — опасаться практически нечего. Разве что пристальное внимание начальства и прочих важных персон, ну так мне оно уже обеспечено по причине весьма высоких показателей псионики. В тени остаться не получилось бы, даже возжелай я этого. Правда подобного желания в моём разуме и не возникало, причём сразу по нескольким причинам. Но это уже отдельный разговор и уж точно не тот, в который стоит посвящать даже как бы самых близких моих тут знакомых.

Меж тем Саманта, пользуясь случаем, только что не через колено ломала Свирского относительно необходимости кончать страдать хернёй и начинать выполнять комплексы упражнений, способствующих скорейшему пробуждению пси. Тот вяло отбрыкивался, вполне резонно утверждая, что даже если он костьми ляжет, то навряд ли успеет до выпускного испытания. И вообще, это самое испытание куда важнее, поскольку от него в прямом смысле слова жизнь зависит. Потому он, Виктор Свирский, хочет отточить до предела возможного то, чем уже обладает, то бишь мастерство пилотирования своим «Попрыгунчиком». Ну а псионика… о ней он непременно задумается, но несколько позже, когда прямая угроза для собственной задницы исчезнет.

— От часа, а тем более получаса в день и ты не откинешься, и жопа твоя не разорвётся от натуги, — не принимала отмазок леди Меерштайн, в своей привычной, насыщенной руганью и нелестными эпитетами манере вдалбливая прописные истины в голову лентяя. — А будешь пытаться отмазать от того, что тебе же на благо и пойдёт, так я тебе сама задницу разорву, словно кружевное бельишко на шлюхе.

— Грозная… Больше, чем обычно.

— Потому что по делу, — не приняла шутливый тон и попытку съехать с темы девушка. — Не дури, Вик! Да, ты вряд ли успеешь пробудить псионику до испытания. Но и упражнений для ускорения пробуждения хватит, чтобы самые слабые, спящие возможности тебе начали помогать при боях. В Директорате об этом говорят вскользь, иногда и вовсе умалчивают. Зато в семьях, подобных моей, это не тайна. Как и многое другое.

— Сэм дело говорит. Не будь сам себе злобным падальщиком, — поддержал я Меерштайн, причём уже отнюдь не рефлекторно попробовал вложить в слова толику доступной мне пси-энергии. — Никто не заставляет тебя заниматься этим столько, сколько я. Но уж полчаса в день — не самая великая жертва. Выдержишь, не переломишься.

Вздыхает, кривится, но активной фазы возражения уже нет. Значит, будет хоть немного, через пень-колоду, но тренироваться. Помимо тренировок основных, которых и без того хватает. Кстати, о них.

— Ну что, леди и джентльмен. Как первые вполне себе нацеленные тренировки, успешно продвигаются?

— Да, — с энтузиазмом отвечает Свирский.

— «Ланскнехта» на более глубоком уровне осваиваю. Ищу лучшие варианты оружия и не только. Идёт, но хотелось бы быстрее. И уже до конца этого месяца нам придётся выбрать себе колосса. Сам знаешь, Рольф, эту дату заранее никогда не узнать. Сейчас она вот так вот образовалась.

Саманта хоть немного, а всё равно нервничает. Понимаю и её, и Виктора, про себя и говорить нечего. Коль уж осуществлён выбор колосса, то изменить его… нет, всё можно, только очень уж сложно и почти никогда в лучшую сторону. Свирский уже вон, на симуляторе играется с различными вариациями антигравов и движков, а заодно вознамерился перепрофилировать оружие своего лёгкого колосса. Каким образом? Убрать большую часть оружия ближнего боя, оставив единственный огнемёт или кислотную установку, заменив освободившиеся места и вес на иные единицы, способные укусить хотя б на средней дистанции. И не на ракеты, поскольку полагаться на них и их крайне ограниченный запас… Ну не для «Попрыгунчика» подобная ставка на единственный резкий удар. Хотя любители находятся, спору нет. Только они и Свирский — это две большие разницы. Тактики, им предпочитаемые, несколько иного типа. Он кое-чем уже поделился, пусть даже с предельной осторожностью, не намереваясь выкладывать большую часть имеющихся на руках козырей.

Что до меня — так «Ирбис», столь многими нелюбимый по причине излишнего — по мнению пилотов Директората — перекоса в сторону энергетического оружия во многом устраивал даже в исходной комплектации. Вместе с тем, ничего не мешало довести просто хорошую машину до машины, приближенной к идеалу на предельно малое расстояние. Для средней весовой категории, конечно. Ну так именно она в данный момент привлекала меня более прочих сочетанием достаточной вооружённости, маневренности, скорости и защиты. Универсализм — это отнюдь не ругательство, как считают некоторые Уж для предпочитающего бой в одну харю или с минимальной поддержкой меня так особенно! Успел и придумать кое-что, и даже предварительно проверить. Теперь ещё поработать на симуляторе не в одиночку, а в связке со Свирским и Самантой — как вместе, так и раздельно, как совместно, так и против каждого и обоих сразу. Лишних тактических схем не бывает, имеются лишь недостаточно отработанные. Осталось лишь донести до обоих крайнюю желательность именно таких тренировок. «Пакт о ненападении» по возможности и сопутствующий оному раздел колоссов по типам — это хорошо, спору нет, но всегда хочется больше, больше и, что характерно, для всех для нас троих полезнее. И даже на случай групповых боёв, в кои таки есть шанс вляпаться, даже на совсем паскудный расклад, при котором окажемся по разные стороны… есть у меня в запасе кое-что. Пока не до конца оформленное, но есть. Особенно если не изображать из себя лоха раскидистого и фраера ушастого в одном лице и правильно использовать имеющуюся на руках информацию, которой становится всё больше, больше и больше.