Евгений Щепетнов - Ботаник. Изгой

— У меня предложение — снова вклиниваюсь я — выставляем по бойцу с каждой стороны. Без оружия. Чей боец победит — те и правы. Проигравшая сторона выплачивает ущерб и оплачивает по кружке пива и закуску выигравшим. Ну и само собой — девки достаются тем, кто выиграл. И да — можно будет делать ставки.

Вот на последнюю фразу я и рассчитывал. Местный люд просто помешан на ставках! Господи, они ставят на все, что угодно! Катит тележку зеленщик, лежит камень — тут же два грузчика делают ставки — перевернется тележка, наехав на камень, или нет! Буквально за минуту к ним присоединяются еще трое — и вот уже получилось азартное зрелище! До идиотизма доходит — я сам видел, как в кубрике двое матросов заспорили, у кого длиннее… И вот все делают ставки, а потом серьезно, веревочкой вымеряют и ругаются — в каком состоянии надо было мерять! И что одному, пока мерили — потеребили! Вот он и выиграл! Сумасшедшие люди, это точно.

В общем, через пять минут радостный народ валил во двор, предвкушая представление и любимое развлечение — ставки. А еще через десять минут во дворе таверны яблоку некуда было упасть — столько со всех сторон набежало народа. Для меня и сейчас загадка — как могут так быстро расходиться слухи, если нет ни интернета, ни телефонной связи, ни радиосвязи! Но даже если бы у них был интернет — и то не смогло бы за такое время собраться СТОЛЬКО народа? Весь персонал публичного дома, попрятавшийся во время драки — ну это понятно. Но как узнали извозчики?! Зеленщики?! Грузчики?! Наемники, увешанные оружием с ног до головы?! Стояли вокруг, сидели на заборах, даже на бочке золотаря один расположился, но его выгнали вместе с золотарем — уж больно мерзко воняло содержимое бочки. Правда ассенизатор вскорости снова возник — на своих двоих, без этой пахучей повозки.

Распорядителями поединка назначили, или вернее назначились — наш капитан и старлей морской пехоты. Они и принимали ставки, объявив, что пять процентов выигрыша пойдет тем, кто принимает ставки, а пять — тому, кто выиграет поединок. На излечение возможных повреждений.

Само собой — поединщиком вызвался пойти я, самолично. Наши как-то вяло и без восторга восприняли мое предложение, желающих подраться с морпехом у них не было, особенно после того, как увидели — кого именно им предстоит побить. А это был так называемый «секирщик», отдельная категория бойцов местной пехоты. В секирщики брали тех, кто отличался силой, и желательно ростом. Но главное — сила и скорость. Попробуй-ка, помаши обоюдоострой секирой — через минуту уже вывалишь язык и опадешь, как озимые. А они дрались часами, да еще и в первых рядах, прорубая дорогу соратникам. Их одевали в непробиваемые панцири и глухие шлемы, в руки здоровенную секиру, и…пошла потеха! Идут эти ходячие танки узким клином и рубят всех, кто попадется им на глаза. Видят они плохо, смотровые щели в шлеме узкие, так что не становись у них на пути ни свой, ни чужой. Тем более если секирщики вошли в раж. Эдакие местные берсерки. Жалованье двойное, питание двойное, жизнь в два раза короче. Все-таки, каким бы крепким ни был панцирь, на всякий хитрый панцирь найдется конец копья с винтом. У каждого секирщика в знак принадлежности к этой славной специальности — две скрещенные секиры на правом плече и на запястье.

Итак, о моем противнике: видел я фильм «Троя». Там в самом начале кинокартины Ахиллес бьется с поединщиком чужого войска. И вот этот поединщик едва ли не один в один похож на секирщика, с которым мне предстоит драться! Гора мускулов с лицом, не обезображенным интеллектом. Ну а я больше смахиваю на Ахиллеса — не смазливой мордашкой, а телом — худым и жилистым, как старый абрикос.

Само собой — секирщик сразу же разделся по пояс, и теперь ходил по площадке поигрывая мускулами культуриста. И пусть мне не рассказывают «знатоки» о том, что вот такие увешанные мускулами парни медлительны как ленивцы, и безопасны, как глупые коала. Ага…они же качки! А качки, известное дело — все насквозь прогнили от своих стероидов, глупы, медлительны, и вообще — никакие бойцы.

Это они пусть кому-то другому втирают. Я-то знаю настоящую правду, а не досужие сплетни. Да, излишнее мясо мешает скорости. Да, маленькие и худы быстрее двигаются, чем закачанные, увешанные мышцами громилы. НО! Ты еще пробей его мышечный корсет. Ты еще сумей ударить так, чтобы противник потерял сознание, а то и саму жизнь! А вот если этот качок попадет, или возьмет тебя в захват…тогда держись. Тогда ты сто раз спросишь себя — зачем я ввязался в такое безнадежное предприятие?! Только будет уже поздно. Хорошо, если останешься жив.

Я раздеваться не стал. Остался в рубахе и штанах. Ну и в сапогах — это уж само собой. Хороших таких, армейских, подбитых железом.

— Объявляю условия поединка! — крикнул старлей, и выдержал драматическую паузу — Можно все! Кроме — нельзя выдавливать глаза, кусаться и использовать дополнительное оружие кроме кулаков и ног! Поединок считается завершенным в случае, если один или оба бойца не могут продолжать бой! Или один из них откажется его продолжать! Начало по сигналу! И если кто-то из поединщиков погибнет в поединке — вторая сторона обязуется похоронить его за свой счет и оплатить поминальную тризну.

Насколько я понял, ставки делались десять против одного — против меня. Ну да, секирщик — туша килограммов сто тридцать, не меньше (двести шестьдесят станов), рост два метра (два унда), руки…нет, эти руки надо видеть. Пальцы — как сосиски, небось подкову сминает в комок. И при этом ни черта никакого лишнего жира. Какие там, к черту, стероиды?! Есть люди от природы одаренные невероятной мощью — ну вот дал им бог такое преимущество перед окружающими, неизвестно почему. Одни люди очень хорошо поют, другие — бегают быстро, третьи красивы, как богини, а четвертые…могут порвать грелку надувая и скрутить в тонкую трубочку штыковую лопату. Так уж они одарены.

А я…ну что — я? Рожа страшная, тонкий, как камыш, никаких тебе героических татуировок. Если только сделать татушку со скрещенными кухонными ножами и веником? Кстати, насчет поминальной тризны и всего такого — жизнеутверждающее заявление. Особенно если при этом смотреть на бойца с противоположной стороны, подмигивать и улыбаться. Мерзавцы, ага…психологическая атака! Мол, дурака-то не валяй, погибнешь в цвете лет. Тебе это надо? Откажись!

Отказ от поединка — проигрыш. Представляю, как это воспримут мои сослуживцы. Такую обструкцию устроят — лучше бы на ринге зарезали. Не можешь сдержать свое обещание — лучше не высовывайся.

— Начали! — крикнул наш капитан.

Я думал — мой противник сейчас же бросится вперед, и решил подловить его на атаке. Он ведь не ожидает от меня особой прыти! Он вообще ничего от меня не ожидает — кто я ему, что он обо мне знает? Когда я сам о себе ни черта не знаю… Но как ни странно — никаких рывков атакующего льва, никаких яростных рыков и воплей, с ударением себя в грудь кулаками. Противник следил за мной внимательным взглядом, чуть улыбался, разминал кисти рук и медленно, очень медленно шагал по кругу приставными шагами. Интересно, что же он такое во мне увидел, что не бросился на меня как оголтелый берсерк? Страшную рожу?