Сергей Котов - Хрупкий мир [СИ]

- Старый рыбак у моря… - пробормотал Кай, и зачем-то осенил себя знамением Секиры.

- Ты чего? – спросил я.

- Да так… - всё так же тихо ответил Кай, - зря ты так и не прочитал Книгу Ветра и Крови. Там есть одна легенда, про рыбака. Его Арес приговорил к вечной жизни за то, что тот не спас детей с вражеского корабля, который разбился на скалах. Народ рыбака враждовал с ним многие столетия, постоянно совершенствуя формы и методы войны. И вот у врагов случилось несчастье: их остров, с которого они совершали набеги, поглотил пробудившийся в море вулкан. Они пытались спасти на последних кораблях самое дорогое, что у них есть – детей. Но они нарвались на скалы в штормовую ночь… рыбак мог спасти хотя бы некоторых из них. Они тянули к нему из воды свои руки, но он отвёл лодку в сторону, не решившись пожертвовать богатым дневным уловом. Эти дети были последними в своём роду. Племя вымерло. Враждовать стало не с кем. И всего за одно поколение народ рыбака погряз в праздности и разврате…

- Ясно, - кивнул я после долгой паузы.

- Как думаешь, они добрались? У них всё в порядке? – он посмотрел на меня широко отрытыми чёрными глазами, влажно блестевшими на солнце.

- Да, Кай, - серьезно кивнул я, - конечно, они добрались. У них всё в порядке. Возможно, когда-то мы об этом узнаем.

Кай вздохнул. Посмотрел на робота, и серьёзно кивнул.

- Понятно, что он собирает органику, - сказал он, ещё раз оглядев робота, - но кому и для чего?

- Вот давай и выясним, - предложил я.

У ровера был режим, расширяющий опорную поверхность колёс почти до нормы шин низкого давления. Очень удобно для езды по снежному насту.

Мы ехали за роботом уже четыре часа. Сначала догоняли – он успел уйти вперёд, пока мы возвращались к челноку, готовили ровер и припасы. А потом тащились рядом со скоростью пешехода. И, надо сказать, такое путешествие было очень уж утомительным: кругом ничего, кроме бесконечной белой равнины. Такое однообразие подавляло психологически. Что-то похожее, должно быть, испытывают полярники на антарктических станциях. Но там всё равно гораздо легче: когда знаешь, что где-то за горизонтом есть нормальный мир, с городами, морями, лесами и пустынями. Здесь же почти вся планета всё ещё представляла из себя один большой снежок, лишь кое-где разбавленный чёрными пятнами пробудившихся вулканов.

- Знаешь, я до сих пор плохо читаю на марсианском, - признался я, что бы начать разговор.

- Сейчас уже и нет смысла его учить, - вздохнул Кай, - наверное. Даже если у детей всё было хорошо – кто знает, во что они превратились сейчас?

- Неправда, - возразил я, - любой язык развивает мышление. Учит думать по-разному. Человек, который знает много языков, всегда имеет преимущество.

- Может, ты и прав, - согласился Кай.

- Я хочу прочитать Книгу Ветра и Крови, - сказал я, - может, даже переведу её на русский. И выложу в сети. Тогда у нас останется очень важная часть твоего мира.

- Ты… правда сможешь это сделать? – Кай как-то по особенно взглянул на меня.

- Конечно, - кивнул я, - почему нет? Вот только для этого надо, что мой мир выжил.

- Скоро стемнеет, - заметил Кай, поглядев на Солнце, начавшее клониться к закату, - будем ехать дальше?

- Поедем, - ответил я.

- Придётся включить фары, - заметил Кай, - представляешь, как приметно они будут выглядеть в ледяном царстве ночи?

- Представляю. Ты, кстати, вроде бы видишь лучше обычного человека, нет? Может, без фар поедем?

- Только не в этих льдах, - Кай покачал головой, - сам робот немного светится, но недостаточно, чтобы вести ровер. Надо было брать более сложный, с инерциальной системой и автопилотом.

- Кто ж думал, что мы такое встретим, - резонно заметил я, - ладно. Фары так фары. Мы всё равно всегда рискуем, когда вываливаемся в обычное время. Челнок сложно не заметить, знаешь ли.

- Согласен, - кивнул Кай.

На закате мы добрались к подножью старого кряжа, который, видимо, только недавно поднялся над ледяной поверхностью.

- Там что-то есть, - Кай указал рукой в ту сторону, куда топал автомат, - не видишь?

Я посмотрел туда же, но не разглядел ничего, кроме чёрных скал.

- Нет, - я покачал головой, - ты уверен?

- Абсолютно, - кивнул Кай, - какая-то штуковина. Сферическая. Тёмная. Размером с половину нашего челнока.

- Ого!

- Будет обидно, если это окажется банальный рыбный склад, - с улыбкой заметил Кай.

Когда мы увидели объект, мы прибавили скорость, и обогнали робота, который продолжал размеренно шлёпать по снежному плато далеко у нас за спинами.

Это был не рыбный склад. Больше всего это было похоже на спускаемую орбитальную капсулу, без двигателей и баков – только гротескно огромную, метров десяти в диаметре. Однако, для орбитальной капсулы у неё была слишком тонкая обшивка из листового металла, который кое-где прогнил насквозь. В сумеречном свете внутренности было не разглядеть, и я, поколебавшись секунду, включил фонарик.

- Гриша! – позвал Кай; он обследовал объект с другой стороны, - похоже, тут вход!

- Иду! – ответил я, посветив фонариком в одну из прорех. Внутри – нагромождение какой-то бесформенной ржавчины, да обрывки проводов со шлангами. О назначении помещения оставалось только гадать.

С другой стороны действительно был вход. Даже трап частично сохранился, правда, лишившись половины лестниц.

- Похоже на спускаемый аппарат, - Кай повторил мои догадки, - только огромный. И без термозащиты. Непонятно, как они садились. Может, поле какое-то?

- Может, - кивнул я, - хотя силовые поля – это всё-таки другой уровень технологий. Эта штуковина выглядит… - за запнулся, пытаясь подобрать правильное слово.

- Примитивной? – предположил Кай.

- Точно, - согласился я, - примитивной. Хотя раньше бы у меня язык не повернулся назвать что-либо, явно принадлежащее ядерно-космическому веку примитивным.

- Будем подниматься внутрь, или дождёмся робота?

Я посмотрел на стремительно тающий на горизонте краешек солнечного диска.

- Поднимаемся, - ответил я, - только осторожно. Ступай только там, где уже наступил я. Эта штука насквозь гнилая. А я могу рассчитать нагрузки, чтобы её остатки выдержали мой вес.

- Принято, первый, - кивнул Кай.

Сразу за трапом было помещение, в котором я с некоторым трудом опознал шлюзовую камеру. Значит, всё-таки эта штука была рассчитана на космос. Сразу за шлюзом был прямой проход с относительно неплохо сохранившейся палубой. Стены и потолок когда-то, видимо, были облицованы каким-то полимером, но сейчас от него остались только полуразложившиеся лохмотья, свисающие с неряшливых клубков вспученных труб и проводов.

Коридор заканчивался полуоткрытым ржавым люком. Оставшийся проход, впрочем, был достаточно широким, чтобы его можно было спокойно пройти, даже не задевая переборки.