Валерий Желнов - Реактор-2. В круге втором [litres]

Прежде чем соваться в туман, Пастор решил исследовать его хотя бы при помощи подручных средств. Сначала он поднял с земли небольшой камень и запустил его в туман, приготовившись бежать при малейших признаках опасности. Камень свободно пролетел внутрь, даже не потревожив поверхность, и глухо ударился где-то там о землю. Звук от его падения еще долго эхом разносился по округе, словно усиленный огромным рупором. Командир подождал еще пару минут, но ничего не происходило. Следом полетел камень побольше, но все повторилось, как и в первый раз.

– Надо посмотреть, что внутри, – тихо сказала Гюрза. – Только как это сделать?

Пастор кивнул. Подумав секунду, он повернулся к Дмитрию.

– Давай ты.

Тот опешил.

– А почему я?

– А почему нет? – улыбнулся Пастор. Все, кроме Оксаны, так же злорадно ухмыляясь, переместились за спину командиру. Зорин посмотрел на таинственную пелену. От одной мысли, что там может скрываться, бросало в дрожь.

– Я же тоже член команды, – прошептал он.

Пастор улыбнулся еще шире и поднял пистолет.

– Да, и я назначаю на это дело тебя. Вперед.

– Я с тобой, – прошептала ему на ухо Оксана.

– Боже, как мило, – воскликнул командир.

Дмитрий понял, что спорить бесполезно. Оглядевшись, он нашел длинную палку и, подойдя почти вплотную к стене, решительно сунул ее в туман почти на метр. Замер, ожидая чего угодно. Подождав немного, погрузил палку на всю длину, помахал ею. Ощущения были такие же, как обычно. Многозначительно хмыкнув, Зорин вытащил палку и внимательно осмотрел. Та была такой же, как и до эксперимента. Все с интересом наблюдали за происходящим. Дмитрий отбросил палку в сторону и поднял правую руку. Посмотрел на нее, опустил и поднял левую. Он вытянул указательный палец и начал медленно приближать его к полосе тумана. Почти коснувшись его, замер, крепко зажмурил глаза и ткнул пальцем в туман.

– Ну, ты – мужик! – прошептал Пастор.

Оксана стояла рядом, не моргая и перестав дышать. Дима все держал руку в тумане. Наконец, девушка не выдержала:

– Ну как? Что там?

Зорин открыл глаза и вытащил руку. Если она и претерпела какие-то изменения, то внешне это никак не проявилось. Дмитрий задумчиво пошевелил пальцами. Все вытянули шеи, стараясь получше разглядеть его ладонь. Дима посмотрел на Оксану.

– А ты не могла мне это раньше сказать?

– Чего сказать? – замерев, прошептала та.

– Что там ничего нет! – закричал Зорин, суя руку чуть ли не в лицо девушки. – Ты же экстрасенс! Блин, чуть не поседел от страха. Десять лет жизни потерял.

– Тьфу ты! – всплеснула руками в ответ Оксана. – Испугал же! И не кричи на меня. Я тебе не колдунья, и будущее не вижу.

Некоторое время наемники расхаживали вдоль призрачной границы. Надо было что-то решать. Командир перекидал в пелену все валявшиеся под ногами камни и палки. Братья сами несколько раз совали в туман руки и махали там ими. Наконец, истощив свои исследовательские порывы, все собрались на импровизированный военный совет.

– Надо идти, – произнес Пастор. – Не можем же мы остаться жить здесь. Хочешь не хочешь, а придется войти внутрь.

Приготовления ко входу в туман были похожи на подготовку к вылазке в тыл врага. Наемники несколько раз проверили противогазы, фильтры, оружие и целостность костюмов. Зарядили под завязку все, что могло заряжаться. Братья повесили на пояс несколько имеющихся в тележке охотничьих ножей. Даже Дмитрию досталась двустволка двенадцатого калибра и четыре патрона к ней.

– Пневмат потерял? – спросил командир, вручая ему допотопное оружие. – Держи, заслужил.

Наконец, вся группа была готова.

– Ну, кто будет первым? – поинтересовался Пастор.

Все посмотрели на Дмитрия.

– Ну, конечно, – воскликнул он и встал перед белесой преградой. Почувствовал, как за руку его взяла Оксана. За спиной послышались смешки.

– Пойдем вместе.

Зорин кивнул. Несколько раз глубоко вдохнув, как будто перед прыжком в воду, он шагнул вперед.

Дима словно погрузился в мягкое пуховое одеяло. Звуки разом стихли, уши заложило. Каждое движение встречало небольшое сопротивление, будто под водой. Он разом потерял способность ориентироваться, двигаясь исключительно наугад. Мелькнула мысль о том, чтобы вернуться, но, обернувшись, он понял, что найти путь назад уже не сможет. Продолжая ощущать в своей руке руку Оксаны, Зорин прокричал сквозь противогаз:

– Держи меня за руку крепче! Не хватало еще здесь потеряться.

Ему казалось, что он говорил очень громко, но слова, словно обретя форму, глухо и лениво выплыли из фильтров и растворились в окружающем тумане. Дмитрий начал озираться вокруг, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь ориентир, но его окружала однородная, непроницаемая, вяжущая пелена. Внезапно он перестал ощущать руку Оксаны. Зорин повернулся, но никого рядом с собой не увидел. Он слепо зашарил рукой вокруг.

– Ксюша! Оксана!

Но слова падали к ногам Димы, не пролетев и пары десятков сантиметров. Внезапно на него напала необъяснимая, всепоглощающая паника. Зорин заметался, не зная, что ему делать и куда двигаться. Он выкрикивал имя Оксаны и мысленно молил бога помочь найти ее в этой адской пелене. Бежал вперед, потом кидался вправо, влево, назад. Спустя полчаса силы покинули Диму, и он рухнул на землю, слепо глядя перед собой и чувствуя, как под резиной противогаза по его щекам текут горячие слезы. Он решил сдаться. Если раньше он видел свою цель и знал, что делать, то сейчас он четко понял, что все кончено. Не было ни цели, ни ориентира, ни воли, ни сил. Дмитрий лег на землю, закрыл глаза и расслабился, собираясь принять смерть по возможности смиренно и в комфорте. Он лежал, вспоминая детство, родителей, друзей, школу, институт. Припомнил также события последних дней. Анализировал свои поступки, размышлял, что бы он мог сделать по-другому. Это настолько поглотило его, что он не сразу заметил изменения в окружающей среде.

Зорин резко сел и прислушался. Издали сквозь туман пробивалась еле слышная, но вполне узнаваемая музыка. Голоса певца было не разобрать, но по ритму и тональности он ясно узнал «Балладу о детстве» Владимира Высоцкого. Того любил его отец, и все Димино детство прошло под хриплый голос барда и гитарные переборы. Зорин встал, стараясь не потерять этот единственный лучик в царстве безмолвия. Звук шел откуда-то справа. Стараясь сильно не шуметь, Дмитрий двинулся в ту сторону, невольно начиная подпевать Владимиру Семеновичу: «Не боялась сирены соседка…». Дима шел все быстрее, едва не срываясь в бег. Голос Высоцкого становился все громче, «Балладу о детстве» сменил «Як-истребитель». Впереди показалась темная точка, ярко выделяющаяся среди окружающей белизны. Точка все увеличивалась, и вскоре Зорин смог разглядеть, что это такое. Это была дверь. Обычная входная дверь, обитая коричневым дерматином, какая была в каждой второй российской квартире. Только эта дверь каким-то чудом стояла посреди белой пустоты – без косяков, стен и других опор. Дмитрий с удивлением обошел ее вокруг. С обратной стороны она была такой же, как и спереди.