Валерий Желнов - Реактор-2. В круге втором [litres]

– Хватит!

Громкий голос ударил по ушам присутствующих. Командир наемников остановился и удивленно поднял глаза. Перед ним стояла Оксана, вытянутая, как струна, со сжатыми кулаками. Глаза ее метали молнии. Казалось, что еще чуть-чуть – и Пастора поразит электрический разряд.

– Хватит, я сказала!

– Ч-чего?

От неожиданности тот даже начал заикаться. Под его взглядом Оксана дрогнула. Пастор это заметил. Он усмехнулся и расслабился. Зорин наблюдал за этим, лежа на полу и пытаясь не провалиться в забытье.

– А ну, брысь под лавку, шмара подзаборная. Сиди и жди. Место свое забыла? Сейчас я расправлюсь с твоим дружком, а потом займусь тобой. И ты будешь извиняться. Если будешь стараться, и мне понравится, может, я оставлю тебя в живых. Смотри.

Командир наемников направил пистолет на лежащего без движения Дмитрия. Его указательный палец напрягся на спусковом крючке. Егор с Таней замерли, в ужасе глядя на происходящее. Внезапно на лице Пастора появилось озадаченное выражение. Было видно, что наемник изо всех сил пытается выстрелить, но палец не сдвигается ни на миллиметр. Его взгляд стал отрешенным. Он уставился куда-то вбок, словно вслушиваясь во что-то, слышное ему одному.

– Что? – пробормотал он. – Что это?

И вдруг уставился на Оксану.

– А НУ, ПОШЛА ВОН ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!!!

Девушка, стоявшая перед ним, подняла руку и сделала шаг вперед. На нее было страшно смотреть. Лицо ее побледнело и словно осунулось. По впавшим щекам градом катились крупные слезы, но глаза не выражали абсолютно ничего, будто Оксаны не было здесь. Наверное, так в далеком прошлом люди, смирившиеся со своей судьбой, поднимались на эшафот.

Пастор все еще стоял, вытянув вперед руку с пистолетом, а из перекосившегося рта к полу тянулись длинные нити слюны.

– Пошла вон, сука! – проскрипел он. – Ты уже ничего не изменишь.

Оксана чуть свела пальцы на вытянутой руке. Наемник завопил, выронил пистолет и, сжав голову руками, упал на колени. Из одной ноздри медленно потекла кровавая струйка.

– Тебе конец, тварь! Падаль! – скрипя зубами, простонал он. – Сдам тебя нашим, они тебя на куски разрежут. Молить будешь, чтоб быстрее с тобой покончили. Они уже едут, не сегодня завтра будут здесь. Я их вызвал, и его сучка тоже с ними. Жаль, он ее не дождется. Он еще легко отделается. А ты будешь подыхать в мучениях, как твои родители. Заживо сгниешь, и твое уродство тебе не поможет, мутантка ты хренова.

– Я. Не. Мутантка, – четко проговорила девушка. – И не смей говорить про моих родителей.

Она резко сжала руку в кулак. Пастор завопил так, будто с него живьем сдирали кожу. Его тело выпрямилось, словно натянутая струна. Из ушей, носа и рта хлынул темно-красный поток. Наемник захлебнулся, закашлялся, разбрызгивая вокруг кровавые капли. Еще секунду он стоял, скрежеща зубами и обливаясь собственной кровью, а потом завалился на бок. Тело его еще пару раз дернулось и застыло.

Сознание наконец-то покинуло Зорина, погрузив его в спасительное беспамятство. Последнее, что он увидел – как рядом с поверженным врагом упала Оксана.

Дмитрий очнулся в чистой, светлой комнате. Он лежал на кровати, укрытый белоснежными гладкими простынями. Все тело немилосердно болело. Он застонал. На звук в комнату вошла девушка, одетая в белый халат. Увидев, что раненый пришел в себя, она быстро выбежала прочь. Зорин огляделся. Что-то мешало ему смотреть, закрывая один глаз. Он попытался поднять правую руку и убрать досадную помеху, но это у него не получилось. Посмотрев в ту сторону, Дмитрий увидел, что его рука привязана к кровати, и в нее воткнуты какие-то трубочки, по которым в его тело льется прозрачная жидкость. Левая рука поднялась без проблем, но она по плечо была закована в толстый слой гипса, из которого торчали только пальцы. Зорин стал гримасничать, чтобы избавиться от того, что мешало ему смотреть, пока не понял, наконец, что это такое. Бинт. Такими же бинтами было обмотано практически все его тело.

В комнату вошел седой мужчина в белом халате. Он быстро осмотрел Диму, пощелкал пальцами перед его лицом, посветил в глаза маленьким фонариком.

– Как вы себя чувствуете? – спросил доктор.

– Болит все, – прошептал Дмитрий, поразившись, насколько слабо прозвучал его голос. Он попытался облизать пересохшие губы, но чуть не порезал язык об острые пеньки сколотых зубов. Увидев это, врач сделал знак, и медсестра поднесла Зорину банку с торчащей оттуда трубочкой. Тот сделал небольшой глоток.

Доктор удовлетворенно хмыкнул и встал с места. Он подошел к двери.

– Можете пообщаться, – сказал он кому-то. – Только десять минут, не больше. Он еще очень слаб.

На стул рядом с кроватью опустился Егор.

– Ты как? – спросил он.

Плахов был облачен в черный противорадиационный костюм. Капюшон с противогазом болтались за спиной. На одном плече, непонятно с какой целью, висел медицинский халат, который был настолько маленьким, что на Егоре больше походил на носовой платок.

– Бывало лучше. Что произошло?

На лице друга появилось тревожное выражение.

– Ты что, ничего не помнишь?

– Помню, как меня Пастор метелил, а потом все как в тумане.

Плахов облегченно вздохнул.

– Ну, потом ты и не должен ничего помнить. Отделал он тебя что надо.

– Я рад, что ты рад.

– Да нет, – смутился Егор, – я не об этом.

– Где мы?

– В медблоке. В зеленой зоне реактора. Здесь обитают Темные. У них тут все устроено как надо.

– Расскажи, что произошло.

Друг покряхтел, словно собираясь с мыслями.

– Пастор мертв. Оксана его прикончила своей суперсилой. Когда ты вырубился, набежали солдаты. Они сначала хотели положить всех на месте, но Полковник им запретил. Нас отвязали, позвали медиков. Тебя отвезли сюда.

– Сколько я уже здесь?

– Недолго. Два дня. Мы даже удивлены, что ты так быстро в себя пришел. На тебе же живого места не было.

– Как Таня?

– С ней все в порядке. Стоит сейчас за дверью, ждет меня. Врач пока запретил всей толпой к тебе заходить, вот меня и делегировали.

– Оксана тоже там?

Егор помялся.

– Дима, Оксана в коме. Лежит в соседней палате.

Зорин приподнялся в кровати.

– Что? Почему?

Плахов пожал плечами.

– Врачи ничего понять не могут. Вроде с ней все в порядке, а в сознание не приходит. Видимо, всю жизненную силу истратила, когда Пастора кончала. Ты, Димон, главное, не волнуйся, придет она в себя. Обязательно придет.

– Что Полковник? – спросил Дима, опустившись обратно на подушку.

– Тоже мертв.

– А с ним что? Ранение?

Егор грустно усмехнулся.

– Инфаркт. Когда солдаты понабежали, он на полу лежал, за грудь хватался. Его сюда же отнесли, еще сутки тянули. Хорошо, что он в сознании все это время был.