Михаил Ежов - Изгой

— Учту.

— Учти, милый. В нашем мире брезговать кем-то или чем-то значит совершать большую ошибку. Не все это понимают — ну, а нам только на руку. Верно?

— Ага.

Кирка с её циничным, прагматичным подходом нравилась мне куда больше озабоченной Изольды. На месте Тристана из двух сестёр я выбрал бы её.

Часть крыши была снята, и вместо неё устроена стеклянная панорама. Вдоль стен виднелись разношёрстные обогреватели, собранные, похоже, со всего района. Пахло удобрениями, но не очень сильно.

— Увлажнители выбрасывают облака брызг строго по часам, — сообщила Кирка, шагая между рядами цветов. — Было нелегко устроить всё это. Пришлось прочитать столько книг.

Её лицо преобразилось. Холодная насмешливость сменилась выражением почти детского умиления. Так девочки смотрят на пони или кролика. Похоже, Кирка очень любила своих прихотливых питомцев.

Виллафрид зашевелился, но как-то неопределённо. Мне показалось, что его пробудил вид оранжереи, но уверенности в этом не было, а сам Герстер почти сразу убрался назад в свою цифровую раковину. Может, просто сработал эффект дежавю. В конце концов, способ, которым я воспользовался, чтобы поместить в свою голову образ Виллафрида, не давал стопроцентной гарантии, так что могли случаться сбои.

В воздухе стоял густой маслянистый аромат, уверенно перебивавший запах удобрений и влажной земли. Кирка касалась лепестков то одного цветка, то другого, заглядывала под листья, иногда хмурясь, а иногда одобрительно кивая.

— Да, уход непрост, — проговорила она. — Но труднее всего было раздобыть семена и ростки. Более сорока лет я собирала свои сокровища. Знаешь, как мало осталось на земле нетронутых мутациями организмов? Включая растения. Приходилось забираться в такие дебри, какие тебе и не снились. Но даже там шанс отыскать нечто подобное был невелик.

— Хочешь сказать, все эти цветы не изменились после взрыва звезды?

— Может, и изменились. Но этого незаметно или почти незаметно. Во всяком случае, они остались прекрасными.

— Это да.

— Иногда хочется сохранить, законсервировать красоту, верно? Или какое-то время, кажущееся особо счастливым. А порой — просто мгновение.

«Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» — всплыло в голове. Спасибо, Виллафрид, но едва ли данная ассоциация сейчас поможет найти часть пароля. С другой стороны, виртуальный образ моего нанимателя действовал автоматически, реагируя на внешние сигналы — глупо было бы ждать от него осознанности и избирательности.

— Тебе никогда не хотелось, чтобы реальность застыла и больше не менялась? — продолжала Кирка.

— Может, и бывало, но толку-то с этого?

— Да, настоящее не остановить, а прошлое не вернуть.

— Наверное, оно и к лучшему.

— Думаешь?

Я пожал плечами.

— Особо не заморачивался, если честно.

— Есть теории, утверждающие, что время совсем не такое, каким мы его представляем.

— Я в курсе.

Господи, мы что, в дискуссионном клубе физиков?! Неужели красивой женщине больше не о чём поговорить с зашедшим на чашку чая парнем?

— Но меня больше интересует пространство, — заявила Кирка.

— Неужели?

Вдруг у всех вампиров постепенно начинает ехать крышак? Что, если это особенность развития класса?

— То, что мы видим вокруг, вполне может оказаться лишь иллюзией, — проговорила Кирка с серьёзным видом.

— Да ладно? — усмехнулся я. — Ты вообще в курсе, что мы в игре?

— А я не про неё. То, что называется реальностью, тоже кажется мне не очень-то реальным.

И как понимать это признание? Кирка намекает, что она игровая, или текст вложил ей в уста сценарист? Кожа у вампирши не почернела, значит, система не сочла её слова палевом. Да и существовал ли на самом деле этот страшный Чёрный Зверь, являющийся за теми, кто не умел держать язык за зубами?

— То, что мы видим, слышим и ощущаем, является, по сути, набором сигналов, поступающих в мозг от органов чувств. Мы полагаем мир настоящим, потому что априори сочли эти получаемые мозгом ощущения реальными. Но что, если они сымитированы? Как убедиться, что небо за окном самолёта, уносящего тебя в другую страну, настоящее? Что это не просто картинка? Быть может, самолёт даже не взлетает. Есть же тренажёры, симулирующие полёт. Я история?

— Что история? — отозвался я, видя, что Кирка сделала паузу и вроде как ждёт от меня реакции.

— Мы верим тому, что якобы установили учёные, тому, что написано в книгах, в учебниках. Но ты видел хоть одного учёного-историка? А автора учебника?

Я был вынужден признать, что нет.

— Всё прошлое, вся история мира, существует лишь на бумаге! Вдумайся в это. И мы понятия не имеем, кто на самом деле это сочинил. То же самое касается географии. Нам показывают карту на двух полушариях, и мы принимаем эту картинку как факт. Но есть ли все эти материки и страны в действительности? А если есть, то находятся ли там, где мы привыкли думать?

— Ты хочешь сказать, мы живём в виртуальности?

— Вполне возможно.

— Согласен, это не исключено. Вот только это не доказывает иллюзорности мира.

— Почему это?

— Потому что, сколько бы виртуальных пространств ни создавалось, какая бы цифровая матрёшка ни существовала, и на каком бы её пласте ни находились мы, всё равно где-то есть подлинная реальность, в которой была спродуцирована самая первая иллюзия.

Кирка слушала внимательно и, когда я замолчал, кивнула.

— Но это не значит, что наша реальность реальна.

— Не значит. Но может быть и реальной. Суть в том, что мы не способны вырваться из неё. А без этого нельзя убедиться в её подлинности или фейковости.

— А смерть?

— Смерть может быть такой же иллюзией. А как, вероятно, сказали бы кибербуддисты — перезагрузкой.

— Почему?

— Они верят в реинкарнацию. Переселение душ.

— Что ж, наверное, ты прав. Не стоит забивать голову подобными вещами.

Кирка подошла к шкафчику, достала из него тонкую бутыль с оранжевой жидкостью и два хрустальных бокала.

— Это нектар, созданный по особой технологии. Очень сложное производство. Нечто подобное ещё называют вином шаббата. Когда-то его готовили ведьмы. Потом ведьм сожгли, колдовские книги тоже предали огню, но знания всегда в том или ином виде остаются. Разумеется, это средство, — Кирка слегка встряхнула бутыль, — намного сильнее средневекового.

— Не сомневаюсь. Только зачем оно?

Я подумал, что, скорее всего, нектар производился на определённом этапе развития персонажа или относился к редким артефактам. Возможно, и то, и другое.

— Очень полезная вещь. Нектар позволяет пронизать время и пространство. Если, конечно, ты действительно этого хочешь. Ещё он может спасти жизнь. Ну, или просто поднимает настроение, — добавила Кирка, пожав плечами. — Отведаешь?