Александр Кальнов - Кто Я?

Когда массивные двери толщиною в полтора метра окончательно разъехались, в лучах утреннего солнца на свет медленно появлялся Шустрый. Глава кибернетического отдела, Сергей Андреевич Шелестов решил выйти на свет и заодно поприсутствовать при взлёте. Стоя в тени дерева и вдыхая свежий лесной воздух, он смотрел на технологическое чудо, воплощённое в сплаве металла и электронных схем.

Электронное Компьютерное Существо, подключившись к электронной системе Шустрого проверила все соединения и целостность электронной системы, узлов, работу двигателей, продублировала контрольные суммы передачи пакета данных. Не выявив никаких сбоев при обработке и передачи цифровых сигналов, оно дало добро на взлёт. Штурман, сидел в кабине пилота и взирал на панель приборов объёмным цифровым зрением.

Это был робот. Управлять данным гиперзвуковым самолётом при его полётных характеристиках пока было не под силу человеку, реакция и состояние организма были не те.

Медленно выкатившись на низких шасси, едва не касаясь зеленеющей взлетной площадки, Шустрый ещё раз проверил синхронизацию со спутниками и главный компьютерным мозгом – ЭКС. Центральный компьютер проверил данные о возможных полётах обычной авиации. Не найдя в заложенном им курсе пересечений на всём пути маршрута, электронным мозг запустил двигатели вертикального взлёта.

Легкое шипение, испускаемое несколькими двигателями, служившими для простого вертикального подъёма, эхом прокатилось по взлётной площадке. Там Сергей Андреевич Шелестов с отеческой любовью наблюдал за детищем кибернетического отдела. Плавные линии летательного аппарата, больше похожего по форме на помесь дельфина с извивающимся скатом. Длина от острого и расходящегося носа до хвоста составляла сорок метров, а размах изгибающихся к земле крыльев составлял двадцать с половиной метров. Центр тяжести самолета проектировщики сосредоточили в хвосте, в районе двигателей нового поколения, заложив для Шустрого всего три точки соприкосновения с поверхностью, две из них были расположены на концах спадающих к земле крыльев, и одно двойное шасси сзади. Высота самолета от крыльев, почти лежащих на земле, до максимальной точки изгиба фюзеляжа составляла не более шести метров. Окрашенный исключительно в белый матовый цвет, Шустрый напоминал в эти секунды гордую птицу, готовую вспорхнуть и улететь. Острая кабина, нависающая над взлётной площадкой и уходящие в стороны крылья под уклоном к земле. Эти линии напоминали слегка приподнявшуюся от земли голову кобры, готовую ужалить любого своим ядовитым язычком. Остекление кабины пилота отсутствовало. Под расходящимися крыльями располагались два больших двигателя и несколько маленьких, отвечающих за вертикальный взлет.

И сейчас, белоснежный самолет начал вертикальный подъём. Взлетев на высоту полутора метров, шасси автоматически убрались и плотно закрепились внутри корпуса, а герметичные пластины, вставшие на их, место идеально слились с поверхностью самолета.

Поднявшись ещё на пару метров и покачав крыльями из стороны в сторону и едва не дотрагиваясь взлетной полосы, Шустрый, управляемый роботом, поднялся ещё метров на десять над землей, и, устремив остроконечный нос в небо, привел в работу основные двигатели.

Неожиданно самолёт, плавно зависавший на площадке, буквально взорвавшись от дремлющей мощности двигателей. Всего за несколько секунд исчез из поля зрения, оглушив взлётную площадку мощным звуковым щелчком, похожим на удар тяжелого молота о землю.

Высокие деревья едва пошатнули свои массивные стволы и ветки от содрогания пространства, а площадка приняла на себя облака пара, быстро развеявшегося от налетевшего ветерка. Самолёта и след простыл, он несся в нижние слои атмосферы на скорости в тринадцать тысяч километров в час, управляемый роботом, не чувствующим перегрузки при таких скоростях, сидевшим в футуристической герметичной кабине пилота.

– Шустро, однако! – проговорил Сергей Андреевич Шелестов глядя на пустую площадку спустя каких-то семь секунд, после того как самолёт уже находился на высоте чуть больше километра и стремительно уносился дальше, неуловимый физическим человеческим взглядом и современными радарами.

Отойдя от сосны, глава Кибернетического Отдела, насвистывая себе под нос песенку далекой молодости, погладил лысую и блестящую на солнце голову и двинулся к воротам, стремясь к светлым просторным коридорам и межуровневым лифтам в цех по сборке всё тех же постоянно совершенствующихся роботов.

Шустрый тем временем стремительно нёсся по маршруту, разрезая пространство и время, оставляя за собой быстро улетучивающийся пар, выпускаемый экспериментальными прямоточными двигателями сверхзвукового горения. Это была последняя модель самолёта с данным типом двигателей. Новые тестируемые модели имели радикальный принцип работы.

Робот ежесекундно сверялся с бортовым компьютером посредством беспроводной цифровой передачи данных и вносил изменения в характеристики полета, анализируя и вычисляя те переменные, которые могли бы помешать сверхзвуковому полёту.

Всё шло по графику. При скороподъёмности в сто метров в секунду и соответственном сопротивлении воздуха уже через четыре минуты Шустрый летел на высоте двадцати тысяч метров над уровнем моря. Рассчитав время прибытия к указанной точке яхты Странник, робот выбрал оптимальную скорость, чтобы успеть вовремя.

Ни раньше, ни позже.

Карибский бассейн. Близ острова Доминика.

Яхта Peregrinus .

Чуть больше 22.00.

Странник, прибывший к месту назначения вовремя, уверенно дрейфовал на небольших волнах. Качки совсем не ощущалось, а у находившейся на палубе компании складывалось впечатление твёрдой земли под ногами.

Агенты, стоящие на палубе, ожидали с минуты на минуту прилетающего Шустрого. Во время перелёта гиперзвукового самолёта Электронное Компьютерное Существо рассчитало точку зависания Шустрого над палубой яхты с целью дозаправки самолета жидким водородом. Топливо, необходимое для гиперзвукового самолета хранилось в прочных резервуарах под высоким давлением. В перспективном двигателе нового поколения инженеры исключали примитивное взрывоопасное топливо.

Яркая Луна, озаряющая море серебряным светом стелила по волнам дорожку. Мириады звёзд, рассыпанные по ночному небу, перемигивались в бесконечном и хаотичном ритме, и если можно было бы наложить на этот ритм бит, то, безусловно, получилась отличная композиция, поднимающий миллиарды масс.

Кристина, обнявшая себя руками, была одета в чёрный обтягивающий бронекостюм и стояла рядом с Максимом у перил бора, смотря в темную пучину океана. Орлов, обличенный в схожий тип спецодежды, в прочем, как и все, поочередно и неспешно рассматривал созвездия, пытаясь поймать этот загадочный вселенский бит, но в уме нашептывал давно привычные слова Замоскворечья.