Юрий Хамаганов - GROND I: Блицкриг

– А счастье было так возможно. Ладно, не были богатыми, нефиг и начинать. Работать она сможет?

– Да, в остальном с девушкой всё в порядке, навыки при ней.

– Ильич?

– Я думаю, стоит попробовать. Она мне даже чем-то понравилась, у девицы интересное мышление, женская техническая логика – штука весьма занятная.

– Хорошо, я вас понял. Оставьте нас, пожалуйста.

Чернова и корабельный компьютер отключаются, оставив Ольгу наедине с капитаном. Климов некоторое время молчит, оценивая радости и печали ближайшего будущего, затем спрашивает:

– Что ты знаешь о Большевике?

– Бывший крейсер флота Союза, теперь частный корабль, принадлежит вам. Вы вроде наёмников, воюете за тех, кто лучше платит, берётесь за ту работу, которую больше никто не сделает. Так говорили про вас в сети, и если это не соответствует действительности, то прощу прощения.

– Отчасти верно. Но лишь отчасти.

На столе между ними появляется трёхмерная модель околоземного пространства.

– Как ты знаешь, обитаемый космос разделён на три зоны влияния, и любой корабль или колония, естественная или искусственная, так или иначе входит в одну из зон. Действует по её правилам.

– Первый сектор, он же красный, – зона влияния Союза. Наши покровители и союзники, с ними мы поддерживаем рабочие отношения, иногда они нанимают нас для выполнения тех работ, которые не хотят делать сами. Вторая зона подконтрольна конкурентам Союза – корпорации Сверхновая и её сателлитам, враждебная территория, мы там не появляемся без особой необходимости. И наконец, третья, самая интересная и обширная – Свободная Зона. Дикий Космический Запад.

– Более шестидесяти тысяч обитаемых объектов всех возможных типов, территория частного капитала, где нет государственного регулирования и каждая колония ведёт свою собственную политику выживания сообразно своим силам и интересам. В отсутствии государства понятие закона в Свободной Зоне весьма условно – пиратство, грабежи, вымогательство там в порядке вещей. И тут на арену выходим мы.

– Если у той или иной колонии проблемы с пиратами, которые грабят её корабли, мы решаем проблему, силой прекращая действия бандитов. Если среди колоний начинается конфликт, к примеру, за ледяной или железно-никелевый астероид, то мы проследим за тем, чтобы их спор не перерос в полномасштабную войну. Если тот или иной корабль Союза терпит крушение в Свободной Зоне, мы первыми приходим на помощь.

– Мы далеко не только наёмники, тут ты неправа. Мы армия, полиция, суды и спасатели в одном лице. Там, где всё решают деньги и оружие, наш геройский экипаж представляет Закон. Пусть и не бесплатно. Понимаешь?

– В общих чертах.

– Тогда ты должна понимать, что в результате нашей деятельности у нас образовалось очень много врагов. И когда ты станешь одним из большевиков, одним из нас, они станут и твоими врагами тоже, причём навсегда. Впоследствии ты можешь покинуть крейсер, но твоё прошлое навсегда останется с тобой, и выкупить его ты не сможешь. Ты принимаешь это во внимание, когда думаешь о зачислении в наш экипаж?

– Наличие врагов для меня не в новинку.

– Также ты должна понимать, что, вступая в наши ряды, начинаешь новую жизнь. Официально Ольга Воронова мертва, о твоём существовании в данный момент знает лишь мой экипаж и тот, кто сунул тебя в Духовку. Для всех остальных ты не существуешь, и пусть так остаётся дальше, сейчас так лучше в первую очередь для тебя. Служить на моём корабле ты будешь под прикрытием новой личности.

– Мы уничтожили их маленькую частную тюрьму, и сейчас твои похитители ещё, возможно, числят тебя среди мёртвых, но рано или поздно они разберут завалы и поймут, что заключённой Вороновой удалось бежать. Скорее всего, тебя начнут искать, и вот тут новая личность с новыми документами будет весьма кстати. Новая жизнь предполагает, помимо прочего, полное отсутствие контактов со всеми старыми знакомыми.

Ольга думает о Петрове, родители так и не вспомнились.

– Знакомых у меня немного, фактически только один человек, и я даже не знаю, жив он или нет.

– Значит, оставим прошлое в прошлом. И ещё одно, последнее, но не по значению. Большевик входит во вспомогательный флот Союза как частный корабль. Это значит, что в мирное время мы им не подчиняемся, но в случае войны крейсер переходит в распоряжение штаба флота. Экипаж является военнообязанным, и, если начнется война, ты будешь призвана на общих основаниях. Военный билет у тебя будет.

– Я с рождения на службе.

Климов еле заметно улыбается своей знаменитой хитрой ухмылкой.

– Ну тогда, если тебя не привлекает карьера малолетней проститутки во Фрипорте, я официально предлагаю вам, Ольга Воронова, наняться к нам в экипаж бортинженером-компьютерщиком в звании старшего матроса, стать персональным помощником нашего корабельного мозга, то есть Владимира Ильича.

Старший матрос – самое низкое звание на Большевике, ниже уже идут корабельные роботы в чинах матросов обычных. Работая на Сверхновую, она управляла Высоким Домом в чине энсина, то есть мичмана. А теперь станет старшим матросом – существенное падение по служебной лестнице. Ольга переводит дыхание, считает до десяти и отчётливо говорит:

– Я согласна с вашим предложением.

Капитан подаёт ей старомодный планшет с листом гербовой бумаги.

– Частный корабль как маленькое государство, в котором капитан, то есть я, является президентом, римским папой и товарищем Сталиным в одном лице. Подписав стандартный контракт сроком на один год, ты становишься членом экипажа и гражданином моего государства. Я не просто работодатель – я твой флотский командир, что исключает возможность неповиновения. Мои приказы для тебя станут законом, любое их нарушение становится государственным преступлением, за которым последует соответствующее наказание. Если ты согласна на такие условия, прочти внимательно контракт и распишись.

Ольга быстро читает документ, минуту думает над прочитанным, затем размашисто подписывается.

Климов забирает контракт, затем протягивает ей крепкую ладонь:

– Старший матрос Воронова, поздравляю вас с зачислением в экипаж. Желаю успешной службы.

– Спасибо, товарищ капитан.

Контракт убран в стол, его место занял магнитный поднос, на котором стоят два маленьких герметичных стаканчика.

– По нашей традиции вступление в должность отмечается глотком водки. Не знаю, был ли на Высоком Доме алкоголь и…

– Я выпью.

Она подносит стаканчик ко рту, подхватив губами трубочку.

– За нового старшего матроса! За нового большевика! Будем жить!

– За корабль и экипаж! Будем жить!

Столичная обжигает рот, но Ольга стойко переносит испытание: она хорошо знает, что флотские традиции нарушать нельзя.