Василий Лазарев - S-T-I-K-S. Гром

– Сутки – трое? – поинтересовался Медведь.

– Нет что вы. Пару суток в месяц. У меня здесь своя клиника. Не в каждом стабе есть знахарь и ко мне приходят минимум из четырёх близлежащих, но и свои понятное дело.

– То есть сейчас просто покемарить тебе нельзя? Сачкануть немного, – спросил я.

– Ну что ты. Нет. И не то, что меня потом кто-то отругает. Я отношусь к работе серьёзно. Мы здесь не на зарплате.

– А я бы поспал. Утро не задалось. Потом весь день убегали от этих уродов.

– Представляю. Я вам могу открыть соседнюю комнату. Там два топчана. Ну… и кто-то один здесь может лечь, – она показала на диван.

– Я останусь, – сказал я по-быстрому, пока прапорщик не решил остаться. Он наверно храпит ужасно. Медведь и Наташа легли в соседней комнате. Вероника выключила верхний свет, оставив только свою лампу. Вытащив из шкафа плед дала его мне. Сапоги снимать я не решился. Боюсь, что после такого живых в комнате не останется. Так и лёг, свесив ноги с дивана. Подушки не было, и я примостился на подлокотнике. Минуту назад мне казалось, что смогу проспать два дня, но как только я улёгся сон, пропал. Пролежав так минут десять, я сел на диване. Вероника что-то читала сидя за столом.

– Выспался? – удивилась она.

– Сон как рукой сняло. У меня в голове бардак полный творится.

– Это после живчика. Пока не привыкнешь бегаешь как под стимулятором. На третьи сутки привыкаешь и входишь в обычный ритм. Твои там тоже, небось, ворочаются. Как кофе крепкий с непривычки выпить перед сном.

– Понятно. Ладони чешутся. К чему бы это, – я посмотрел на свои руки и вспомнил старый анекдот. Нет волос вроде ещё нет. Что-то другое.

– Вытяни-ка руку, – скомандовала она. И вышла из-за стола и села рядом. От неё пахло фиалками. Хорошо, что я не снял сапоги. Носков то у меня нет, а там запах такой будет что фиалка сразу в окно выпрыгнет. – А теперь тебе надо придумать свой собственный спусковой механизм.

– Как это?

– Надо что-либо представить, и тогда как только ты вызовешь это в свой памяти сработает выброс электричества. Сам по себе выстрел не произойдёт. Например, какой-то звук или движение.

Я вспомнил как пытался зажечь газовую плиту будучи сильно пьяным. Включил конфорку и принялся чиркать спичками, которые никак не хотели зажигаться. Коробок промок или руки у меня выросли из… Потом как ухнуло. Я остался без бровей и с опалённым кончиком носа. С него ещё смешно слазила кожа. Как только я вспомнил огненный шар, поднявшийся от плиты между моими пальцами со звуком разрываемой бумаги, проскочили несколько маленьких ветвистых молний. Запахло озоном.

– Ну вот. Это уже успех. Подожди я гляну кое-что. Сиди так, – она снова простёрла над моей головой руки, только теперь она запустила их прямо ко мне в волосы. Меня пронизала волна электричества от макушки до пяток и я, не отдавая себе отчёт повернулся к ней, норовя, поцеловать её в губы. Она удержала мою голову от такого необдуманного поступка и глянула прямо мне в глаза.

– Ну, ну. Пациент вы ещё очень слабы для подобных упражнений, – сказала она улыбаясь. – И потом… у меня уже есть парень.

– Будет два, – сморозил я и представьте себе покраснел. Я покраснел! Человек отправленный на пожизненное покраснел. Жуть.

– А потом три, четыре, пять? Нет я девушка порядочная. Только один.

– Даже завидую немного… твоему парню.

– Ничего. Я всё понимаю. Забыла предупредить. После живчика либидо, тоже повышенное больной.

– Я больной?

– Пока не совсем здоровый. Но я помогу тебе.

– И кто же он твой суженый-ряженый?

– Главный здесь. Матвей. Не советую тебе с ним связываться, – предупредила она меня выдохнув слова почти в самое ухо.

– Ай боюсь-боюсь. Ты же про меня ничего не знаешь.

– Ну так расскажи, – не знаю, чего у них там с этим Матвеем, но заводит она меня с пол оборота. Подсев ко мне ближе она чуть не довела меня до бешенства.

– Мне 32 года. Жил и родился в Москве. Родители врачи. Отец профессор, а я разгильдяй. Всегда таким был как себя помню. В четырнадцать лет чуть не угодил в колонию, сильно избив двух пацанов. Я занимался боксом с восьми лет, – пояснил я. – Но папаня заплатил и от меня отстали. После школы пошёл в ПТУ назло родителям. Ну ты знаешь подростки если чего втемяшат в голову, то хоть стой хоть, падай. – Она кивнула, слушая меня. Ей и правда был интересен этот бред, что я несу. Говорил то я что было на самом деле. То есть правду. Но кому это может быть интересно кроме меня? Ей? Но у неё же Матвей. Или он немного прокис.

– Чего замолчал?

– А да. Так вот ПТУ. Стал радиомонтажником. Представляешь? Четвёртого разряда. Научился пить спирт. И ничего не делать. Затем армия. У меня плоскостопие. Эка незадача. Так меня отправили в стройбат. В Братск. Это Сибирь, прикинь?

– Я знаю. Я в этом городе родилась, – улыбнулась она.

– Вот это встреча. Короче мне там очень пригодился бокс. Узнал много интересных слов и вышел оттуда уже законченным циником.

– Представляю, – она звонко рассмеялась. – Как ты докатился до тюрьмы?

– Рэкет, грабёж, вооружённые нападения, – коротенько обрисовал я ситуацию.

– О! – она взглянула на меня другими глазами, невольно проведя изящной рукой по своей косе. – Тебе у нас понравится. Мы почти каждый день этим занимаемся.

– В натуре?

– Зуб даю, – показала она свои ровненькие белые зубки, и мы опять рассмеялись. Вот ведь странная какая штука. Ещё день назад я прощался с жизнью осознавая, что отныне буду грызть решётку до самой смерти. А здесь такой поворот.

– И многих ты убил? – вдруг серьёзно спросила она.

– Ни одного.

– Честно?

– Клянусь. Пока ни одного. Подставили можно так сказать.

– Почему-то я верю тебе. Ты не забудь я ведь знахарь. Они не только правят дары, но и могут прочитать мысли.

– Мои тоже?

– На твоей похотливой роже они красной краской нарисованы. Вот такими буквами.

– Чё правда?

– Ага.

– Слушай со мной творится что-то. Даже не знаю, как сказать, – замялся я.

– Как врачу. Всё как есть.

– У меня палец растёт.

– Чего?

– На ноге у меня палец… ммм… отрезали короче. Но я чувствую, что он вот прямо сейчас растёт. Или я сошёл с ума?

– Нет не сошёл. Давай посмотрю.

– Да я, понимаешь без носок. Там запах такой. Бррр…

– Брось. Ты таких запахов здесь нанюхаешься что твои немытые ноги сойдут за Шанель номер пять, – я осторожно снял сапог, предвкушая, увидеть кровавое месиво, но вместо этого на меня смотрел почти целый, без ногтя ещё, большой палец ноги.

– Малыш, – она дотронулась до пальца, – расти быстрее. К утру будешь как новый. Забыла рассказать. В Улье иммунные получают бешеную регенерацию. Голову ты себе новую, конечно, не отрастишь, а вот палец, руку или даже ногу можно. Как ты говоришь потерял палец?