Константин Калбазов - Танкист. Юнкер

– Не. Немного. Две сотни. Я ворон на свалке стрелял.

– Ворон? И такой результат? – искренне удивился директор и достал из ящика стола какую-то толстую книгу.

– Так я их в головы бил.

– В головы, говоришь, – листая страницы, задумчиво произнес директор.

– Ну да.

– Силен, – продолжая шуршать страницами, заметил директор.

– Только поначалу-то все нормально было, Эфир выдавал по двадцать очков за попадание. А потом начал выдавать вдвое больше, – пояснил Нестеров.

– Ага. Есть, – наконец открыв книгу на нужной странице, произнес Шанин. – Все просто, Витя. Ты выдал непрерывную серию в сотню попаданий в голову. Вот Эфир и включил двойной коэффициент, который суммируется с твоим от ступеней Сути. Но стоит допустить промах или, к примеру, выстрелить из винтовки в воздух, причем из любой, как серия прервется и все нужно будет начинать с начала.

– Понятно. Андрей Иванович, а почему попадание в голову оценивается Эфиром вдвое больше против обычного убийства?

– Ученым об Эфире толком ничего неизвестно. Но есть мнение, что после разрушения головного мозга можно лишь возродиться. В то время как погибшего от других ранений в течение трех минут еще возможно оживить с помощью «Аптечки».

– Ну-у-у, это первое, что приходит на ум, – разочарованно произнес Виктор.

– Думал получить заковыристый и научно обоснованный ответ? Запомни, Витя: порой яблоко – это всего лишь яблоко, а не вода, глюкоза, сахароза, крахмал и целый ряд химических соединений и элементов. Ладно, отца вызывать я не буду. А тебе скажу так. Сейчас у вас идет подготовка к выпускным экзаменам, и лучше бы тебе сидеть на уроках, а не шататься по кабинетам директора. Даже если Эфир признает, что ты закрыл среднее образование, главное слово останется за экзаменационным оценочным табелем. Попадешь на осеннюю переэкзаменовку – потеряешь год. Понял?

– Понял.

– Тогда иди.

Шляться по коридорам гимназии не хотелось, поэтому решил посетить библиотеку, благо читать уже нечего. Как раз вчера закончил очередную книгу. Правда, не прихватил ее, чтобы сдать. Но ему и так выдадут новую. Виктор у библиотекаря на хорошем счету.

Раньше, бывало, он читал лишь строго в рамках учебной программы. Но года четыре назад его как прорвало. От нечего делать начал читать Фенимора Купера, только чтобы хоть чем-то занять себя на перемене, но не смог остановиться. Увлекся настолько, что буквально проглотил роман. Потом другой. Следующий. Так и читает теперь. Отец бурчит: мол, может, где-то книжки эти и виноваты в том, что науки сыну даются не так легко.

– Ну как, сильно досталось? – едва прозвенел звонок, выпорхнула в коридор Таня.

– Ну, ругать не ругал и отца вызывать не стал, но сказал, что мне лучше посерьезней относиться к учебе, если не хочу остаться на осеннюю переэкзаменовку, – закрывая книгу, которую уже начал читать, ответил Виктор.

– Ой. Прости. Я не хотела.

– Проехали.

– Витя, а чего это ты как бездомный по свалке бродишь? Вроде не бедствуете, – вращая на пальце цепочку, с оттенком превосходства поинтересовался Панин.

– Очень смешно, – обернувшись, огрызнулась Татьяна, не дав Виктору открыть рот.

Вообще, словесная дуэль не его конек. Благодаря множеству прочтенных книг с эрудицией у Виктора все в порядке. Но, как говорится, язык не подвешен. А потому он чаще пыхтел, как перегретый самовар. Как там говорится: облили помоями – обтекай, а не можешь – впитывай. Это про него.

– Геночка, а какая у тебя ступень Сути? – с прищуром поинтересовалась Баева.

– Подбираюсь к третьей.

– С января? – невинным тоном произнесла Таня.

– А куда спешить. У меня с Сутью все в порядке, – пожал он плечами под ободряющие смешки своих подпевал.

– Зато у Вити уже вторая. И это – за два дня, – припечатала она.

– И как ты так управился?! Покажи Суть!

Тут же зашумели одноклассники, которые еще не успели разойтись. Любопытство было и во взглядах подпевал Панина, хотя открыто они его все же не высказывали. Сам их лидер просто смотрел на Виктора с чувством превосходства.

Виктор открыл доступ к Сути тем, кто уже прошел инициацию, и ребята закачали головами, не веря в происходящее. Конечно, это мог быть и кредит. Но в этом случае имело смысл брать сразу сто двадцать шесть тысяч и закрывать рост Сути по шестую ступень, чтобы начать копить избыточный опыт. Ведь нужно же с чего-то отдавать банку проценты. Но тут этого не наблюдается. Значит, и впрямь заработал.

– И на чем поднял? – поинтересовался Потапов.

– Он ворон стрелял. Со ста метров, и каждый раз – в голову, – произнесла Татьяна так, словно это были ее успехи.

В этот момент Виктор поймал одобрительный взгляд Подольской. И в кои-то веки он рассмотрел в нем заинтересованность. Она обратила на него внимание! Это вне всякого сомнения! Надо бы что-то сделать. Ну, там, пригласить в кино.

«Только не здесь. Не при всех», – заливаясь краской, подумал он.

– Наверное, еще и лапки срезал, чтобы сдать в Санэпиднадзор, – заметил Панов.

– Завидно? – подбоченилась Татьяна.

– Мне? – с пренебрежением спросил он. – Вот уж чего я не собираюсь делать, так это зарабатывать опыт на свалке, отстреливая падальщиков.

– А вот сейчас было обидно, – произнес Виктор.

От эйфории, вызванной вниманием Подольской, не осталось и следа. Нестерова словно ушатом холодной воды обдали. И такая злость поднялась, что он готов был размазать Панова прямо здесь, в коридоре гимназии.

– Мальчики, не ссорьтесь, – подала голос Инна, становясь между ними.

Не за Виктора переживает. Она ведь староста класса. И вообще, у нее активная жизненная позиция. Инна – член «Младодемократов», нацеленная на достижение поставленной цели. Чувствовался в ней холодный расчет. А вот Таня, та встопорщилась рассерженной кошкой. Боевая подруга, одним словом!

– Извинись, – потребовал Виктор.

– За что? – пожал плечами Геннадий.

– После уроков на пустыре за гимназией.

– Мальчики, прекратите, – вновь подала голос Инна.

– Не знаю, с какого перепуга, но не вопрос, – вновь пожал плечами Панов.

На том и разошлись. Вообще-то Виктора нельзя назвать драчуном. Было дело пару раз, но это еще в семилетке. После перехода в гимназию как-то обходилось без мордобоя. Разве только батя натаскивал, передавая казачьи ухватки. Что-то Антип в свое время перенял от отца, до чего-то дошел сам за годы своей бурной молодости, а где-то и подсмотрел у других. Теперь учил сына.

А вот Генка – совсем другое дело. Этот время от времени вколачивал в головы окружающих уважение к своей персоне. Все знали, что он плотно занимается боксом и джиу-джитсу. К тому же он систематически участвовал в сшибках стенка на стенку с учащимися Реального училища. На что его родители, представители старинных благородных родов, взирали с одобрением.