Эль Дарун - Красные лисы

Конечно контейнеров не хватило. Пришлось лезть в сарай, вытаскивать несколько трехлитровых банок, а потом долго и упорно выдраивать их со средством для мытья посуды. Затем, проходя по двору, завел «Таю», это я так свою «ласточку» называл и поставил кондиционер на максимальное охлаждение. Переборки между багажным отделением и салоном у меня не было, так как частенько приходилось возить строительные не габаритные материалы. Смотрел, чтобы мои женщины не маячили во дворе и со скоростью психа-мангуста начинал закидывать заполненные пластиковые контейнеры с икрой в багажник. С ужасом посмотрев на просевшие зад Тойоты я понял, что нужно сворачивать свои погрузочные работы иначе потом придется пружины и стойки менять.

Закрыв проход в нору, я спустился, прошёл проход и начал всё драпировать щитами и матерей. Вылез из подвала, быстро принял в душ, справившись минут за десять и крикнув в дом с коридора, что уехал по делам рванул с места. Выгреб на Ростовскую трасу погнал, что есть мочи. Я вёл себя как берсеркер, по принципу – вижу цель – не вижу препятствий. Утекающие секунды до начала войны воспринимались мной непереносимой душевной болью с пониманием того, что каждая секунда – это чья-то жизнь. И осознание сего не давало права сказать себе – стоп. Слава Богу «гаишников» по дороге не было, а на камеры и штрафы в подобных условиях мне было просто начхать. Ниже ста сорока километров в час стрелка моего спидометра не падал до самой границы. Я гнал и гнал и только танковый снаряд мне в борт смог бы остановить это гон.

Проходя досмотр на границе ДНР, служивый поинтересовался как обычно об наркотиках и оружии. Я отрицательно покачал головой, держа морду «кирпичом». Затем он придерживая рукой автомат за спиной кивнул на штабеля пластиковых контейнеров в багажнике, спросил: – А это, что у вас?

– Икра.

– Икра, заморская баклажанная?

– Нет, черная, отечественная. – Тот не поверил.

– Ну, бери брикет и пошли со мной на экспертизу. – Стал тот нагнетать. Я молча вытащил, один контейнер и пошёл следом, держа марку. Средненький такой кабинет, клерка средней руки, заваленный всякими бумагами. Он взял посуду с моих рук, поставил на заваленный бумагами стол и снял крышку. Затем вытащил нож из разгрузки и зацепив на кончик комок икры, вначале понюхал, а затем закинул в рот. Удивленно посмотрел на меня и спросил? – Ты знаешь на какой срок тянет весь твой багаж? – Я молча достал удостоверение пенсионера МВД и потянул ему. Тот прочитал и поморщился. – Коллега значит. И что с тобой коллега мне делать? – Задал он риторический вопрос.

– Понять, простить и отпустить, оставив себе на память мой маленький презент. – Кивнул я на пластиковую банку. – В ней два «кило» – это примерно триста тысяч рублей. По цене, почти машина русского автопрома. И дай мне свой телефон, чтоб я знал в какие дни мне можно проехать. – Стал я наглеть, прямо глядя в глаза. Тот попытался торговаться:

– Ну, тут обстановка сложная, начальство вокруг полно…

– Служивый! – Прервал я его монолог. – Ваше начальство – это ваши проблемы, можешь отдать начальнику со своей доли, только тот узнав о цене постарается от тебя избавиться и предпочтет со мной говорить раз на раз, без свидетелей, то есть без тебя. А тебя скорее всего, сошлют в поля сусликов ловить до скончания веков. Я вот отстегиваю, каждый раз за проезд, а не один раз в пятилетку. Далее, треть миллиона рублей, это треть миллиона рублей, хочешь бери подарок или начинай оформлять контрабанду. За пару дней она испортится на жаре и в следующий раз, когда будешь пить водку, закусывать будешь своими локтями. Ну так как? – Закончил я твердо. Тот понял, что хватанул лишку, выдал:

– Езжай, я скажу по рации на КПП чтоб выпустили.

– Удачи.

Скажу честно, такой «борзоты» я сам от себя не ожидал. Когда я уже собирался трогаться, мой собеседник подбежал и подал в окно бумажку с написанным в нём номером сотового телефона. Я развернул и прочёл: восемь, девятьсот восемьдесят семь, триста сорок восемь, восемнадцать, ноль четыре и подпись, Григорий. Хе-хе, еще один Григорий, хоть желание загадывай. – Только звони за раннее. Постараюсь смену подогнать. – Я кивнул, улыбнулся по- свойски и нажал на педаль.

На российской границе было еще прозаичней. Когда таможенник, спросил, что везу, и я ответил. Он улыбнулся мол «шутник» и махнул рукой отпуская на все четыре стороны. Привык видать, что с Украины выезжает одна голытьба.

Мама, долго не могла понять откуда у нее в холодильнике лишние предметы и начала громко возмущаться. – Оля, что это за банки с какой-то чёрной гадостью. – Ольга, не поняв сути наезда, молча фыркнула и виляя бедрами «срулила» в дом.

– Ма, то не Ольгины банки, а мои. – Ну а что?! Не мог же я всё загрузить и увезти за один раз. Пришлось со дна бочки выгребать половником и распихивать по трехлитровым банкам. Получилось четыре штуки. Хранить в подвале – курам на смех, вот и засунул в холодильники. Благо, что их у нас два штуки стояло в столовой. Вот в каждый и поставил по две банки.

– И что в них за муть?

– Мам, какая муть? Это икра черная. Купил у браконьеров по сходной цене на «коске». Та недоверчиво посмотрела на меня, пытаясь понять шучу я или нет. Я знал, что моя мама с детства обожает икру. Помню, когда за пошив платья ей приносили баночку, то не было человека счастливей её, потому что мы с сестрой «черную тухлятину» на дух не переносили, а наша мамуля брала ломтик чёрного хлеба, намазывала маслом и с верху наносила толстенный слой икры. А когда ела, аккуратно откусывая, от удовольствия аж жмурилась. Мы тогда с сестрой зажимали пальчиками нос и дразнились… Фу…! Как можно есть чёрную вонючку? В те моменты маме было не до нас – она была в нирване. И вот спустя столько лет, её лакомство, вот так просто, почти упав с неба стоит и непонятно что ждет в её же холодильнике. Такого безобразия мама перенести была не в силах. А я, видя её состояние, барственно произнес. – Да вот, икра, хотел выкинуть, а потом вспомнил, что ты её когда-то любила. Ольга то её терпеть не может. Попробуй, вдруг понравится. – Та, еще раз осмотрела меня, вытащила банку, захлопнув холодильник, открыла капроновую крышку. Вначале понюхала, потом набрала едва-едва на кончик чайной ложки и попробовала. Её глаза, удивленно расширились, как у наркомана, спешащего за дозой. Я понимаю, что сравнение хреновое, но в тот момент никакого более точного определения мне в голову не пришло. Дальше начало таинство и почти языческий ритуал, за которым я наблюдал завороженно. Прямо картина из далёкого детства. Я, быстро-быстро включил камеру на телефоне и стал тайком снимать «чёрную мессу». Как она режет корочку черного, бородинского хлеба, затем намазывает сливочным маслом, затем тщательно всё драпирует слоем черной икры. И закрыв глаза, откусывает, вспоминая вкус сорокалетней давности. Сняв самое сокровенное, я тут же переслал видео сестре. Та, не заставила себя долго ждать. Тут же от неё «булькнуло». – Это что, паюсная икра?