Алексей Губарев - Элита

– Эй! – возмутилась девушка, но тут же сама себя оборвала, прикрыв ладонью рот. – Постой! Ты сейчас произнёс странную фразу на моём родном языке!

– Тебе показалось. – не моргнув и глазом, соврал я. – Слушай, Галина, а ты действительно ничего не помнишь, после того, как погрузилась в крио-сон? Только отвечай правду.

– Нет, ничего не помню. – ответила девушка. – Последнее, что помню до пробуждения в космической капсуле, это как надо мной закрывается полупрозрачная крышка, и со всех сторон наваливается лютый холод. У меня обнаружили злокачественную опухоль, где-то в голове. Врачи сказали, что операция невозможна. Так я попала в программу крио-сна. Помню процедуру подготовки, как меня положили в саркофаг, а дальше ничего не помню, вплоть до момента, как очнулась в этой жестянке. Бубнилка разбудила меня, и сразу же сообщила, что я заключённая номер такая-то, отправлена в аномалию отрабатывать долг. Очнулась уже здесь, в озере. Хорошо, что голос в голове успокоил меня каким-то уколом, иначе бы я выпрыгнула прямо в воду. Ну и эта сумасшедшая змея, что хотела добраться до меня, немного охладила пыл.

– Это хорошо, что ты не стала выбираться, жёлтый мутант прикончил бы тебя одним ударом. Ничего, через несколько минут будем на месте, там и отдохнёшь. Увы, нормальной пищи я тебе не могу предложить, с этим здесь большие проблемы у заключённых. Позже объясню. – я замолчал на несколько секунд, а когда пауза стала затягиваться, спросил на чистом русском: – А сейчас скажи мне, какой год шёл на Земле, когда тебя погрузили в крио-сон?

– Две тысячи сорок седьмой. – на миг задумавшись, ответила девушка. И осеклась, остановившись на месте. – Стоп! Ты что, тоже с Земли?

– Ага. Более того, я, похоже, был заморожен в том же году, что и ты. Только не помню этого, потому что подорвался на гранате, и в крио-сон попал в бессознательном состоянии.

– Но зачем скрывал, что землянин?

– Потому что не верю корпорации. Перестраховался, на всякий случай. Очень много странностей с нашим попаданием в аномалию, и мне это не нравится. – наш разговор пошёл куда-то не туда, и я немного сменил тему: – Слушай, а много нас таких, замороженных, на Земле было?

– Я была десятой, если не ошибаюсь. Вроде какие-то ученые до меня замораживались, военные. Ещё какой-то политик известный, имени не помню. – ответила Галина. В этот момент мы перешли из синей в фиолетовую зону, и девушка отвлеклась на листву деревьев. – Ой, Кэп, они цвет сменили.

– Ага. – ответил я, и на ходу выстрелил в бросившегося на Галину с дерева сиреневого мутанта, которого разорвало прямо в воздухе. Чёрт, вот для таких случаев нужно иметь при себе игломёт первого класса. Слишком дорого стрелять по мутам низших рангов дорогостоящими боеприпасами.

– Господи! Эта тварь нацелилась мне прямо на лицо! – девушка сорвала с бедра свое оружие. – Почему здесь все такие агрессивные?

– Условия у них плохие, для проживания. – проворчал я. – Голова постоянно болит от чёрной звезды, опять же людишки то и дело норовят убить. Как тут не стать агрессивным?

– Слушай, ты чего такой токсичный? – с вызовом спросила Галина, укрывшись за моей спиной. – Ворчишь постоянно, как мой дедушка.

– Поживёшь здесь с недельку, такой же станешь. – усмехнулся я. – Если выживешь. Возьми себе за правило ожидать нападения мутантов в любую секунду, в любом месте. Если бы я не прикончил этого сиреневого недомута, мелкий грызун вцепился бы в тебя своими зубками, и всё окончилось бы изуродованным лицом, а возможно и смертью.

– Жесть! Какой-то дикий мир для выживания. – теперь пришло время ворчать моей спутнице. Но не долго, что-то обдумав, она спросила: – А шлем, как у тебя, дорого стоит?

– Он идёт в комплекте с бронёй, начиная со второго класса. У тебя защита первого, и это плохо – сейчас для тебя все зоны смертельно опасны. До форпоста корпорации ты сама точно не доберёшься, слишком… Стой! – я поднял левую руку вверх. Что-то насторожило, сам не понял что. Прислушавшись, различил мужской голос, что-то негромко бормочущий. И бормочущий, судя по всему, где-то в районе моего лагеря. Чёрт, там же Дракот!

– Кэп? Что-то случилось? – прошептала Галина, подобравшись вплотную к спине. Будь я чуть более впечатлительным, точно бы вздрогнул. Вот что за человек?

– Тихо. Следуй за мной, метрах в трёх позади. Оружие применяй только в том случае, если угроза будет непосредственно тебе. Я сам справлюсь. Всё поняла?

– Да, Кэп. – с лёгкой растерянностью в голосе ответила девушка.

– Повтори. – потребовал я.

– Стрелять только в тех, кто нападает на меня, тебе не мешать, под ногами не путаться. Я не глупая, Кэп.

– Вот и молодец. – я улыбнулся. – Соблюдай дистанцию, и не отставай. Бандерлоги.

Быстро продвигаясь вперёд, ругал себя последними словами. Совершенно забыл, что не только искин вырубается во время ночи, но и мутанты чувствуют себя не важно. А что, если Дракот ещё не успел восстановиться после трансформации, и ему стало плохо? А в это время на мою палатку выскочил какой-нибудь заключенный…

На небольшой поляне, где я поставил палатку, действительно было людно. Два зека, оба в бронекомбезах первого класса, самозабвенно пытались прикончить друг друга, катаясь по земле, а Дракот, шипя на обоих, можно сказать встал грудью на защиту моего добра. Чуть в стороне валялся ещё один заключенный, у которого на всю грудь красовалась огромная рана с обугленными краями.

– Трах тебе в док! – прошипел питомец, и тут же добавил по мыслеречи: – Аудрэй, я долго не смогу удержать их под контролем. Убей хотя бы одного, скорее!

Зачем убивать? Подбежав к парочке горе-бойцов, я от души врезал одному из них ногой. Попал туда, куда надо – в пятую точку. Бил от души, не жалея. Удар, помноженный на усиление экзоскелета, отбросил зека на добрые пару метров. Куда только девалось его боевитость – ухватившись за отбитый бок, сиделец заскулил тонким голосом:

– А-а! Больно-о! У-у, сука-а!

– Лежать! – рявкнул я, придавив второго заключенного ногой к земле. – Не рыпаться, черти, иначе прикончу обоих!

– Да пошёл ты нахрен! Я свои права знаю! Ты не имеешь права меня… А-а-а! Ты что творишь, сук… – хватило двух ударов, чтобы орущий на всю зону идиот заткнулся. Чёрт, а ведь это мои соотечественники, оба матерились на чистом русском. А лицо вот этого пухляша, тяжело дышащего у моих ног, я даже знаю. Похоже это о нём говорила Галина, когда упоминала о замороженном политике. Одного взгляда на лицо этого человека было достаточно, чтобы понять – от таких нужно держаться подальше.

– Слушай. Меня. Внимательно. – негромко, но прониковенно сказал я пухлому, чеканя каждое слово. – Или ты заткнёшься, или я тебя прикончу прямо сейчас. Ты всё понял?