Иар Эльтеррус - Мы вернемся домой

Столицу после недолго совещания решили расположить немного в стороне от места, где она располагалась в родной реальности – там откровенно сглупили в спешке, выстроив основные жилые районы в низине, которую весной затапливало, из-за чего уже через год пришлось спешно возводить дамбу. Теперь этой ошибки следовало избежать, и Васильегорск заложили в двадцати километрах от указанной низины, на двенадцати холмах между озерами, где дома располагались базы отдыха.

Планета Лейта принадлежала к так называемому нулевому классу, идеальному для кислорододышащих разумных. Причем она имела, в отличие от Земли, куда более ровный климат и являлась почти что курортной. Зима была только в приполярных областях, во всех остальных температура колебалась от пятнадцати до тридцати градусов Цельсия, исключая пару тысяч километров от экватора в обе стороны – там было жарковато, до сорока градусов, но для курортов и выращивания тропических фруктов практически идеально. Полезных ископаемых хватало как на самой планете, так и в трех поясах астероидов. Металлы и минералы добывались большей частью на последних двух из восьми планет и на тех же астероидах, среди которых порой попадались огромные глыбы чистейших самородных металлов. Планетологи только руками разводили, не понимая, как такое в принципе возможно, но система Лейтена без особых проблем в достатке снабжала металлами всю империю. Особенно легко это стало после постройки на орбите третьей луны Лейты, Ириады, больших телепортационных врат, связавших колонию с остальными восемью населенными системами. И, прежде всего, с Солнечной.

В случае обычной колонизации «Снегирь» завис бы на высокой орбите над планетой, инженеры смонтировали над кораблем большие пространственные врата, затем такие же, только наземные, на планете, и грузы пошли бы вниз без задержек. Однако это было невозможно до возвращения «Ищущего» и окончательного перехода колонизационного крейсера в эту реальность. Поэтому пришлось возить нанозародыши зданий, городов и заводов на грузовых челноках, а это было медленно и трудно, хоть челноков и хватало, их захватили с собой больше двадцати тысяч – сейчас они шли от корабля к планете сплошным потоком, но этого все равно было катастрофически мало. Именно поэтому ведущие специалисты часто ругались между собой, требуя, чтобы их запросы удовлетворяли быстрее запросов остальных. Но это мало кому удавалось, искин Леонид Демин, управляющий грузопотоком, четко придерживался заранее согласованного графика.

Марфа Бернардовна Абашидзе являлась одним из лучших земных агрономов, поэтому именно ей поручили разворачивать сельскохозяйственное производство на Лейте. Благо, самые плодородные земли планеты были прекрасно известны, не требовалось проводить геологическую и агрономическую разведку. На Земле сельскохозяйственное производство давно отдали на откуп гигантским роботизированным агропромышленным комплексам, которыми и руководили подобные этой огромной женщине специалисты. Один недостаток. Характер Марфа Бернардовна имела несколько сварливый и скандальный. Но одновременно была очень добрым человеком, поэтому этот недостаток ей прощали.

– Ладно, пойду, – обреченно махнула рукой агроном. – Поняла. Но смотри мне, как завод зародышей запустишь – первую же продукцию мне!

– Обязательно, – поднял руки в шуточном жесте сдачи инженер. – Только погоди. Ты не слыхала, вроде бы планетологи давеча говорили, что в этой реальности ландшафт во многом отличается от знакомого нам?

– Что-то такое слыхала, – снова повернулась к Оби уже собравшаяся было уходить Марфа. – Вроде они даже какие-то искусственные объекты нашли, у нас дома такого точно не было. Больше ничего не знаю, не до того мне. Все, пока.

Она быстрым шагом покинула кабинет главного инженера колонии, если большую военную палатку можно было так назвать – строить жилье, пока не запущены основные производства, никто не собирался, и в палатках пожить можно, чай, не сахарные, не растают, даже если дождь польет. На крайний случай, если вдруг мороз ударит, за десять часов жилые модули вырастить можно, но какой мороз летом? А в южное полушарие, где как раз была зима, никто соваться пока не собирался. И это если не учитывать ровный климат Лейты.

Немного подумав, Оби понял, что не удовлетворив свое любопытство, не сможет спокойно работать, и вызвал Игоря Орельевича Дуарте, главного планетолога, по происхождению из южноамериканских индейцев-гуарани. Впрочем, язык тот все равно знал только русский, как и большинство колонистов, кроме самых старых. Национальная принадлежность давно перестала интересовать граждан империи, о ней еще помнили, хотя далеко не все, но какого-либо значения не придавали. Ведь все – русские. Да, русские индейцы, русские немцы, русские евреи, русские англичане, русские японцы и так далее, но какая разница? Все равно русские.

То, что имперцы-коммунары старших поколений сумели так воспитать молодежь, было их несомненной заслугой. Первым такое еще в первой половине двадцатого века попытался сделать товарищ Сталин, и у него получилось вырастить поколение мечтателей, певцов и ученых, вот только их всех чуть ли не поголовно выбила Великая Отечественная война – именно это поколение до полусмерти напугало западников, именно ради его уничтожения апологеты эгоизма натравили на СССР специально натасканного бешеного пса, который им же в глотки потом и вцепился. Пришлось западникам в результате идти на союз с ненавистным дядюшкой Джо.

В империи приступили к воспитанию поколения молодых коммунаров, стремящихся в небо, только когда Запад, как таковой, прекратил свое существование. Некому стало мешать. А родителей, имевших старую психологию, к воспитанию детей не подпускали в принципе – нельзя было позволить им передать новым поколениям свои сгнившие напрочь «идеалы» подлости и жадности. И после ста пятидесяти лет неустанного труда у имперцев все получилось – носители чуждых, отвратительных идей эгоизма и его производных, наподобие либерализма, либертарианства, национализма, эгоцентризма и прочей дряни, в итоге попросту вымерли, никому свои «идеи» не передав и не оставив по себе никаких следов. Их культурное наследие было тщательно изучено искинами, из него убрали все лишнее и наносное, всю подлость и жестокость. А дети, выросшие в имперских интернатах, не желали на редких встречах слушать жизненную «мудрость» родителей и удобно устраиваться в жизни ценой подлости, обывательские взгляды старшего поколения вызывали у них даже не отвращение, а откровенное омерзение. Они хотели летать! Они хотели мечтать! Строить! Верить! Любить! Творить! И совсем не хотели «зарабатывать деньги», чтобы сладко жить за счет других, карабкаясь ради достижения этой гнусной цели по чужим головам.