Александр Михайловский - За точкой невозврата. Утро псового лая

Самый крупный котел в итоге образовался у бывшей линии фронта напротив Донецко-Горловской агломерации, в полосе от Артемовска (который укры называют Бахмутом) до Марьинки. Дробление и ликвидация этого котла, глубиной от пятидесяти до ста километров, еще впереди. Впрочем, у остатков командования карательной группировки по этому поводу свое мнение. Безумные атаки на Донецк укровермахт прекратил, но сдаваться окруженные пока не торопятся: среди них полно таких деятелей, которым за многие преступления добрые самаритяне из ДНР после коротких юридических процедур пропишут на лоб добрую порцию зеленки.

От спасения за Днепром, как им кажется, этих людей отделяет только тоненькая цепочка передовых российских батальонов, установивших скорее оцепление, чем полноценное окружение. Но перегруппировка для прорыва на запад требует определенного времени – вот и ворочается в своем логове украинский кабан, разворачивая рыло на сто восемьдесят градусов. Первые дни растерянности и неразберихи минули, и теперь, в отсутствие подстегивающих команд из Киева, укровояки, отныне живущие своим умом, намеревались рвануть всей мощью на Днепр ( город, а не реку ) и, захватив мосты, уйти на Правобережье, а там будет видно.

На Луганском фронте – плотные котлы в районе Счастье – Станица Луганская, а также в треугольнике Попасная-Тошковка-Новотошковское, куда со своих позиций в районе Муратово-Трехизбенка успела отступить 57-я мотопехотная бригада укровермахта. Там, в одном котле с 24-й бригадой, ее и зажали, когда передовые части российской армии вышли в район Северодонецк-Лисичанск. Южнее Марьинки, как раз напротив Докучаевска – разрыв фронта по границе зон ответственности 53-й и 54-й механизированных бригад. Южнее этого разрыва – Волновахский котел, в который, помимо прочих частей, угодили полк Азов и части ДУК «Правый сектор»; южнее – разрыв под Гранитным, и еще один котел – северо-восточнее Мариуполя. Сам город, освобожденный внезапным комбинированным десантом морской пехоты Черноморского флота и 45-й отдельной бригадой спецназначения ВДВ, достался российской армии целым, с неповрежденными предприятиями и инфраструктурой. Но самым ценным призом стали расположенные в нем тыловые склады, с утратой которых украинские войска на линии соприкосновения под Павлополем, Сартаной и Широкиным превратились в обыкновенных бомжей. Очевидно, именно эту группировку «съедят» в первую очередь, открывая прямые сухопутные коммуникации с Крымом и Херсоном вдоль берега Азовского моря.

На внешнем фасе «фронт» проходит от границы Белоруссии по Днепру и Киевскому водохранилищу, огибает Киевский плацдарм, потом снова ныряет в реку. При этом на Левобережье, вниз по течению дальше Переяслава и почти до самого Днепропетровска, до сих пор неизвестно, где чья власть, несмотря на то, что передовые батальоны российской армии почти повсюду вышли на берег Днепра. Петлюровско-бандеровский дух еще силен, над многими населенными пунктами гордо реет жевто-блакитный прапор и трызубый герб-тавро («здесь живут рабы хазар»). А люди, где шепотом, а где и во весь голос, передают друг другу слухи о том, что в НАТО объявлена мобилизация, надо потерпеть еще немного – и паны американцы вобьют в землю наглых москалей, пришедших в Украину, чтобы отобрать у честных хохлов кружевные трусы, томос [1] томос – документ, выданный украинскому лжепатриарху Филарету Константинопольским патриархом-иудой Варфаломеем, в том, что украинская православная церковь отделяется от русской православной и становится автокефальной православной церковью Украины. Сия писуля не имеет ни малейшей юридической силы, ибо ни один патриарх, даже Константинопольский, не имеет права распоряжаться на чужой канонической территории. Несомненно, что оба они – и Варфаломей и Филарет – за этот акт раскола православия будут гореть в адском огне на том свете, а также вполне возможно, что кара настигнет их еще при жизни. и безвиз.

Люди, второй раз за сто лет предавшие свое первородство, отчаянно хотят верить в то, что они не предали, а предвидели, и что скоро все вернется на круги своя. Тут, в Центральной Украине, хоть на правом, хоть на левом берегу, таких больше половины, и если поступать с ними по справедливости, вычищая клоаку до белых костей, то Магадан и прочие санаторно-курортные места с особо суровым климатом треснут от перенаселенности, а здешняя местность запустеет. Именно эти люди поддерживали первый и второй майдан, это они голосовали за блок Юлии Тимошенко и прочих национал-социалистов, аплодировали словам Безумной Йули о том, что Донбасс нужно расстреливать атомным оружием, и посылали в АТО добровольцев. Часть посланных вернулась обратно в гробах, а другие, более везучие, успели составить собой местный гражданский актив. А ведь в отчетах так называемых «пророссийских сил» картина была нарисована куда как более благостная, можно даже сказать, перевернутая наоборот – в ней меньшинство и большинство поменялись местами.

Но только хохлов в таком положении дел обвинять нельзя. Сначала Ленин отчеркнул Украину меловой чертой, превратив эти исконно русские земли в «другое государство» и пышно расплодив на них так называемую «национальную интеллигенцию». А потом, после девяносто первого года, когда самосознание русского народа (не путать глобальное мироощущение народа-богоносца и народа-победителя с националистическими и псевдомонархическими бреднями) и сама российская государственность лежали в прострации, эта самая интеллигенция, проросшая на благодатной почве подобно сорнякам, принялась превращать бывшую Малороссию в Нероссию. Эти люди произошли из украинского села, и принялись транслировать вокруг себя его ограниченное, архаичное, а где-то даже хтонически-доисторическое мировоззрение. А в Москве тогда только вяло отмахивались от тревожных сигналов: мол, не до вас сейчас, мы тут собственность делим, а потом поглядим, быть может, разделим и страну. Но с разделом страны не срослось; государственность, имевшая источник в русском народе, воспрянула ото сна и отодвинула делителей от власти.

А вот Украина никогда не имела источника собственной государственности. После монгольского разгрома ее первоначальное население эмигрировало на северо-восток, составив этническую базу быстро набиравших мощь русских земель, а предки нынешних украинцев пришли на эти земли из Полесья гораздо позже, когда польско-литовские интервенты установили свой порядок, отогнав в степь татар. Запорожская сечь – это совсем другое – там собирались различные деклассированные элементы, оставшиеся не у дел после разгрома Киева: князья без дружин, дружинники без князей, обрусевшие степняки, составлявшие в Киеве пограничную стражу, и прочие лихие люди. Недаром же запорожские «лыцари» с таким презрением относились к селянам-гречкосеям, с которыми они не чувствовали никакого родства.