Алексей Пичуев - Жить или умереть 2. Черный корсар

Сержант ещё вечером поставил охранять дворец верных ему гвардейцев, потому что заранее знал, что согласится на предложение лорда, и теперь сержант без труда оказался во дворце. Опочивальня императора и его жены была в центре дворца. Болс крадущимся шагом, то и дело оглядываясь назад, шёл к спальне, намереваясь осуществить заговор. Длинная тень убийцы проскользнула в спальню почти бесшумно. В свете луны он увидел мирно спящую на кровати императрицу.

Пола серого плаща отодвинулась, и лезвие меча на секунду ослепило Болса стальным блеском. И вот тело сержанта нависло над императрицей. Стройная и очень красивая в свои 37 лет светловолосая женщина по-детски свернулась калачиком. Мерное сопение нарушало тишину.

Меч поднялся в воздух, мышцы Болса напряглись, и тяжёлый клинок с хрустом вошел в податливое тело. Перед смертью Фелисия даже не вскрикнула, смерть ее была мгновенной. Сержант быстро развернулся и стремительно покинул комнату. Ночь вступила в свои права, прикрывая одеялом темы подлые козни убийц.

Орсек вернулся в башню поздно и сразу удивился, что в его жилище так тихо. Не было Мелиссы. Это очень удивило воина, но подумав, он решил, что девушка, будучи горничной во дворце, сейчас исполняла свои обязанности. Капитан гвардейцев много раз просил её бросить работу, приводя как аргумент то, что сам был далеко не беден, но Мелисса отказывалась, видимо не желая зависеть от мужчины.

В два часа ночи громкий крик поднял на ноги весь дворец.

– Заговор! Измена! – слышали все, кто сейчас находился в здании.

Император выскочил из кабинета в коридор и в недоумении огляделся по сторонам, вслушиваясь, откуда кричат.

– Императрица мертва! – запыхавшийся сержант Болс стоял прямо напротив, возникнув из темноты.

– Что Вы говорите? – выдавил Мигис Великий с комком в горле.

Оттолкнув гвардейца, император что есть мочи побежал в спальню. В комнате уже были зажжены свечи. Большая кровать, покрытая белыми шёлковыми простынями, была обагрена кровью. Из грудной клетки, пробитой насквозь, торчал огромный меч. Опешив, монарх стоял в дверях, не в силах вымолвить ни слова.

– Фелисия, – прошептал он, – Фелисия, нет! – и император, движимый горем, бросился к кровати, руки сами вынули меч и бросили на пол. Мигис Великий, рыдая, подхватил безвольное тело жены и обнял его, – Фелисия, – сильные руки укачивали императрицу, как ребёнка, со стороны казалось, что властелин огромной страны не понимает, что она мертва.

– Мой повелитель, – нерешительно заговорил Болс, – это меч Орсека Тёмного. А это девушка -горничная видела, как он убил вашу жену, – из темноты коридора в светлую комнату вошла черноволосая девушка.

Император нежно положил жену на кровавое ложе и медленно обернулся. Воспаленные от слез глаза горели гневом.

– Взять его сейчас же! – закричал он, срывая голос. – Головой отвечаете за его поимку! – и Болс стремглав выбежал из комнаты.

Орсек лежал на кровати прямо в чём был – слишком устал, чтобы раздеться. Дрёма тяжёлой пеленой окутывала разум. Громкий стук по двери резко ворвался в сон воина. Как по команде он вскочил и, тряхнув головой, прояснил разум. За дверью слышался неясный шум голосов.

Темный человек без промедления распахнул дверь. Всё, что увидел Орсек – это огромный кулак. В голове как будто вспыхнул яркий свет, и сознание провалилось в пропасть.

Очнулся он через несколько минут на своей кровати со связанными руками. Голова болела как будто от удара кувалдой. Посреди комнаты на стуле сидел Болс, рядом с ним стоял здоровяк с окровавленным кулаком, у двери было ещё два гвардейца.

– Что за чёрт, – пробормотала Орсек, чувствуя, как струйка крови течёт из носа.

Злая усмешка застыла на лице Болса.

– Сержант! Да я же вас под трибунал отдам!

– Нет, капитан, это по вам плачет топор палача, – отпарировал заговорщик, – Вы убили императрицу!

– Что ты несёшь такое, идиот! – воскликнул недоумённо человек из Чёрной страны.

– И этому есть веские доказательства, – добавил Болс, – взять его, и на улицу, я пойду сзади, мало ли что, и шпагу его захватите.

Зимний ветер впился в лицо, брови покрылись инеем, пары дыхания клубами вырывались изо рта. В тронном зале стояла тишина. Мигис Великий сам встретил конвой и Орсека. Он весь был испачкан в крови. Но это его вовсе не смущало, во взгляде его сквозила ненависть и грусть. В потухших глазах в момент появления воина тьмы вспыхнул огонёк.

– Предатель… – выдавил император.

– Сир, я не понимаю… – но слова Орсека были бесполезны; монах, не сдерживаясь, сжал белую ухоженную ладонь в кулак, и удар в челюсть откинул голову наёмника назад.

Орсек стойко выдержал боль, и только привкус крови во рту и разъяренный лик императора убеждал его, что всё происходящее – реальность.

– Ты убил мою жену, Фелисию! Я так любил её, – император еле сдерживал свои рыдания, – в темницу его, – жёстко произнёс Мигис, – в темницу…

И уже вдогонку император крикнул:

– Ты будешь избавлен от пыток, лорд Орсек Темный, только потому, что я знаю, что всё равно не выдашь сообщников, но твоя смерть будет примером для всех изменников. И чтоб сгорел ты в аду! – последнее проклятие прозвучало для Орсека, как приговор.

Оказавшись снова на улице, Болс, оставив капитана под охраной трех гвардейцев, побежал в сторону казармы патрульной службы. Ворвавшись в кабинет Алигаса, он с ходу выпалил:

–Берите четырех подручных и проводите Орсека Тёмного в тюремную крепость, это же, кажется, Ваша работа?

Алигас, не поняв вначале, в чём дело, переспросил:

– Кого? Куда?

– Капитана императорской гвардии, – повторил сержант.

– Что? – лицо Алигаса вытянулось от удивления.

– Давай шевелись! – подгонял его Болс.

Кулак начальника патрульной службы врезался в скулу сержанта, сшибив того с ног. Валяясь на полу, гвардеец закричал:

– Ты ещё заплатишь! – и выбежал из сторожки.

Второй раз жизни Орсек оказался в тюрьме. Но если в первый раз причиной этого была уличная драка 5 лет назад, то теперь его обвиняли в убийстве монаршей особы. Было над чем задуматься.

Раннее утро встретило сержанта наёмников имперской армии за чисткой боевого топора. Любовно поглаживая лезвие, Дрю вслушивался в умиротворённую тишину. Солдаты ещё спали, и вдруг воин услышал стук подкованных железом сапогов. Из известных ему варшукцев такие носил только один человек. «Алигас, – подумал наёмник, – что ему надо?»

Через минуту Алигас стоял перед толстяком Дрю.

– Дрю, – начал он без предисловий, – Орсек в опасности. Он сидит в тюрьме за убийство императрицы, завтра казнь!

Маленькая жилка затряслась на виске наёмника, и он с невиданной для его размеров скоростью выскочил на улицу, автоматически взяв топор. Колючие жёсткие снежинки вонзались в лицо, ноги по колено утопали в снегу. Могучие плечи сшибали с ног одиноких прохожих, но ни недовольные возгласы, ни отвратительная погода не могли остановить гиганта.